Дьявол в музыке

- Мы можем послать за детьми, - предложил Валериано. – Маркеза Беатриче, не будете ли вы добры помочь нам?

- Я не думаю, что вам теперь требуется моя помощь, - сказала та с улыбкой.

Валериано был озадачен. Через мгновение он неуверенно обратился к Эрнесто.

- Можете ли вы послать слугу с посланием для учителя моих детей?

Эрнесто поклонился.

- Вам достаточно приказать, ваше сиятельство.

- Вот видишь, - обратился Валериано к Франческе, - это… - он замер и медленно повернулся к Эрнесто. – Как ты назвал меня?

- Если я правильно понял синьора Кестреля, вы – старший законный сын моего бывшего господина. Значит вы – маркез Мальвецци.

- Но это невозможно! Я не могу быть маркезом! Ты знаешь, что я!

- Это не мешает унаследовать титул, - сказала Беатриче.

- Но у меня не может быть наследника.

- Ты не обязан иметь наследника! – Франческа сжала его руку. – Если Ринальдо тоже был законным сыном, значит наследником стал Никколо. Мой сын – твой наследник. О, Пьетро, это почти…

Они посмотрели друг другу в глаза, с трудом веря в такой поворот Колеса Фортуны. Остальные пробормотали какие-то поздравления, а потом тактично разбились на маленькие группы – все, кроме Сент-Карра, что почти заснул на своём стуле.

Как раз прибыл солдат и доложил Гримани, что они нашли Гвидо в таверне в одной-двух милях на побережье. Его отвели в казармы Соладжио. Гримани сказал, что допросит обоих завтра утром.

- Что ждёт Карло и Гвидо? – спросил МакГрегор у Джулиана.

- Я уверен, что Гвидо повесят, если он не сговориться с Карло. Было бы неудобно вешать только одного, а власти здесь ненавидят казнить людей такого происхождения, как у Карло. Но Карло убил своего брата и племянника – двух маркезов. Он может и не избежать казни. Я думаю, он будет настаивать, что происходит из древнего рода, а потому достоит обезглавливания, а не петли.

Появился ещё один посланец. На этот раз это был жандарм Руги с ордером на арест Флетчера и заключение в деревенской тюрьме. Гримани велел секретарю привести Флетчера сюда.

- Какие у вас основания удерживать его? – спросил Джулиан.

- Возможно, он был в сговоре с Карло, - ответил комиссарио. – Но в любом случае я хочу раз и навсегда выяснить, почему он сбежал с виллы в ночь убийства и почему объявил о своём присутствии здесь в ночь праздника, продолжая скрывать свою личность. Это похоже на карбонария.

Две солдата ввели Флетчера. Гримани подошёл к пленнику.

- Синьор Флетчер.

Тут Сент-Карр проснулся.

- Послушайте, комиссарио, вы не можете сделать этого.

- Не могу? – Гримани резко повернулся к нему. – Я советую вам держаться подальше от этого дела, синьор Сент-Карр.

- Я не могу «держаться подальше». Я не буду. Вы во всём неправы, если думаете, что Хьюго как-то связан с этими убийствами. Он мог выдумать себе дурацкое греческое имя и петь под окнами по ночам. Он достаточно странный для этого. Но он был не стал совершать убийство, особенно такое подлое и малодушное убийство безоружного. Он человек чести.

- Он лжец и обманщик, - отрезал Гримани. – Он обманул нас, не говоря уже обо всех остальных.

- Если так, - Сент-Карр медленно и мучительно обдумывал услышанное, - значит, у него была веская причина. Он мог служить какой-то цели, что была важнее, чем сказать нам правду.

- У него будет достаточно времени поразмышлять об этом, - пообещал Гримани. – Он не выйдет из тюрьмы, пока не выложит все свои тайны.

- Я не верю, что у него есть тайны, - ответил Сент-Карр, - А если и есть, то вас они не касаются.

- Беверли, - встревожился Флетчер.

- О, не будь ослом, Хьюго! – воскликнул Сент-Карр. – Сейчас не время спасать от неприятностей меня. Какого черта тебя сажают в тюрьму? Мой отец знает британского консула в Милане и посла в Вене, и я позабочусь, чтобы вам задали жару, если вы хоть волос на голове мистера Флетчера тронете!

- Будьте осторожны, синьор Сент-Карр, - предостерёг Гримани. – Я могу счесть вас сообщником.

- Сэр, - дрожа от негодования проговорил Сент-Карр, - я не советую вам этого делать!

- Синьор комиссарио, - мягкий голос Донати заставил обоих замолчать. – Прошу вас о милости. Прежде чем вы отведёте моего ученика в тюрьму, я хочу послушать его пение.

- Не говорите глупостей, - сказал Гримани.

- Возможно, это мой единственный шанс, - взмолился Донати, - я оттачивал этот голос. Для меня это много значит – услышать его ещё один раз.

Флетчер жестоко замотал головой.

- Нет. Нет. Я не могу.

- Вы будете, если я прикажу! – прикрикнул Гримани.

- Но я не могу…

- Мы знаем, что у тебя не было практики, - успокоил его Донати. – Мы поймём, если ты сегодня не в голосе.

- Я разрешаю, - сказал Гримани, - но забудьте обо всяких трюках, синьор Флетчер. Я знаю, как узники передают сообщения друг другу через выбранные ими песни и выдуманные слова для них.

- Тогда песню выберу я, если позволите, - сказал Донати. – Или, ещё лучше, синьор Кестрель. Он заслужил эту честь после всего, что сделал.

- Спасибо, маэстро, - Джулиан подумал секунду. – «Мир и покой твой я охраняю»[95].

- Моцарт! – просиял Донати. – Любимый автор Орфео!

- Я не лучшем состоянии, - пробормотал Флетчер, который и правда позеленел. – Я скомкаю всю песню. Быть может, завтра.

- Не беспокойся. – Лючия сжала его руку своей. – Всё будет хорошо.

- Проведи меня в музыкальную, Себастьяно, - попросил Донати. – Я хочу аккомпанировать Орфео, как раньше.

Себастьяно провёл учителя и усадил за инструмент. Все остальные собрались вокруг. Лючия всё ещё держала Флетчера за руку. Донати сыграл начальные аккорды. Орфео сделал вдох и запел:

Мир и покой твой я охраняю

Радости милой я разделяю…

- Браво! – Донати перестал играть и зааплодировал. – Это мой ученик! Это его голос!

Никто не проронил ни слова. Все ошеломлённо уставились на певца – это был не Флетчер, а Джулиан Кестрель.

- Ты! – взорвался МакГрегор. – Ты Орфео!

- Я – Орфео, - сердце Джулиана колотилось. Он не мог смотреть на маркезу.

- Но, Боже правый! – гремел доктор. – Не хочешь же ты сказать, что проделал весь этот путь, чтобы охотиться сам на себя?

- Не на себя. На убийцу маркеза, а я был единственным, кто точно знал, что это два разных человека. Как видите, я был в уникальном положении – мне требовалось раскрыть убийство, не став обвиняемым раньше этого.

- Но постой! – МакГрегор свёл брови. – В ночь праздника я видел тебя на балконе библиотеке, когда Орфео пел на южной террасе. Как ты оказался в двух местах сразу?

- Это овеянная годами традиция комической оперы – я поменялся одеждой со слугой. Брокер вышел на балкон в моём фраке и шляпе и с подкладками, что сделали его выше. Свет падал позади него, так что вы видели лишь силуэт. Брокер смог повторить мою походку и стойку достаточно правдоподобно, чтобы вы ошиблись, увидев меня с расстояния. А пока все искали Орфео на южной террасе, Брокер побежал на север и прыгнул в озеро. Там он оставил белый клочок ткани на ветке – это знак, показывающий мне, что он спасся.

Джулиан повернулся к Лючии. Она улыбнулась, и узнавание, которое она так долго скрывала, просияло на её лице. Он подошёл к девушке и взял её за руку.

- Моя дорогая Барбарина, как я могу отблагодарить тебя за то, что ты сделала? Если бы не твоя храбрость, твоя преданность и вера в меня, я бы уже был в тюрьме, убийство осталось нерешённым, а Карло творил бы злодейства, какие бы пожелал. Всё, что случилось сегодня, - твоя заслуга.

- Простите, я что я была так жестока, - ответила она. – Я не хотела, чтобы вы выдали себя. Чем дольше я молчала, тем больше времени было у вас на поиски настоящего убийцы.

Гримани был белым от ярости.