Страница 3 из 9
Дождался когда она войдёт в подъезд, и вошёл следом. Стоял, прислушиваясь к звукам кабины лифта наверху, услышал хлопок закрывшейся двери. Неприятно заныло где-то под ложечкой. Что я скажу жене, что скажет мне она? Дочь, должно быть, спит. Не хочется, чтобы проснулась от того, что ее мама с папой выясняют отношения.
Переждав минут пять и собравшись с духом, я нажал на кнопку лифта. Пока стоял в нём, зачем-то приглаживал рукой волосы, поправлял шарф, отряхивал пальто.
В дверь звонить не стал, открыл своим ключом. В прихожей было темно, да и во всей квартире тоже, только из-под двери Славиной комнаты виднелась узкая полоска света. Интересно, что она сейчас делает? Стоит под дверью и прислушивается или сидит на краю софы и плачет? Вот честно, жалко мне её, но что делать, если нас связывает только дочь и удобный домашний быт?
Стараясь как можно меньше шуметь, я разулся, снял пальто и повесил в шкаф и уже собрался пройти в ванную, когда дверь распахнулась, и в проёме показался силуэт жены.
– Ты вернулся? – её голос казался спокойным, таким повседневным, словно ещё какой-то час назад она с расширенными от изумления глазами не смотрела на меня и прижавшуюся ко мне постороннюю женщину.
– Да, – коротко сказал, кивнув.
– Ты, наверное, голодный. Я сейчас разогрею, – она суетливо протиснулась мимо меня и бросилась в кухню.
Чёрт, ну к чему это? Меньше всего хотелось сейчас сидеть за кухонным столом и наблюдать, как Слава суетится вокруг меня.
– У нас сегодня лингвини с бешамель соусом, морскими гребеш… – она замолчала, когда я вошёл в кухню, жалобно исподлобья посмотрела на меня.
– Не надо… – взяв из ее рук кастрюлю, отставил на стол. – Я не голоден.
– Может, тогда чаю? – пискнула она.
– Слав, – взяв ее за плечи, слегка тряхнул. – Я не хочу ни есть, ни пить.
– А что тогда…
– Что ты делала в ресторане? – вырвалось у меня.
Наверное, надо было покончить с этим, раз подвернулся случай.
– Я… работала, – она подняла на меня глаза, слегка прищурилась. – Люся попросила помочь, вот я и… Ну а почему бы и нет? Всё равно дома сижу, да и ты сказал, что вернешься поздно.
– Ну как видишь, я пришёл раньше.
Меня здорово стала задевать ее покорность. Стоит, смотрит на меня взглядом побитой собаки, а тявкнуть не решится. Мямля. А я, как назло, еще больше чувствовал себя сволочью, конченой скотиной. Славка словно нарочно ведёт себя так, чтобы мне было стыдно. Да ни фига!
– Стас, ну не злись. Я уже и стол накрыла, мой руки, садись.
В этот момент внутри меня что-то щёлкнуло, перед глазами словно белая пелена встала. Одним махом я смахнул со стола всё, что жена выставила – вилки, тарелки, стакан с молоком… Только услышал жалобный всхлип, повернулся на звук и, вцепившись пальцами в плечи жены, тряхнул что было сил.
Ее тельце хрупкое трепыхнулось птичкой в когтях хищника. Чёрт, это же Славка, доверчивая дурочка! Я уткнулся лицом в ее макушку, вдыхая запах чего-то цветочного от ее волос. Ну зачем я так с ней?
– Слава, Слав, ты что, ничего не понимаешь? – Она молчала, а я продолжал: – Я же мужик. Мне нужна женщина. Женщина, понимаешь? А не кухонная табуретка.
Руки сами собой потянулись к воротнику ее блузки, рванули его. Пуговичка со звоном покатилась по полу.
– Стас… – но было уже поздно.
В конце концов, она моя жена и должна подчиняться мне, должна быть в моей постели, а не прятаться за стеной своей комнаты-кельи.
Исступлённо гладил ее плечи, спускаясь к груди. Соски призывно вздыбились, и я наклонился, прижался губами к одному, всасывая. Ладонями обхватил ее ягодицы, приподнял и усадил на край столешницы.
– Стас, ну не надо. Пожалуйста…
Не надо? Ну уж нет, дорогая.
Стянул жену со стола и, подхватив на руки, выскочил из кухни. Толкнув ногой дверь в спальню, в два шага преодолел расстояние до кровати и бросил на неё жену. Скинул с себя пиджак, спустил брюки.
Слава лежала неподвижной жертвой, и я снова почувствовал себя гнусным скотом. Горечь собралась комом в горле. Ну ты же мне жена, пусть и нелюбимая, но ведь мы уже столько лет вместе…
– Я прошу тебя.
Она вновь попыталась оттолкнуть меня, но было уже поздно – теперь мной двигала какая-то непонятная страсть, похотливая, грязная, смешавшаяся с обидой, злостью, желанием покорить эту холодную женщину и пробудить в ней хоть какие-либо чувства помимо чувства ответственности домашней хозяйки. Уже через несколько секунд я стянул со Славы трусики и, раздвинув ноги, резко вошёл в неё. Она охнула, зажмурилась, плотно сжала рот, вызывая во мне желание растрепать эти непослушные губы. Впился в них, с силой проникая внутрь языком. Слава затрепыхалась, замотала головой, сопротивляясь. Жар заполнил всё моё тело, стягиваясь к низу живота. Два последних удара, и я кончил. Какое-то время еще лежал сверху, дрожал, взмокший от пота, потом скатился с неподвижной жены.
Ну что, доволен, удовлетворён? Черт побери, нет!
Распластался на спине рядом, глядя в потолок, и пытался угомонить дыхание.
Рядом всхлипывала жена.
– Извини, мышь, – назвал её школьным прозвищем. – Я не хотел так.
– Стас, кто эта женщина? – неожиданно спросила Слава. – Та, что была с тобой в ресторане?
Эммм… Дурацкий вопрос. Почему сейчас, а не раньше, когда я только переступил порог?
Я сел на краю кровати, подхватил с пола рубашку и набросил на плечи.
– Она никто. Коллега по работе. – Отчасти это была правда. Марго – коллега и, в сущности, никто. Чистый секс. Одна из тех, с кем я мог утолить телесный голод. – Давай спать, я устал.
Слава поднялась, оглянулась в поисках одежды, разбросанной по полу.
– Ты куда?
– К себе.
– Слав, мы муж и жена. Ты не думаешь, что нам полагается спать в одной постели?
– Стас, но мы же давно уже всё решили. Не надо, пожалуйста…
С неприязнью смотрел на ее раскрасневшееся от смущения лицо, нахмуренные брови. А может, послать все к чёрту, развестись и жить спокойно и вольно, заводить шашни когда и с кем захочу, а Натку просто навещать? Может, дочь даже захочет переехать и жить со мной. Что меня держит здесь?
Я огляделся по сторонам. Стены этой квартиры? Нет. Я уже давно присматриваю для нас дом в ближайшем Подмосковье. Разделим все поровну – это не проблема. Слава сама решит, где захочет жить. Привычный быт? Да сам справлюсь, денег хватит, чтобы кормиться в хороших ресторанах. Родители, конечно, вспенятся. Для них Слава – это надёжный семейный тыл, нужный для моего карьерного роста. Видите ли, я как публичный человек должен быть едва ли не стерильным Но ведь сейчас двадцать первый век, сейчас совершенно другие понятия и устои.
Дверь тихо затворилась за Славой. Ушла. Ну и пусть.
Порывшись в пиджаке, нащупал пачку сигарет, подошёл к окну и открыл на всю. В лицо сразу ударил холодный ветер, насыщенный каплями дождя. Размяв сигарету, закурил, жадно втягивая дым. Даже не заметил, как докурил до бычка, полез ещё за одной, совершенно не испытывая облегчения. Наоборот, меня накрывало чувство, что моя жизнь, еще молодого тридцатипятилетнего мужчины, катится под откос.
Со Славкой мы были знакомы с детства, были соседями, а наши родители дружили. Матери бегали по бутикам и на общие вечеринки, частенько ходили друг к другу на вечерние чаепития, а у отцов были общие бизнес интересы. Уж не знаю, кому пришла дурацкая идея, что Слава для меня самая подходящая партия, но только родители начали активно навязывать мне компанию неприметной и чересчур скромной отличницы. То моя мать решила, что мне необходимо научиться играть на фортепьяно, а Славочка как раз прекрасно играет и может научить меня музыкальным азам. Потом вдруг мне срочно понадобился репетитор по математике.
Я не возражал. Во-первых, со Славкой было интересно разговаривать. Она много знала, разбиралась и в политике, и в экономике. Мы с ней часто спорили, зачастую заканчивая споры за шахматной доской, за которой она тоже давала мне фору. А во-вторых, Слава дружила с девчонкой из нашего класса, при упоминании которой у меня замирало сердце и кружилась голова.