Граф

Разобравшись, вернулся в кабинет. В Крепости у меня есть свой, но туда никакой посторонний не пройдёт, с улицы посетителей не пускают. Необходимо высочайшее приглашение или запрос, согласованный с кучей инстанций.

Сюда пройти значительно проще — башня стоит вне крепости и замыкает Королевский парк. Любой желающий может сюда пройти по тенистой аллее. Потому здесь и ожидаю посетительницу — корреспондентку газеты «Дамский досуг». Я недавно им в редакцию передал денег. На чернила, в благодарность за хорошую статью.

Лагоз за упоминание о себе иногда посылал несколько дукатов для репортёра в бульварную «Сплетницу». Я же послал сразу сотню, но главному редактору элитной газеты для высшего дамского общества, ну и для тех, кто интересуется, что творится в том самом обществе. Первая статья о Шарлотте мне понравилась, вот и решил отблагодарить. Не просто за упоминание, а для того, чтобы невесту доброжелательно представили публике. Термин «пиар» здесь не слышали, но это же не причина, не воспользоваться случаем и не создать будущей жене хорошее реноме.

В «Досуге» всё поняли без объяснений, выдали сиропно-сладкую, но не слащавую, историю о встрече двух любящих сердец. Побег девицы из дома вроде и упоминался, но как-то оказался не скандальным, а каким-то естественным. Подчёркивалось, что бегство было к родной тёте, а не к парню.

Вместе с упоминанием согласия родителей на брак и кое-какими подробностями о приданом, складывалось впечатление о дипломатическом побеге. Может, родители и сами были «за», но кое-кому приходится соблюдать этикет. Всё же выдавать царевну замуж за простого графа… Любовь? Оно да, но был бы юноша… ну… хотя бы герцогом… А так — сама сбежала, и правительнице не надо ни перед кем оправдываться за мезальянс.

Но это шло очень ненавязчиво, намёками, между строк. Легкомысленные девчата восхищались смелостью и решительности иноземной принцессы, но их умные родительницы понимали, что золотой самовар в саквояж между сорочками не положишь, значит, девица из дома бежала не налегке.

Ещё в газете подробно описывались разные наряды царевны. Упор делался не на цену материи или отделки, хотя и о них упоминали, а на уместность и элегантность платьев.

После таких заметок Шарлотта стала кумиром молоденьких девиц и романтичных женщин всего Хаора.

Мне кажется, что тема исчерпалась, хотя при сильном желании можно что-нибудь придумать. Например, сделать мою невесту иконой современной моды. Или, не знаю… рассказать что-нибудь из жизни её далёкой Родины.

Думаю, именно для такого рода уточнений у меня запросили личной встречи. Понятно, что придётся ещё приплатить, к этому я готов.

Ещё, как повод похвалить невесту, приготовил новый вариант своих зелий. Нет, не для рекламы. Продавать я их не собираюсь, а тем кому дарю и так свойства кремов известны.

Заодно и свой образ немного засвечу в положительном свете. Не хочу обелять себя, а тем более очернять, но пусть обыватель что-то обо мне знает не только, как о женихе или муже царевны. Вдруг пригодится когда-нибудь.

К условленному времени подошла женщина. Судя по перстню дворянка. Одета прилично, хотя не сказать дорого. Дёшево тоже не скажешь. Такой неброский наряд. Люди со средствами не скажут «дешёвка». Те, которые считают каждый талер, не подумают «расфуфырилась». Грамотный подход. Представилась первой:

— Ваше превосходительство, я Виола Вайс, репортёр и редактор газеты Дамский досуг. Прошу уделить немного времени на разговор.

— Приятно познакомиться. Присаживайтесь. И давайте без чинов. Вы не моя подчинённая, и, как понимаю, Короне не служите. Можно общаться проще.

— Граф… Разрешите мне вас так называть?

— Да, пожалуйста.

— Граф, есть несколько вопросов. Мы напечатали цикл статей про царевну Шарлотту Лоренцию. Как вы их оцениваете?

Про то, что заметки проплачены, тактично не упоминается.

— Я не очень внимательно их читал. По-моему, написано несколько сиропно-карамельно, с сильным флёрдоранжевым запахом венка невесты.

— Вам это не нравится?

— Почему? Я такого не говорил. Возможно и даже наверное, это тот стиль, который нравится женщинам.

— Но всё же, чтобы вы предложили включить в тексты и как бы изменили стиль?

— Скажите, вы давно в газете?

— Почти двадцать лет. Я начала писать заметки, будучи юной гимназисткой.

— Вы слышали, что меня считают неплохим хозяйственником?

— Признаться, перед встречей я собрала о вас кое-какие слухи. И да, вы прекрасно ведёте дела в своих землях.

— Это из-за того, что приезжая в имение я никогда не выспрашиваю у управителя: Где у них тут гнездятся коровы? Хорошо ли нерестятся свиньи? Не упали ли надои у кур? Даже не советую посадить деревья, на которых растут не просто сдобные булки, а сдобные булки с маком. Я предпочитаю, чтобы делами занимались специалисты.

— Да, надоями кур должен заниматься кто-то, прекрасно знающий сельское хозяйство.

— Вы пишете газетные статьи дольше, чем я живу на свете. Причём ваша газета среди женщин пользуется непререкаемым авторитетом. Тут вы вдруг хотите меня убедить, что на полном серьёзе, спрашиваете, чего вам писать в заметках?

— Граф, я поняла вашу позицию. Но поверьте, многие… э… скажем… наши хорошие друзья просят вставить в статью какие-то конкретные факты, часто даже просят употребить некоторые эпитеты, а то и конкретные фразы.

— Я не смотрю на приёмы достижения цели, интересен только конечный результат. И пока мне он нравится.

— Благодарю за такой подход. Нам, в редакции кажется, что потенциал статей про вашу невесту ещё далеко не исчерпан. Однако, только для поддержания интереса читательниц, мы бы хотели получить какие-нибудь интересные детали из жизни царевны.

— Я понимаю. Возможно, вы слышали о Жемчужном креме? Или о креме из Горной лаванды?

— Да, конечно.

— Шарлотта Лоренция неплохая волшебница. Сильна в Школе Растений. Ознакомившись с моими кремами, она дала несколько ценных советов по доработке рецептуры. Вот посмотрите — эта коробка с зельями, сваренными по старому рецепту, эта уже — по-новому. По три лавандовых и одному жемчужному. Если желаете, возьмите и определите, какой рецепт лучше. Мне всё равно, кто и как станет решать, но очень хочу получить результат сравнения. Так сказать, женский взгляд. И конечно, никакой рекламы! Мои зелья никогда не продавались, не продаются и не будут продаваться.

Виола явно не ожидала такой щедрости, несколько растерялась, но быстро собралась и уточнила:

— Вам не столь важно кому пойдут зелья, но желаете получить «женский взгляд» на новый рецепт?

— Именно так.

— Не пожалеете, обещаю. Что-нибудь ещё?

— Если интересно, то кто-то из ваших репортёров сможет пробраться в мою башню. Тайком, конечно. Якобы в свите великой герцогини Силестрии или сами предложите как. Скоро герцогиня с Шарлоттой Лоренцией будут показывать мне приданое невесты.

— Это бомба! Для читательниц точно, а для «Сплетницы» огромный фитиль в одно место! Простите, граф. Не могла удержаться от предвкушения.

— Я дам записку к моему управителю. И не хочу чего-либо запрещать, однако надеюсь на ваш профессионализм.

— Ваше предупреждение лишнее, мы знаем, о чём позволено писать и о чём нельзя. Можно личный вопрос? Не для печати.

— Да, пожалуйста.

— Вас прозвали Тихим Ужасом. Что «Тихий» понятно — фамилия семьи. А вот «Ужас» — это лесть, ирония или может быть предупреждение?

Тяжело вздыхаю и поясняю любопытной женщине:

— Это моя работа.

Глава 6

Уговор

По какому-то неписаному обычаю, правилу или не знаю, как назвать этот ритуал, родня невесты перед свадьбой часто показывает жениху приданое будущей жены. Ну как показывает? Официально ничего такого, разве что мельком… так… вскользь… случайно… проходя мимо… вдруг небрежно замечается что-то вроде: «А вот тут в кустах стоит белый рояль. Не знаю зачем… Слуги, наверное, проветривают. Наша дочурка его в дом мужа с собой заберёт. Куплен в прошлом году, в мастерской самого…»