Дьявол в музыке

- Вы просто притворялись, когда отрывали себя от неё и называли её своей единственной любовью?

Валериано поднял глаза – он был слегка раздражён.

- Я певец, синьор Кестрель. Влюблённый, разлучённый со своей возлюбленной, – частый элемент репертуара. Это первое, что учатся играть в опере.

Джулиан вспомнил, как Валериано пел для собравшихся «Parto, parto, ma tu ben mio».

- После того как я оставил маркезу Франческу, - продолжал Валериано, - я задержался в окрестностях, надеясь, что мне выпадет шанс ударить по Ринальдо. Прошлой ночью я пришёл на виллу.

- Как вы прошли через ворота? – спросил Джулиан.

- Я не пользовался воротами. Я прошёл по гальке у подножья насыпи и взобрался в сад. Я стоял под окном Ринальдо, гадая, там ли он, и как мне попасть внутрь. Внезапно, я увидел невероятное – кто-то вылез из окна и прошёл по карнизу до соседнего балкона, откуда перебрался на южную террасу. Сперва я различил, что это женщина, а потом понял, что это Франческа.

Я прятался среди деревьев, пока она не спустилась со стены и не ушла. Всё это время я думал – тем способом, что она ушла, я смогу пойти. Я взобрался на стену и дошёл до балкона – вашего, синьор комиссарио. Я ступил на карниз и прошёл по нему до балкона Ринальдо так же, как это сделала Франческа.

- Когда это было? – спросил Джулиан.

- Я не смотрел на часы. Между полуночью и рассветом – точнее я сказать не могу. На балконе я посмотрел через французскую дверь и увидел, что Ринальдо лежит на спине и спит.

- Значит в комнате был свет, - заинтересовался Джулиан.

- В комнате не было света. У меня был собой ночной фонарь.

- Вы карабкались по карнизу с фонарём?

- Я зацепил его за одну из подтяжек. Могу я продолжить?

Джулиан поклонился.

- Я снял ботинки, - сказал Валериано, - чтобы не издавать шума и не оставить грязных следов. Я оставил их на балконе и вошёл в комнату. Первые несколько шагов я сделал с фонарём в руке, но он так звенел, что я боялся разбудить Ринальдо. Так что бы открыл его и достал оттуда свечу.

Джулиан и Гримани обменялись взглядами. Потом на губах комиссарио появилась мрачная улыбка. Капля воска, наконец, получила своё объяснение.

- На столе Ринальдо стоял несессер, - продолжал Валериано. – Я нашёл бритву и перерезал ему глотку.

- Как вы собирались убить его, если бы не нашлось бритвы? – с любопытством спросил Джулиан.

- У меня с собой был нож.

- Тогда зачем было использовать бритву? – тут же спросил Гримани.

- В этом нет ничего странного, синьор комиссарио. Я всю жизнь ждал возможности воспользоваться бритвой.

Такой ответ вывел из равновесия даже Гримани.

- Продолжайте, - сказал он, наконец.

- Осталось намного. Убив Ринальдо, я увидел у него на шее цепочку с ключом. Я понял всё с первого взгляда – он запер себя и Франческу в комнате, и именно поэтому она убежала через окно. Я отпел дверь и вышел через дом, не рискуя своей жизнью на балконе. Я решил, что пусть меня лучше поймают на вилле целым и здоровым, чем найдут в саду с переломанными ногами.

- Но вы понимали, что обвинение падет на маркезу Франческу? – спросил Джулиан.

- Это не приходило мне в голову. Но если я поступил с ней дурно, то теперь я загладил эту вину.

- Ты никогда не загладишь то, что сделал со мной! – Франческа с трудом поднялась на ноги. – Я карабкалась с балкона потому что Ринальдо обошёлся со мной хуже, чем с рабыней, чем с уличной девкой. Он насмехался и унижал, он насиловал меня. И я говорю, что лучше бы пережила эту ночь снова сотню раз, чем узнала бы, что ничего для тебя не значу! Что ты такое, раз мог так поступить со мной? Что ты такое?

- Я – то, что Бог и Лодовико Мальвецци сделали из меня, - тихо ответил он.

Комиссарио повернулся к Занетти.

- Подготовьте письменные показания для подписи. Потом отвезите их в Соладжио и пусть Руга подпишет ордер на арест.

- Да, синьор комиссарио. А что делать с ним сейчас?

- Заприте в одной из комнат, - сказал Гримани, - и поставьте жандармов у дверей.

- Можете использовать бильярдную, - бесцветным голосом предложил Карло. – Она в задней части дома, там никто не ходит.

- Хорошо, - Гримани обратился к жандармам, окружавшим Валериано. – Проследите, чтобы он оставался там и ни с кем не говорил. Отнимите всё, что он сможет использовать как оружие против себя же, - Гримани улыбнулся с хладнокровным удовлетворением. – Я не допущу, чтобы виселица лишись своей добычи.

Глава 33

Когда жандармы увели Валериано, Франческа предалась безудержной, пронзительной скорби. МакГрегор растёр её виски уксусом с водой и велел выпить успокаивающий настой из трав. Беатриче послала слугу за доном Кристофоро, который мог бы помолиться с ней. Джулиан, к своему собственному удивлению, сел рядом с Франческой и взял её руки в свои. Женщина прильнула к нему и заплакала. Кестрель подумал, что в своём горе Франческа и не осознает, на чьём плече рыдает.

Когда изнеможение немного успокоило её, МакГрегор помог её добраться до её комнаты. Беатриче пообещала остаться с Франческой, пока та не уснёт. Когда они вышли, маркеза посмотрела на Гримани ясными и горькими глазами

- Поздравляю вас, синьор комиссарио. Вы нашли вашего убийцу, и вам даже не пришлось ударить пальцем о палец.

- Это удовлетворительный исход, - коротко ответил Гримани. – Слова синьора Валериано о родственной связи с маркезом Лодовико нужно проверить. Но остальные его показания говорят сами за себя. Он знает такие подробности о смерти маркеза, что никогда не были обнародованы – в том числе положение тела, содержимое карманов и заряженный пистолет.

Джулиан подумал, что у Гримани есть все причины быть довольным. Он раскрыл убийство Ринальдо в тот же день, когда оно было обнаружено. Более того, найденный виновный очень понравится вышестоящим. Австрийским властям Милана претил бы арест кого-то из семьи Мальвецци. Валериано же, венецианский певец-бастард, не требует такой щепетильности. Но Джулиан видел, что комиссарио чем-то недоволен. Почему? Потому что расследование окончено, а Орфео всё ещё не свободе.

- Что вы думаете об этом признании, синьор Кестрель? – спросила Беатриче.

- Если всё сказанное – правда, я легко поверю, что он ненавидел маркеза Лодовико достаточно, чтобы убить его. Но роль, что в этом рассказе отведена самому маркезу я считаю неубедительной, - он повернулся к Карло. – Завлечь женщину при помощи фиктивной свадьбы – разве это похоже на вашего брата?

- Нет, - медленно ответил Карло, - не похоже. Он ничего не делал скрытно… и ничего не добивался обманом. Он считал, что говорить открыто и диктовать свою волю другим – его право, как маркеза Мальвецци. Он был честен… Я говорю не о религиозных или моральных принципах – нет, он был честен, потому что считал, что это его долг.

- Он усиленно скрывал личность Орфео, - напомнил де ла Марк.

- Это другое, - ответила Беатриче, - он любил знать то, чего не знают другие. Он видел в этом власть, а он любил власть во всех проявлениях. Но иметь тайны – это не то же, что и лгать.

- Тем не менее, - сказал Карло, - я не могу сказать, на что Лодовико был способен, а на что нет, когда учился в Неаполе. Тогда я не видел его два или три года.

- А кто видел его? – спросил Джулиан.

- Если бы я был вами, - ответил Карло, - то поговорил бы с Эрнесто.

Джулиан нашёл Эрнесто в комнате господина, прибирающего его вещи и присматривающего за слугами, что меняли постельное белье и вытирали кровь. Сперва он не хотел уходить.

- Одно Небо знает, что они натворят, если оставить их без присмотра, синьор Кестрель. Половина думает, что призрак маркеза Ринальдо выскочит из-за угла, а остальные пытаются подсчитать пятна крови, чтобы потом поставить на такой номер в лотерее.