Страница 31 из 62
— За вторым придет, когда деньги будут, а этот в залоге.
Смену приняли возле неаккуратно сбитого сарая, где раньше развешивали то ли сети, то ли еще какие-то тряпки. Его выделили под нужды стражи, но это выглядело скорей издевкой, чем благостным поступком. К лейтенанту на доклад зайду позже, лучше получить нагоняй за опоздание с отчётом, чем за пропуск дежурства.
— Не знаю, как ночным, а вот мне кажется, надо делать опорный пункт вместо этого убожества, — предложил Тихий и пнул хлипкие доски сапогом. — Нужно место, подчёркивающее нашу значимость, где можно отдохнуть и нормально пообедать.
— Я уже отправил запрос лейтенанту, но ты должен понимать, сейчас не до хотелок стражи, — горестно проговорил я.
— Боюсь, если не сейчас, то позже будет куда сложнее добиться своего. И этот кусок земли срочно понадобится какому-нибудь толстосуму.
— Если уже не понадобился, — тихо проговорил я, но Мел меня услышал.
— Кх, сержант, — он качнул голову, отзывая в сторону и отойдя на десяток шагов, заговорил, — я тут кое-что узнал про Строительный дом Грейсов. Так вот… раньше они промышляли мелкой починкой домов: крышу подлатать или ступеньки сбить. Ничего серьезного, но после нападения резко пошли в гору. Ну, то есть заказы поплыли как из рога изобилия. И строительного люда они нанимают очень уже много, вербуют еще на подъезде к Вечному городу.
Повисла многозначительная пауза. Вкупе с настойчивым взглядом Мела, мне ничего не осталось, как спросить:
— И что дальше?
— А дальше пару удачных вопросов, и я выяснил, что строительный дом принадлежит местному главарю бандитов — Рыбе. Нам про него рассказывали, ты должен помнить, — я кивнул, лейтенант зачитывал сухие факты про банды и их главарей.
— И? — когда пауза из интригующей перешла в нудную, спросил я.
— Ну, как-то это странно все. И ставлю кувшин Сорного вина против скисшей браги, все это плохо закончится, — последние слова он проговорил едва слышно.
— Мел, дружище, мне кажется, нам не стоит влезать во всю эту историю, — я слегка хлопнул его по плечу. — Наше дело малое — обеспечивать дневной порядок на пристанях Ямы.
Приятель резко расслабился и даже заулыбался. Ему явно полегчало от моих слов, а вот мне совсем наоборот.
— Фу, я-то думал, что ты… в общем, решил, что хочешь выслужиться и как следует тряхнуть эту контору. Очень уж ты сильно лицом поменялся вчера.
Я улыбнулся и, еще раз хлопнув его по плечу, пошел к Сэмсу, который, активно жестикулируя, что-то втолковывал изрядного пьяным матросам.
— Что случилось, Сэмс? — я помимо воли повертел большим пальцем кольцо.
— Господин сержант, они требуют, чтобы я сопроводил их к Гостевым дамам и немедленно.
— Слышь ты, — грязный палец матроса бессильно уткнулся мне в грудь, — нам нужны шлюхи. Или я за себя не отвечаю… или мы ща… первую попавшуюся… ты что такой тупой.
Поджав губы и стараясь не вдыхать перегар, замешанный на чем-то еще более пахучем, вывернул руку пропойцу и без особого труда дотащил безвольное тело до дверей сарая. Седой уловил моё намерение и споро открыл дверь. Я швырнул пьяницу на доски, под невнятные крики, его собутыльник приземлился мгновением позже. Сэмс умеет решать проблемы, если ему подать подходящий пример.
— Седой, присмотри за ним, пока не протрезвеют, настолько, чтобы понять, где они и как сильно их глоткам требуется рассол.
Получив кивок, посмотрел на удаляющегося Тихого и Михлана. Седой у нас всегда был третьим лишним, ему никак не удавалось выбить напарника. Я поджал губу. Ведь очевидно, что возле сарая лучше оставить капрала, но за Мелом требовался пригляд. Очень уж он болтлив и любит лезть на рожон там, где следует промолчать. И еще тяга к алкоголю никак не желала отпускать бедолагу. Думаю, какая-нибудь смазливая девица вполне может уговорить его на чарку-другую, а там уже Мела не остановишь. Два легких срыва за месяц уже доставили нам пусть и маленькие, но всё же проблемы. Михлан от капральства отказался, а Тихий банально не был готов взвалить на себя такую ответственность. Зато второе капральство легко принял на себя Седой.
Из четверых новобранцев он единственный оказался более-менее рассудительным. К тому же четко понимал, кому обязан должностью стражника, а не каторгой. Если Сэмс был чистым новобранцем, едва знающим, как доставать клинок из ножен, то Бугор, Седой и Скоп пришли из штрафников, что попались на мелком мародерстве. Мне выдали их виде издевки, мол, ничего нет, только каторжники (тогда нас, к слову, еще определяли в ночную смену). Сомневаюсь, что их повесили бы, но перспектива работать на каторге за еду долгие годы — не самый удачный вариант. А так ссылка в Яму, в недодесяток, выскочке-сержанту — вполне сопоставимое наказание, без возможности выслужиться.
— Сержант, не волнуйся, я все сделаю, — прохрипел у меня за спиной капрал.
Я снова кивнул, думая, что опорный пункт — это все же не хотелки ленивых стражников, а суровая необходимость.
Выдвинулся в патруль я, попутно посмотрев на морскую гладь. Улыбнулся, внутри сразу разлилось спокойствие и умиротворение. Воспользовавшись случаем, память вынесла на самый верх воспоминание о поцелуе. И я сразу же превратился в глупо улыбающегося стражника.
Остаток дня прошёл в суете. Румфуса не оказалось на месте, так что книгу одолжить получится только завтра. Сдали смену. Седой отчитался, что пьяниц забрал злой боцман и предложил серебряный, чтобы мы подержали еще нескольких его матросов, когда те выйдут из кабака «Три пальца». Капрал отказался, но дал понять, что сержант в моем лице рассмотрит данную идею. Забивать голову подобными вещами не стал, надо спешить к лейтенанту сдавать листок с результатами посещения Храма. Это куда важнее пьяниц и всего остального.
В казарме оказалось людно, почти всю площадь занимали небольшие группы людей, с лёгкостью записанные мной в новобранцы. Разномастная одежда, любопытные и слегка растерянные взгляды, нарочито громкие возгласы и грубый смех. Молодняку явно не комфортно, вот они и пыжатся, желая казаться уверенными и равнодушными. Помню себя таким в первые дни легионерской службы. Но сержанты с капралами быстро расставят все по своим местам. Смущало лишь одно: кто и когда их будет обучать?
Пройдя около навесов, кивнул нескольким стражникам и, подойдя к массивной двери, потянул за ручку, чуть отклоняясь назад. Створка весила пудов десять, рассчитана на сдерживание таранного удара. Проскрипели петли, и я проскользнул внутрь. И снова пришлось тянуть теперь уже в другую сторону, приказ лейтенанта «дверь должна быть всегда закрыта» не обсуждался. Дежурный и не подумал помогать, лишь лениво спросил:
— Тебе чего?
— К лейтенанту, надо храмовую запись отдать.
— Подпись оставить сможешь? — лениво почесав ногтями щетину, спросил он. Без сомнения этот флегматичный тип прекрасно знал о моей грамотности, но люди капитана всегда снисходительно относились к другим стражникам.
Поднялся на второй этаж по новеньким деревянным ступенькам. Ни одна дощечка не скрипнула, плотники постарались на славу. Возле неприметной двери замер, оправил форму и постучал бронзовым молоточком по металлическим набойкам. Звук вышел приятный, раньше били кулаком, раздражая всех вокруг глухим стуком. Выждал немного времени и вошел к лейтенанту.
Кабинет выглядел просторным и, не побоюсь этого слова, изящным в своей простоте. К примеру, небольшой стеллаж сейчас практически пустой. Обычно стойки делают из бруса, а тут круглые. Полки с небольшими резными бортиками — мелочь, но дает понять: хозяин кабинета не обделен практическим взглядом на вещи. Или вот стол — массивный, явно сделанный под старину. Когда с деревом обращались куда менее почтительно, предпочитая основательность, а не легкость и красоту, и тут было на что обратить внимание. Ножки с множеством граней, между ними сетчатое полотно, скрывающее ноги хозяина. И вместо обычных табуреток по бокам два стула со спинками и подлокотниками.
Я прошел до первого стула, чуть развёрнутого ко мне, так и приглашая присесть, или на худой конец опереться рукой на спинку. Я с легкость подавил желания, в первый раз почти попался в эту ловушку. Говаривали, кто садился без спроса, того лейтенант словесно размазывал в тонкий блин, поселяя внутри чувство вины и страха.