Страница 9 из 18
Дверь в комнату открылась. На пороге стояла улыбающаяся мама.
– Как прошла тренировка?
Таня быстро смахнула остатки слез и попыталась улыбнуться.
– Нормально.
– Ты плакала? Что случилось? Тебя кто-то обидел? Нога опять болит?
Мама задавала бесконечную череду вопросов, осматривая и ощупывая ее.
В это время воздух в комнате сгустился и на кровати появился незнакомец в розовом костюме. Он так же улыбался, махая искусственным заячим ухом. Не говоря не слова, он быстро наклонился и Таня почувствовала легкий холодный ветерок, коснувшившийся ее уха. Что-то холодное быстро скользило где-то внутри ее черепа, стремясь к мозгу.
– Мам, а почему вы отдали меня в фигурное катание?
Вопрос вылетел из ее рта быстрее, чем она смогла понять смысл сказанного. Она никогда не задавалась столь глупым вопросом, ведь это ее выбор и ее мечта.
Мама задумалась.
Негодяй в розовом молча наклонился к уху ее мамы и осторожно подул в него. Женщина вздрогнула, оглянулась. Как и предполагала Таня, мама не увидела незнакомца. Слегка поморщилась, покосилась на окно.
– Сквозняк у тебя. Нужно посмотреть окно.
– Ты не ответила.
Таня старалась не смотреть на незнакомца, который беззаботно расхаживал по ее комнате, рассматривая фотографии на стене и награды.
Мама стала задумчивой, погладила Таню по волосам.
– Когда я была маленькой, случайно увидела выступление фигуристов по телевизору. Это было волшебное зрелище. Они пархали словно бабочки. Все было так легко и красиво. Я просто влюбилась в лед и бредила тренировками. Я видела себя на катке, в свете софитов и восхищенных зрителей. Но в городе был лишь один каток, очень далеко от нашего дома. Родители много работали и не могли возить меня на тренировки. Я долго переживала, но пришлось смириться.
– А бабушки и дедушки? Они же были?
– Они тоже работали. Они считали, что это слишком опасный вид спорта, вот и отказывались возить. Просто отдали меня в кружок рисования и заставили зубрить английский.
– Тебе это нравилось?
Мама рассмеялась.
– Языки сильно помогли мне в будущем. А вот рисовать я отродясь не умела. Столько времени даром угробила.
– Ты жалеешь, что твоя мечта не осуществилась?
На лице мамы появились мелкие морщинки, казалось она сильно постарела за одну секунду.
– Очень. Каждый раз, видя тебя на катке, я радуюсь, что смогла помочь тебе осуществить мечту.
Таня старалась вспомнить момент, когда в ее сердце пробралась любовь к фигурному катанию, но память молчала. Странно.
Незнакомец подошел к кровати, осторожно заглянул в глаза Тани:
– А ты помнишь свою мечту?
Вот же пристал, зануда. И ответить ему нельзя. Мама точно его не видит.
– Раз сама не помнишь, спроси маму. Она взрослая, наверняка помнит.
Это здравая мысль. Таня почти готова простить все неприятности, которые причинил глупый парень.
– Мам, а как ты узнала, что я хочу стать фигуристкой?
Мама перевернула несколько страниц альбома назад и ткнула пальцем в фотографию. На ней трехлетняя Таня стояла в пышном бальном платье с большими бантами на голове.
– К новому году тебе дали роль Снегурочки. Нужно было выучить достаточно сложный танец. Ты днями вертелась перед зеркалом, повторяя нужные движения. Это было так мило. Словно маленькая принцесса на балу. У тебя отлично получалось и я решила, что не могу лишить тебя мечты. Вот и отвела на каток.
Таня удивленно смотрела на довольную маму и в ее голове путались мысли. Что сейчас было? Какая взаимосвязь?
– Я танцевала у зеркала?
– Да. Во всю орал телевизор, шел какой-то концерт. Ты двигалась в такт музыки и даже пыталась подпевать.
Файлы мозга окончательно зависли. Таня не моргая смотрела на маму: какая связь между катком и танцами под музыку?
– А мне нравилось ходить на каток?
– Сначала ты жутко плакала. Говорила, что тебе очень холодно, а лед ужасно болючий. Думаю, это потому, что приходилось рано вставать и далеко ездить на тренировки. Иногда папа носил тебя на каток прямо спящую. Но потом ты привыкла и была очень довольна. Ведь так?
Таня не знала, что ответить. Весь ее мир рухнул за последние несколько минут. Все то, за что она так боролась и считала своей мечтой, оказалось лишь мыльным пузырем. Страшная догадка осенила ее:
– Значит, это была твоя мечта?
Мама непонимающе смотрела на Таню:
– О чем ты?
Таня обняла маму, прижалась к ее щеке:
– Ты бы хотела, чтобы я осуществила свою мечту?
– Конечно. В этом и есть смысл жизни.
– Спасибо, – Таня поцеловала маму.
– Теперь мы можем поесть?
Таня отстранилась:
– Ты иди, мне нужно позвонить.
– Люблю, когда ты улыбаешься. Ты такая красавица.
Мама вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь.
Милашка в розом склонился над Таней:
– Сделаешь все сама или подуть тебе в ушко?
– Сама справлюсь.
Парнишка засмеялся.
– Тогда мне пора.
Он начал медленно таять в воздухе.
– Кто ты? – опомнилась Таня.
– Просто исполни свою мечту.
Трясущимися руками Таня взяла телефон и долго смотрела на строчку с надписью «Зануда», наконец решилась и быстро нажала вызов. Когда трубку подняли, она выпалила на одном дыхании:
– Ты уже выбрал партнершу?
Борис Иванович с гордостью оглядывал свое большое семейство. Два сына и дочь приехали с семьями на его день рождения, прихватив уже своих детей и даже внуков. Теплый августовский день наполнился веселыми криками. Женщины бегали с тарелками, накрывая праздничный стол под большой яблоней. Дети бегали по саду, вытаптывая траву и полезные посадки.
– Хорошо как, – Борис Иванович взял жену за руку. – Не зря жизнь прожил.
– Ты у меня молодец. Хороший муж и любящий отец.
– Глупый только. Тяжело тебе небось?
– Сейчас это неважно, – жена улыбнулась и вздохнула.
Борис Иванович перестал улыбаться. Его лицо покрылось сеткой морщин, в глазах появилась печаль:
– А раньше? – тихо спросил он.
– Какая теперь разница? Мы по-прежнему вместе и любим друг друга.
Борис Иванович тряхнул головой и улыбка вернулась на его лицо:
– Что уж теперь. Жизнь прожили. Детей вырастили. Некогда думать о пустяках.
Борис Иванович бросил тревожный взгляд на калитку, поджал губы.
– Хорошо, когда дети дома. Ты хорошо постаралась.
– Они обожают тебя.
Словно в подтверждение этих слов, к ним подошла дочь. Игнорируя мать, она обняла за шею отца и поцеловала в лысую макушку:
– Я так соскучилась.
Борис Иванович игриво закашлялся:
– Задушишь отца, шалунья.
Дочь прижалась сильнее и прошептала в ухо отца:
– Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты жил вечно.
– Скажешь тоже. Да я всех замучаю. Сама потом плакать будешь.
Дочь отстранилась, заглянула в глаза отца и серьезно сказала:
– Это будут слезы радости. Понимаешь?
Столько тревоги и тепла было в этом взгляде, сердце Бориса Ивановича готово было выпрыгнуть из груди и упасть к ногам любимой дочери.
– Понимаю, – выдавил он и скупая слеза блеснула в уголках глаз.
Старший сын подошел к ним:
– Опять шушукаетесь? Выглядите, как влюбленные. Прям завидки берут.
– Дурак. Вечно ревнуешь, – дочь презрительно фыркнула. – Пойду к детям. Что-то они притихли.
Отец и сын долго смотрели ей вслед, не решаясь заговорить.
Борис Иванович не выдержал первым:
– Слышал, у тебя все хорошо?
Сын застенчиво улыбнулся:
– Стараюсь держать твою планку.
– Ты редко бываешь у нас.
– Дела. Семья требует много внимания. Как ты справляешься?
Борис Иванович опустил глаза, пиная камешек:
– Я был плохим отцом для тебя, да?
Старший отвел взгляд, но Борис Иванович успел заметить тоску и обиду в нем.
– Забудь, – старший протянул руку, заботливо поправил воротник рубашки отца.