Детский отпуск или провал

Тесси.

Она должна быть здесь. С ним.

Улыбка появляется на его губах, прежде чем он успевает ее подавить.

Сегодня было чертовски весело. Веселее, чем он того заслуживает.

Он не хотел, чтобы ему нравился их маленький поход по магазинам, но он получил удовольствие. Как они спорили из-за шлепанцев, как Тесси раскраснелась и заикалась, как примеряли одежду, к которой он и за миллион лет не прикоснулся бы в Чинуке. Ему не было так весело с той самой ночи, когда он встретил Тесси. Эта девчонка, как огненный лизун, сжигает его кровь. Она спутала все его планы, изменила его взгляды на жизнь и на самого себя.

И, Господи, от того, как она прикоснулась к нему, проведя маленькой ладошкой по его бороде, как мягко прижалась к нему животом, как раскраснелись ее щеки, у него встал член размером с Техас.

Он передернул плечами, раздосадованный этой мыслью. Раздраженный своим влечением.

Она не его проблема.

Так почему же он чувствует себя ответственным за нее? Почему он хочет держать ее рядом? Он приехал в Мексику, чтобы решить, как лучше устроить своего сына, но с того дня, как он встретил Тесси, она словно солнечный свет танцует по его коже. Он хочет греться в ее лучах.

Расслабляется ли она? Дает ли ей передышку ее мудак-босс? Она успела пообедать?

Нахмурившись от этой мысли, Соломон проверяет часы. Уже далеко за час. Если у него в животе бурчит, то что же с Тесси? Ему не нравится мысль о том, что она голодна. Она беременна. Она должна есть. И отдыхать тоже. Темные круги под глазами, которые не может скрыть макияж, все еще остаются. Вчера она не спала до двух часов ночи, и свет лампы светился из-под двери ее спальни.

Он оглядывается через плечо, прекрасно понимая, что ведет себя как чрезмерно заботливый ублюдок, и ищет Тесси, желая увидеть, как она впорхнет в дверь, как ее длинные ноги понесутся прямо к нему. Он хмурится, ненавидя эту чертову реакцию на щелчок ее высоких каблуков.

— Una mas cerveza? (пер. Еще пива?)

— Si (пер. да). Спасибо. — Он кивает серверу, который приносит ему бургер. — Можно мне вот это, — спрашивает он, указывая на нарисованный мелом мультяшный рисунок ананаса. — Без алкоголя.

— Si, señor.

Соломон берет свой бургер и кладет его в угол стола. Как-то нечестно есть, когда рядом нет Тесси, чтобы насладиться этим вместе с ним.

Чтобы скоротать время, он берет телефон. Его большие пальцы проводят по экрану, и через несколько минут он загружает приложение для детей, которое ему показала Тесси. Приложение пастельных тонов, которое при загрузке расцветает, как роза. Он вводит известную ему информацию, и в ответ раздается множество раздражающих звонков, щебетаний и воркования.

— Господи, — пробормотал он, пригнув голову, когда сервер нахмурился в его сторону.

Соломон продолжает листать, остановившись на веселой статье о подготовке к рождению ребенка. От переизбытка информации у него начинает болеть в груди. Он не знает, как это сделать. Но он хочет это сделать. Достаточно того, что он пропустил визиты к врачу и выбор имени. Мысль о том, что он может пропустить еще какие-нибудь первые события, оставляет у него неприятный привкус во рту. Но теперь он здесь, он знает, и, черт возьми, он хочет поддержать Тесси.

Иначе и быть не может.

Когда он пролистывает сообщение о продуктах, запрещенных для беременных, его экран снова загорается.

Хаулер.

После секундного колебания он отвечает, благодаря Христа за то, что его лучшего друга здесь нет. Он бы несколько дней поносил его за одежду, которая на нем надета. Но это того стоило бы. Соломон борется с улыбкой. Воспоминание о том, как Тесси смеется и хлопает в ладоши, будоражит что-то внутри него.

Черт.

— Что? — говорит он, поднося телефон к уху.

— Ну разве мы не болтуны? Как поживает солнечный штат?

— Это Флорида. Как Пегги?

Хаулер смеется.

— По-прежнему гончая собака. Последние несколько дней пришлось держать ее в доме, так как у нас небольшие проблемы с дикими животными.

Соломон откидывает голову назад и стонет.

— Опять медведи? Я же говорил тебе, что надо ставить замки на эти чертовы мусорные контейнеры.

— Да, да, я знаю. Миллер займется этим после того, как закончит подготовку.

— Миллер?

— Новый сотрудник.

Соломон нахмурился. Да, Хаулеру нужен шеф-повар, но нанимать Миллера Фултона, ребенка, который не знает разницы между маргарином и маслом, - значит нарываться на неприятности.

— Когда это случилось?

— Не беспокойся о Миллере, парень. Когда ты вернешься домой?

— Через пару дней. Мы все еще говорим о ребенке.

— Ты уверен, что он твой?

Он вздрагивает. От каждого слова. Это намек на то, что Тесси лжет и ведет его за собой.

Соломон скрежещет молярами.

— Да, мой. Мальчик.

Здесь и сейчас он отбрасывает все сомнения. И он закроет рот тому, кто думает иначе.

— Это великий человек. — Но комментарий сомнительный. Кишит сомнениями. — Претендовать на это потомство, Сол, - благородный поступок.

Соломон сжимает переносицу. Несомненно, это заставит его делового партнера-мудака бежать. Единственное, что сдерживает его в жизни, - это бар.

— Ты разобрался с Златовлаской?

Он проводит рукой по лицу.

— Пока нет.

Голос Хаулера понижается на октаву.

— Думаешь, ей просто нужны деньги?

— Не говори так о ней, — рявкнул он.

— Что? — Голос на другом конце линии напряжен. — Ты влюблен в свою мамочку?

Соломон разевает рот, подыскивая ответ. Черт. Но что он может сказать? Что Тесси - это не просто женщина, носящая его ребенка? Она... она - Тесси. Ее невозможно расколоть, но невозможно и игнорировать. Он не смог бы, даже если бы попытался.

— Это не твое собачье дело, — прорычал он.

— Как скажешь. — Хаулера это забавляет. — Ну так разберись с этим. А потом возвращайся домой. Легко.

В желудке Соломона открывается воронка.

Легко.

Черт. Ничего в этом нет легкого.

У них с Тесси ни хрена не получилось. Он должен быть готов сесть на ближайший самолет и вернуться в Чинук, но мысль о том, что он оставит своего сына, этого ребенка, заставляет его поднести руку к груди, чтобы растереть тугое давление.

А как же Тесси?

Остановись.

У него был шанс. С Сереной. И он его упустил. Он потерял ее.

Причинив боль кому-то другому...он не может этого допустить.

Единственная связь между ним и Тесси - это их сын.

Конец истории.

Соломон должен разобраться в этом и уйти. У него есть дом, семья, друзья, даже если его собственная жизнь была поставлена на паузу в течение последних семи лет. Даже если мысль о том, что ему придется расстаться с Тесси, оставила его холоднее, чем бургер перед ним.

Повернувшись на сиденье, он завершает разговор. Его сердцебиение нестабильно. Как и его мысли.

Время идет. Пора поговорить о Мишке. Выяснить, в каком положении они находятся.

Еще один день.

А потом он уберется из Мексики. Пока он не наделал глупостей, влюбившись в красивую блондинку на высоких каблуках.

***

Еще один час. Именно так она сказала себе три часа назад.

Тесси застонала и потерла лоб, устремив тоскливый взгляд на океан за террасой. Поздний полуденный солнечный свет проникает внутрь, как бы маня ее наружу. Но пляж подождет. Пока же в номере оборудован полноценный офис. Ноутбук лежит на диване. На коленях - скетчпад. Сотовый телефон и гарнитура лежат на журнальном столике.

Она почти закончила этот необъявленный проект. Почти свободна. После этого она все отложит и будет наслаждаться отпуском. Ей нужна еда. Кроме наспех съеденного батончика, они с Мишкой почти ничего не ели. Она умирает от голода. Она могла бы умять целую тарелку тако.

Ее мысли переключились на Соломона. К тому, что он делает. Как бы она хотела быть с ним, а не заниматься дизайнерскими катастрофами. Она усмехается при мысли о том, как он стоит посреди бутика, словно великан, который позволил ей одеть его. Воспоминания о его теле непристойны. Непрактичные. Отвлекающие.