Дик

В ответ она лишь отпускает мне звонкую пощёчину и с гордо поднятой головой, словно не кончала сейчас в этом лифте, выходит из него. К Романову, значит, собралась.

Ее смешной и даже детский жест вызывает во мне умиление. Я в коридоре снова притягиваю ее к себе и впиваюсь нагло губами в пухлый рот. Сиськастая старательно сжимает губы и пытается меня оттолкнуть, только это все напрасно. Это ее упрямство только раззадоривает, чувствую кол в штанах. Я упрямо раздвигаю губки, проникая внутрь сладкого ротика, чувствуя вкус мяты.

— Отпусти меня, Дик! Ты сказал — проваливай! Так вот, проваливай и ты из моей жизни! — она ударяет меня ногой, почти угождая в пах. Строптивица обижена. Очень хочется встряхнуть ее, отшлепать, но все мысли улетучиваются. Остается только чувство счастье, что она рядом, обтирается о меня своим телом.

— Тебе не кажется, что чем чаще мы говорим друг другу прощай, тем сильнее притягиваемся обратно?

Она задумывается над моими словами, благоразумно молчит, соглашаясь.

— Я погорячился. — примирительно шепчу я, ощущая потребность чувствовать ее тепло. После секса я вообще напоминаю разнежившегося кота, соглашусь на что угодно. — Хотя нет, неправда. Не хочу видеть тебя больше, чтобы ты не трепала мои нервы, не поджаривала моё сердце на барбекю. Но стоит отпустить тебя, треплешь еще больше, потому что не знаю — где ты и с кем ты. А ты же, как будто специально, ввязываешься в какое-то дерьмо! Стоит увидеть тебя и все, спермотоксикоз. Схожу с ума. Не могу тебя отпустить, и что мне с этим делать?

— самое романтическое признание любви ever! — восклицает Лина, и делает новые попытки оттолкнуть меня от себя. — Ты конченый хам, который думает только о себе. Тебя не могут заботить переживания других людей, потому что ты способен думать только о себе!

Она думает, что я впервые это слышу? Серьезно? Глупая девчонка.

Запускаю пальцы в ее густые волосы и притягиваю ближе к себе. У Ангелины чудесное личико, аккуратные черты лица. Она, если бы захотела, очень выгодно и удачно пристроила бы свою попку в Москве. Все данные для этого есть, но ее почему-то непреодолимо тянет ко мне. Бесперспективному Мудаку. Может действительно судьба?

— Лина. — хрипло начинаю я. — Вроде бы взрослая девочка, а ведёшь себя как ребенок. Прямым текстом тебе говорю… я НЕ МОГУ без тебя…

— Нет, ты не сказал это прямым текстом. Ты сказал, что угодно, но не то, что мне хотелось бы услышать от тебя. Например, что скучал, все осмыслил, что любишь! И вообще, что случилось, что ты так быстро переменил свою позицию?

— Скажем так, мой член отказался трахаться на стороне…

Нужно было видеть ее лицо, шокированное услышанным. Лина сжала маленькие кусочки и обижено надула губы, прикидывая в голове, что это может значить. Клянусь, я видел, как она хочет меня ударить, даже прикидывает как это сделать лучше всего.

— Или я или шлюха на работе. — упрямо цедит Ангелина, ощущая мою податливость. Женская сущность. Стоит сказать, что не можешь без нее, как она превращает тебя в цирковую шляпу и тянет из тебя платочки разных цветов… сделай это, сделай то… хочу это, хочу так!

Стискиваю челюсть.

— Лиля действительно хорошая помощница и делает много работы… Где я еще найду хорошую сотрудницу?

— Я тоже юрист, смогу за нее работать. — упрямо повторяет Лина. Ее слова бросают меня в жар, заставляя возбудиться от сказанного. Представляю Сиськастую в облегающей офисной одежде, сидящей за рабочим столом. Моя подчиненная во всех смыслах. Очень интересная перспектива. Я бы раскладывал ее на столе вместо утреннего кофе, секс бодрит лучше.

— Не хочу марать тебя во все это.

— И я, итак, перепачкана дерьмом с головы до ног. — Лина в моих руках расслабляется, даже воинственность пропадает. Какие же женщины смешные, любительницы иллюзий.

— Я подумаю над этим. — честно говорю ей. Действительно, нужно прикинуть, что можно сделать.

— Ну пока будешь думать, будь добр убрать от меня руки!

Примирительно выпускаю ее, осматривая растрепанные волосы и припухшие губы. Лина поправляется, как будто ничего не было в лифте. Но я все еще чувствую ее запах.

Отхожу в сторону, чтобы меня не было видно в глазок, а Лина звонит в дверь. Дон Жуан не заставляет себя долго ждать и открывает дверь с тихим возгласом:

— Привет, малышка!

Рефлекс срабатывает быстрее, чем в голове проносится пояснение происходящему. Я просто машинально выскакиваю и прикладываю его рожу о колено, заталкиваю его в квартиру и мысленно говорю ему: «Какая нахер она тебе, малышка?».

Лина проходит и закрывает входную дверь, чтобы ничего не услышали соседи. Выглядит она отстраненной

— Ну рассказывай, за что Андрея так отделал? — сразу перехожу к делу, потому что у меня напрочь отсутствует желание разбираться с этим созданием. Он всегда меня раздражал.

Романов лишь скулит и не издаёт ни единого слова, замахиваюсь вновь, но меня останавливает Лина:

— оставь, может быть это не он?

— Да как же не он. Этот сукин сын! — не удерживаюсь и ударяю его с ноги.

— Я тебя засужу, Дик! — мерзко клокочет Романов. — И тебя, подстилка! Ты способна только ублажать неудачников. Волочишься за такими отбросами…

Повторяю удар, уже сильнее. Уже за подстилку, не стоило так говорить Лине. За это он захлебнётся собственной кровью.

— Значит, должна была ублажать тебя? — спрашивает она, скрещивая руки и глядя на него с нескрываем презрением. — Тогда бы не была подстилкой?

Романов ничего не отвечает, только смотрит как шакал красными глазами, то на нее, то на меня.

— Ты избил Андрея! — Лина с нажимом повторяет мой вопрос. — У нас есть доказательства!

Девочка блефует, но мне нравится как убедительно она это делает. Растёт на глазах. Такая же буйная, как и я. Сложно нам будет вместе, слишком свободолюбивые и больные на голову.

Глава 18. Помощница Дика

Ангелина

Моя жизнь не будет прежней уже никогда. Не могу точно определить, когда все изменилось: чёрный цвет стал белым, хорошие — плохими…

С самого детства я чувствовала отвращение к миру моих родителей и не хотела продолжить дело отца, не желала выйти замуж за богатого сына и пополнить семейный кошелек. Но раньше я думала, что я просто странная и не логичная, но сейчас, глядя на озлобленного Романова, я поняла истину.

Они все аморальные уроды, которым интересен только секс и деньги.

— У Вас не может быть никаких доказательств. Там нет камер. — парень усмехается и смотрит на меня злобно. — Так что можете не брать меня на понт!

Лично мне другого не нужно, только что он сам во всем признался, сказал открыто, что это избиение его рук дело.

Сжимаю кулаки. Чувствую себя виноватой в том, что случилось с Андреем.

— Но зачем? — не могу поверить, что заботливый Романов, мечта моей мамы — такая бесчувственная тварь.

— Он никогда мне не нравился. Ничего из себя не представляет, но почему-то ему ты даёшь. Он даже не талантливый фотограф, обычный нищеброд. А я? С самого детства сдувал с тебя пылинки, готов был жениться несмотря на все твои загоны. Ты лишь носом воротишь и унижаешь меня, связываешься со всякой шушерой. — парень вытирает тыльной стороной руки кровь со своего лица. — Стоило только похоронить муженька, побежала к Дику, от него к бывшему…

— Подожди, никто не виноват в том, что я к тебе ничего не чувствую…

— А он просто думал, что если избавится от соперников, ты просто прибежишь к нему. — ответил Дик, устало рассматривая друга моего детства. — Даже, если мы предъявим доказательства в полиции, ему все равно ничего не сделает закон, Папа отмажет его…

Встречаюсь глазами с Диком, он смотрит на меня вопрошающе, ему нужно моё одобрение. Понимаю его без слов… Закон не покарает Романова, а вот Дик может.

— Можно предупредить… — мне не хочется, чтобы Дик марал о него руки.

— Андрея никто не предупреждал, у парня проломан череп и кости переломаны все. Он теперь на всю жизнь инвалид… — жестко цедит Дик.