Страница 20 из 44
Стараясь стереть из памяти мерзкие воспоминания, встал. Даже встряхнулся для порядка, словно пытаясь избавиться от остатков ощущения мерзких и липких нитей, еще будто присутствующих на ладонях. Включил свет. Ужасные картины отступили. Но прилипла одна навязчивая мысль: что бы это все значило?
Чуть ли не бегом поспешил в ванную. Долго стоял пот теплыми струями, словно пытался окончательно смыть с себя следы чего-то гадкого и отвратительного.
Разгадывать сны я не мастак. Но доводилось слышать, что их как-то трактуют, стараются понять, что они предсказывают. Вот и я поначалу задался целью проанализировать свой ночной кошмар. Потом, опомнившись, что занимаюсь фигней, выругался забористым матом. И пошел на кухню. Очень хотелось пить. Глоток горячего кофе мне сейчас был жизненно необходим.
Колдуя над приготовлением волшебного напитка, я отвлекся. И, с удовольствием смакуя живительную жидкость, понемногу стал успокаиваться. Да, кофе, как ни странно, действует на меня именно так. Конечно, если я не злоупотребляю им в течении дня.
Спать уже не хотел. Наверное, все полуночники мучаются бессонницей из-за подсознательного нежелания вновь уснуть и увидеть нечто жуткое и гадливое.
Чем может заняться человек в три часа ночи? Конечно же, лучшее средство – телевизор и интернет. Как-то в круговерти событий я редко мог посвятить этим занятиям часть своего времени. Большая нагрузка навалилась в связи с расширением бизнеса. Мы с Кадышевым были заняты оформлением целого вороха документации, что отнимало массу времени.
Домой возвращался поздно, усталый. Единственное, на что меня еще хватало, – просмотреть новости. И – спать.
Расположившись в уютном кресле, я включил телевизор, долго шарил по каналам в поисках чего-то увлекательного. И, наконец, остановился на остросюжетной детективной истории. Лениво следя за событиями, происходящими на экране, я все-таки уснул.
К счастью, мой ночной кошмар не возобновился. И мне удалось неплохо выспаться даже в кресле. Радуясь наступлению нового дня, напрочь уничтожившего осадок прошедшей ночи, я засобирался на работу. Сегодня у меня запланирована важная встреча с поставщиками. Поэтому заряд бодрости, полученный от ночного отдыха, хоть и нарушенного дурацким сновидением, мне просто необходим.
Кадышев встретил меня с распростертыми объятиями, радуясь моему раннему приходу. Надо было еще согласовать несколько серьезных вопросов до решающей встречи с поставщиками оборудования и материалов.
- Ты сегодня какой-то другой? – то ли утверждая, то ли спрашивая, обратился он ко мне. – Я что-то пропустил и у тебя есть хорошие новости?
- Пока нет. – ответил бодро. – Просто надоело хандрить. Пора освобождаться от хитросплетений Арины. Кстати, вчера у меня была Елена Васильевна. Мы поговорили и, надеюсь, в ее лице у меня появился сообщник против натиска Арины по поводу оформления брачных уз.
- Рад за тебя, - Кадышев дружески похлопал меня по плечу. - Надеюсь…
Его слова прервал звонок. Увидев, что он поступил от Елены Васильевны, я улыбнулся Кадышеву:
- «Лед тронулся, господа присяжные заседатели…» - все так же с улыбкой произнес я, будучи абсолютно уверенным, что услышу от нее сообщение о положительном результате беседы с дочерью.
- Матвей… Борисович… - сквозь рыдания произнесла бедная женщина. – Она сделала это…
- Что это?! Говорите яснее, - прокричал я в трубку.
- Вены… Арина порезала вены… Она в реанимации...
Глава 26
- Идиот! – на мое восклицание Кадышев удивленно поднял брови.
- Не понял. Что происходит?
- Арина! Она вскрыла себе вены. Какой же я идиот. Это результат моего утверждения, что ей надо четко и конкретно все объяснить.
- Что «все»? Можешь говорить конкретнее.
Не ответив Кадышеву, я стремительно вышел из кабинета. Но тут же вспомнил о важной встрече. Пришлось вернуться.
- Справишься без меня?
Кадышев утвердительно кивнул.
- Держись там, - успел бросить мне вдогонку.
Легко сказать: «Держись». Чувствую себя последней сволочью. Это ведь все из-за меня. «Побеседуйте с ней, объясните»! Вот и объяснили. Не мог представить себе, что она пойдет на такое… Хоть бы все обошлось.
Набираю Елену Васильевну, чтобы уточнить адрес клиники. Она рыдает, с трудом диктует координаты. Мчусь на сумасшедшей скорости. И, конечно же, нарываюсь на блюстителя порядка. Правда, мужик попался нормальный, отнесся сочувственно. Только советовал поумерить пыл.
Елена Васильевна, вся в слезах, нервно ходила по коридору перед дверью в реанимацию.
- Что с Ариной? – выпалил я, поравнявшись с ней. И, чуть помедлив, добавил: А с ребенком?
Поймал себя на мысли, что последний вопрос меня особенно волнует.
- Пока ничего конкретного. Мне только сказали, что надо ждать. Господи, хоть бы все обошлось.
- Елена Васильевна, как это случилось?
- Разве непонятно? Я передала Арише наш разговор. Она молча ушла в свою комнату. Я даже подумала, что она смирилась. А потом… слышу из ванной стон. Заглянула, а там – Аришка. Сидит под ванной, рядом кровь…
- Дверь в ванную была не заперта?
- Нет. А что?
- Нет, ничего. Это я так.
Она гневно посмотрела на меня. Ее чувства можно было понять. Я – виновник всех ее бед и несчастий.
- Простите меня, Елена Васильевна. Я не предполагал, что такое может произойти. Думал, блажит Арина, пугает.
Дверь реанимации открылась. Мы бросились к доктору.
- Успокойтесь. Все обошлось, - обратился он к матери. – Вовремя вызвали Скорую. - Строго посмотрел на меня и добавил: - А Вы, молодой человек, будьте внимательнее к жене. Не случайно ведь беременная женщина вскрывает вены. Так можно потерять не только жену, но и ребенка.
- Значит, с ребенком все хорошо?! – я с непонятно откуда взявшейся радостью смотрю на него.
- Да. Только предупреждаю: больной противопоказано любое волнение. Она молода и излишне впечатлительна. Так что все зависит от Вашего чуткого отношения к жене. В обратном случае я не исключаю рецидива. Ну Вы понимаете. Тогда неотложка может не успеть…
Врач посмотрел на меня с такой выразительностью, что я внутренне съежился. Во взгляде Елены Васильевны прочел не просто осуждение, а фактический приговор.
Лихорадочно оценивая, что для меня означают эти взгляды, я почесал в затылке. Словно оттуда можно было наскрести ответ – что делать, мужик? Взвесив запас времени на ожидаемую от меня реакцию, пока только кивнул в знак понимания ситуации и,… наверное, согласия.
- Увидеть дочку можно? - словно издалека слышу вопрос Елены Васильевны.
- Сегодня не стоит. Пусть отдыхает. Завтра с утра – пожалуйста. - И мне: - А Вы уж постарайтесь порадовать жену. Положительные эмоции ей сейчас просто необходимы. Вы меня услышали?
Я опять кивнул. Боковым зрением успел заметить радость, промелькнувшую на лице Елены Васильевны.
У меня закралось сомнение. Может, сговорились с врачом? И никаких вен не было? А что? От Арины можно ожидать любой аферы. Мать, естественно, ее не выдаст.
Но тут же отбросил глупое предположение. Вряд ли. Это какие же деньги надо заплатить, чтобы… Да и шрамы, ну и всякое такое.
Я настолько не желал обременяться заботой о состоянии Арины, что выдумывал всякую хрень. Но ребенок? Что-то новое проснулось у меня к еще не родившемуся человечку. Моему? Какое имеет значение! Просто я не вправе решать, жить ему или погибнуть, даже не родившись.
Из этого следует, что я обязан обеспечить покой его матери.
Я вздрогнул от прикосновения Елены Васильевны.
- Матвей Борисович,.. поговорить бы… - ее слова прозвучали вполне миролюбиво, даже мягко. А по мне так лучше бы кричала, топала ногами.
- Да, Елена Васильевна. Наверное, надо.
- Тогда давайте к нам. До завтра все-равно к Арише не пустят. А перед этим нам есть что обсудить.