Дик

— Значит про свидание ты говорила утром серьезно… — Дик поворачивает меня лицом к себе, прижимая спиной к стенке у беседки. — Договорилась на ночное рандеву с новым ебарем, а потом пришла раздвинуть ноги передо мной? Вот чему тебя научил Бурков?

Больно такое слышать. Словно в помоях вывалили. Мне хотелось бы сказать, что да. Сказать, что все, что было утром — моя игра. Не только ведь ему трахаться налево и направо. Но дикая, животная аура давила на меня. Я так боялась, что его понесёт еще больше. Вдруг он меня придушит тут?

— Нет. — хрипло выдавливаю я, даже не сопротивляясь, когда Дик расстёгивает молнию на моем платье, спуская его к моим ногам.

На улице достаточно прохладно, кожа покрывается мурашками, становится зябко.

— что нет? — рычит он, поворачивая меня спиной к себе, заставляя упереть руками о холодный металл.

— Не было никакого свидания. — говорю ему правду, пока он расстегивает мой лифчик, скидывая и его к ногам. — Мы познакомились в баре.

Дик стискивает мою грудь. Становится и сладко и больно. Очень остро и противоречиво реагирую на его прикосновение. Начинает кружиться голова от выпитого и происходящего.

Остаюсь стоять перед ним в одних трусах и на каблуках. Так пошло.

Слышу за спиной звон пряжки, Дик вытащил ремень из штанов.

— На будущее, учти, милая, что почти все бары и клубы этого города — мои. — с этими словами на мою попу в кружевных трусиках приземляется металлическая пряжка. Я ахаю, ноги предательски подгибаются, почти падаю, но Дик властно заставляет продолжать стоять. Больно. — Если я говорю тебе ждать меня дома, то нужно ждать… Если я сказал «сядь в машину», то нужно сесть!

— но я же не твоя вещь… — пытаюсь оправдаться, защититься. Но с каждым несильным ударом, оставляющим красный след на коже, внутри меня что-то ломается, разбивается в дребезги. По моим щекам начинают течь слезы. Мне больно, обидно и стыдно до жути.

— Ты — моя! — он прижимает к моей припухшей попе свой каменный стояк. Обжигаясь, дергаюсь. Хочу отстраниться, но Дик прижимает меня к себе рукой, которая властно сжимает меня между ног. Против воли намокаю, желая почувствовать его в себе, несмотря на все это безумие. — И делать будешь, то что я скажу.

— Ты сказал, что нам лучше не видеться… — Дик обматывает широкий ремень вокруг моей шеи, создавая подобие ошейника и поводка. Дергает немного на себя, несильно, но я следую за рывком, и, выгнув спину, прижимаюсь к его груди. Мужчина поднимает руку к моей груди, начинает тискать ее, шлепать, заставляя колыхаться.

Я как заворожённая смотрю на его руку и, как мои соски напрягаются.

— Я передумал. — Он кусает меня за ухо. Его рука вновь спускается, залазит в мои трусики и находит клитор. Щипает его и немного скручивает, заставляя меня жалобно заскулить. — Какая же ты сука, Сиськастая!

Шмыгаю носом. Мой мозг начинает плыть от его слов и действий. Тело предаёт разум, вывешивает белый флаг. Пытаюсь стиснуть ноги, не дать ему проникнуть в меня, но Дик все равно продирается и проскальзывает пальцами внутрь, начиная медленно двигаться.

Я как натянутая струна, еще немного и порвусь. Слишком много напряжения, слишком остро, слишком много чувств. Слишком много этих «слишком». Я не выдержу.

— Пожалуйста… — вырывается из моей груди. Трудно понять о чем я прошу его: трахнуть уже меня или отпустить.

— Сегодня ты не заслужила сладкое. — Дик резко входит в меня. Я даже не заметила, как он расстегнул штаны. Он так неожиданно наполняет меня, достаёт до самой матки, насаживает на свой болт, что я оказываюсь не готова к такому напору. Не успеваю привыкнуть. Дик начинает с такой скоростью драть меня, наказывая за бар, что все, что мне остается подчиниться и принять его правила. Он делает все, чтобы водить меня на грани, но не дать кончить. Он трахает так, чтобы ни в коем случае не задеть самые нужные точки, не довести до оргазма. Это моё наказание.

Он кончает, не выходя из меня. Струя спермы бьет так сильно, что чувствую ее напор животом.

Ощущаю себя такой крошечной в его руках, боюсь даже пошевелиться. Горячая жидкость растекается внутри, наполняя меня, клеймя, обозначая мое место.

Дик выходит из меня и вновь проникает пальцем в натруженную писю. Он начинает размазывать влагу вокруг тугого колечка ануса, проникая туда пальцем.

Я дёргаюсь.

— Нет. — прошу я. — НЕ так, не сейчас.

Но он не останавливается, добавляет второй, продолжая имитирующие движения.

— Дик, я прошу тебя. Клянусь, что у меня ничего не было с этим парнем, я собиралась домой. Ну хотела немного тебя позлить. Ничего больше. — тараторю, пытаясь отодвинуться хотя бы на сантиметр, но он продолжает таранить пальцами дырочку, растягивая ее. — Я больше не буду. Шутка была неудачной, я осознала все…

— Знаю, что ничего не бывало. — говорит он мне в самое ухо. — Твоя тугая и влажная дырочка ровно под мой размер. Только для меня создана. Я бы придушил тебя, если бы узнал, что ты дала кому-то…

— У меня и с Бурковым ничего не было. — говорю, продолжая хныкать, как маленькая девочка.

— И это я знаю. — рычит Дик, вынимая из меня пальцы, поворачивая лицом к себе. Упираюсь голой грудью о его стальной торс, соски трутся о хлопковую ткань, вызывая новую порцию мурашек. — Пусть так и будет, поняла?

— Да. — послушно киваю я. У меня горит попа от пряжки, складочки перетрудились в этой бешеной скачки. У меня совсем нет желания пережить второй воспитательный акт.

— Ну раз да, то время отработать свой косяк.

Дик садится на лавочку, а меня усаживает сверху. Его член вновь проникает меня так глубоко, что я невольно начинаю задыхаться. Такой большой во мне, пронизывающий.

Начинаю двигаться, скользить по нему, направляемая руками Дика, сжимающими мои ягодицы. Сначала он жалеет меня, позволяет двигаться медленно, привыкнуть к этой бейсбольной бите внутри меня, но со временем он заставляет ускориться. Он гонит все быстрее и быстрее. Выбиваюсь из сил, по спине начинают стекать капельки пота.

Внизу живота начинает все гореть и пульсировать.

— Не могу, больше не могу. — капризно шепчу я, молят остановиться. Дик лишь смеется, сжимает попу сильнее. Но я действительно больше не могу, сейчас потеряю сознание.

Я неестественно сильно выгибаю спину, сотрясаясь от оргазма, даже прекращаю двигаться. Меня дергает, непроизвольно поджимаю пальцы и прокусываю губу.

Сжимаю стенками влагалища его член так сильно, что Дик и сам дергается. Массирую его та мощно, что он тоже финиширует, прижимает меня к себе.

У меня совсем не остается сил. Впечатление такое, что я скакала на лошади неделю. Все тело болит. Уже сейчас, модно сказать уверенно, что попа будет синяя от его ласк завтра.

В этот самый момент, в минуту единения наших тел, когда нам удалось соприкоснуться духовно, телефон Дика начинает настойчиво вибрировать. Он вытаскивает его из кармана, задумчиво смотрит на экран и поднимает.

Я не очень различаю слова, но четко слышу голос Лили.

На часах раннее утро, еще нет даже пяти. Разве секретарши звонят так рано?

Холод охватывает все тело, забирается под кожу и скребёт само сердце.

Натягиваю на себя платье, чувствуя растоптанной и на все готовой девкой, по его первому требованию. Ругаю себя за слабоволие, стоит ему членом помахать, а я и рада вскочить на него. Дура.

Я влюблена в него, а ему лишь бы потрахаться. Это Дик, и ничего не изменится. Он не станет лучше. Не изменится и не будет хранить верность.

На что я надеюсь?

По внутренней стороне бедра стекает сперма при ходьбе, еще больше вгоняя меня в депрессию. Болит все между ног, горит. Это подчёркивает мою ничтожность.

Дик усаживает меня в машину, застегивает ремень и закрывает дверь. Какой заботливый.

— Я отвезу тебя домой, приведи себя, пожалуйста, в порядок. От тебя несёт куревом и бухлом.

— с каких пор ты стал таким правильным? — огрызаюсь, раздражаясь от его наставлений. Дик хватает меня за подбородок, сжимает так сильно, что я невольно подаюсь вперед.