Страница 14 из 44
Уходил от него с тяжелым сердцем и тупыми надоедливыми мыслями: «Зачем жить? Для чего? Для кого?...»
Шагая под холодным ноябрьским дождем, я спорил с ними, бормоча чуть слышно:
- Ксюша найдется… когда-нибудь… Ведь плохих новостей нет... Она не могла исчезнуть навсегда…
Глава 18
Меня не покидает постоянное ожидание чуда. Оно должно случиться. Я приеду домой с работы и обнаружу в почтовом ящике письмо. Правда, я вообще не получаю писем ни от кого и ниоткуда. Но оно придет. От Ксении.
Или вот заверну за угол ближайшего дома, а мне навстречу неожиданно выйдет моя Ксюша.
Я жду ее повсюду. Ищу в толпе. Поджидаю в кафе. Мечтаю увидеть во сне. Вздрагиваю от шагов по лестнице.
Разумом понимаю, что мое состояние близко к умопомешательству. А сердце продолжает надеяться и верить.
Илья посматривает на меня как-то слишком внимательно. Наверное, он считает, что я съезжаю с катушек. Но ничего не говорит. А я шифруюсь, делаю вид, что ничего не замечаю. И стараюсь показать ему свою заинтересованность делами фирмы.
Особенно он наседает по поводу завершения дел моего дядюшки. Тот умер год назад и оставил после себя ворох каких-то бумаг. Кадышев утверждает, что мне что-то там причитается. Только я не уверен, что это нечто существенное. Да и не до того мне.
Поначалу обрадовался. Думал хорошо бы получить какое ни есть наследство. Мы с Кадышевым давно мечтаем расширять производство. Только постоянно не хватает финансов. Да и более приличное жилье, которое соответствует статусу семейного человека, не мешало бы приобрести. А то что моя холостяцкая квартира? Теперь все это меня перестало волновать.
Конечно, в то счастливое время меня, как и Кадышева, очень даже интересовало, что там мог оставить мне мой дядюшка. Я вначале с большим рвением взялся за выяснение подробной информации.
А потом все как-то само собой отошло на задний план, уступив место хлопотам совсем иного порядка.
Мысли вот уже месяц как заняты последствиями мальчишника. И откуда только взялась эта не совсем разумная традиция праздновать прощание с холостяцкой жизнью. Проститься с ней у меня так и не получилось. С друзьями мы оторвались по полной. А вот войти в супружескую жизнь степенным мужем – пока нет. Но это только пока. Ведь дамоклов меч женитьбы на Арине до сих пор висит над моей буйной головой.
Нельзя сказать, что от холостяцкого веселья у меня остались самые приятные воспоминания. Абсолютно наоборот. И усугубилось все тем, что наутро у меня отшибло память. И до сих пор не удается собрать мысли в кучку.
Но трагизм ситуации заключается в том, что клевая, по утверждению друзей, вечеринка стала предпосылкой к печальным событиям. Ксения пропала бесследно. И это далеко не безобидная шутка друзей, умыкнувших невесту. Это факт, ставший следствием моего безрассудства.
Стоп! Моего безрассудства или коварного замысла Арины? О ней вспоминать хочется меньше всего. Хорошо хоть она перестала доставать меня с того самого дня, как исчезла Ксюша. Странно, однако. Поистине, нет худа без добра.
Только на кой фиг мне такое «добро»?! Уж лучше терпеть выкидоны этой стервы, только бы нашлась Ксения.
Не успел я подумать о том, что, как ни странно, преследования Арины прекратились, как у меня ожил телефон. На дисплее высветилось ее ненавистное имя. Вот уж правда – не поминай лихо, пока оно тихо. Так говаривала моя бабушка, любительница прибауток, поговорок, пословиц.
Ненависть к Арине уступила место надежде, что появились новости о Ксюше. Поэтому я после секундного размышления принял звонок.
- Ало, Матвей, - обращение какое-то чуть ли не официозное. Не случилось ли самое страшное! Судорожно сжимая телефон, я превратился в сгусток внимания. Не изменяя интонации, Арина добавила: - Тут мама хочет с тобой поговорить.
О нет, только не это! Как хорошо было, когда эти две фурии меня не беспокоили. Однако выслушать ее надо. Вдруг им стало что-то известно о Ксении.
- Здравствуйте, Матвей. - О! Это что-то новенькое. Дважды потенциальная теща со мной на «ВЫ»? И голос какой-то… просительный что ли. Неожиданно.
- Я слушаю, - говорю сквозь зубы. Пальцы нервно подергиваются, преодолевая желание отключить телефон.
- Мне надо поговорить с Вами. Мы можем встретиться?
- Поговорить о Ксении? Тогда, да. По другим вопросам мне не о чем с Вами разговаривать.
- О Ксюше нет ничего нового. Но… мне очень надо поговорить с Вами. Пожалуйста…
- Говорите. Я весь – внимание.
- Понимаете, это не телефонный разговор.
И затихает в ожидании. А меня преследует одно желание – прервать связь. Как хорошо было, когда они меня не тревожили. Я уж думал, отстали. Так нет же, опять нарисовались. Ведьмы! Соображаю, под каким предлогом отказать ей в просьбе. Молчание затягивается.
- Так я могу надеяться? – опять эта просительная интонация. Совсем не характерная для такой решительной и, правильнее будет сказать, настырно-настойчиво-наглой мамаши.
Чувствую, что сейчас сдамся. Но продолжаю стоять на своем:
- Изложите коротко, чего Вы от меня хотите. Я не откажусь от ребенка, если после его рождения выяснится, что являюсь его биологическим отцом. Большего обещать не могу. Материально обеспечу обоих: Вашу дочь и малыша. Но не более того. Думаю, Вы услышали то, что хотели.
Большой палец руки уверенно нажимает кнопку отключения.
- ТАК с ними надо было с самого начала. А то понимаешь ли, без букета нельзя, соблюдение обычаев обязательно. Стервы! А по метле бы вам обеим, ведьмы! Сгубили Ксюшу! И меня в свои мерзкие дела втянули.
Я тоже хорош. Телок.
Но теперь всё. Слезай – приехали. Женщин слушать – себе дороже. Поступать надо так, как сам считаешь нужным.
Отповедь самому себе облегчения не приносила. Мозг законсервировал единственную важную мысль: «Только Ксюшу этим не вернуть. Поздно!»
Может, не стоило так резко обрывать ее? На душе гадко. Что называется, кошки скребут.
Ничего, если на самом деле что-то важное, перезвонят. Не обломятся.
И все-таки зря не выслушал. Теперь сиди, дурак, думай. Хотя, нечего и думать о них. Небось, опять какую-то хрень придумали. Ну да ладно. Есть дела поважнее.
Илья просил ознакомиться с отчетами за прошлый квартал. Вот этим и займусь. А то все бегом, все проблемы личного порядка решаю. Теперь уж и решать нечего. Незачем.
Я решительно направился в кабинет Кадышева. Он разговаривал с кем-то по телефону. Кивнув мне, жестом попросил подождать. Из обрывочных фраз стало понятно, что он разговаривает с нотариусом. Я удивился. Что за дела? Может что-то личное?
Положив трубку, Кадышев повернулся ко мне с сияющей улыбкой:
- Ну все, поезд тронулся! – сообщил мне.
- Ты о чем?
- Минин, у тебя точно не все дома последнее время. Хватит, приди в себя! Принимай ситуацию такой, какая она есть, если не можешь изменить ее. Займись вопросами, которые необходимо и можно решить.
- Например? Что-то неотложное? Отчеты я до конца рабочего дня просмотрю. Что еще?
- Да то, дружище, что я тут кое-что откопал в бардаке, оставленном твоим дядюшкой. И, как предполагал, тебя ждет приличный капиталец. Только придется подсуетиться. До окончания срока вступления в наследство остается совсем ничего. А если его пропустить, придется ох как попотеть, чтоб добиться его продления. Ну и всяких там ненужных проволочек будет предостаточно.
- Так что вперед и с песней в светлое будущее, - радостно объявил он.
- Это еще куда?
- Куда-куда! Раскудахтался. На кудыкину гору, а вернее, в Штаты. Да-да, без этого никак. Придется тебе съездить. И в этом я уж точно тебя не смогу заменить. Личное твое присутствие о-бя-за-тель-но! И никаких отговорок. Основную бумажную волокиту я осилил. Теперь Ваш выход, маэстро!
Глава 19
Радостное возбуждение, охватившее Кадышева, мне не передавалось.