Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 97 из 98



Вдали, в поле – она видела краем глаза – уже перестраивались пехотные колонны, развевались знамена, доносился четкий, размеренный барабанный бой, неподвижно застыли жалонеры с яркими разноцветными флажками на штыках, солнечные лучи играли на амуниции и металлических деталях ружей, начищенных до неправдоподобного блеска… Войска начинали выдвигаться на исходные позиции в ожидании сигнала.

Кто-то – судя по эполетам и мундиру, чин немалый – бросился ей наперерез, размахивая кулаком и крича что-то злое с перекошенным лицом: ну конечно, появление простого корнета в совершенно неподобающем ему месте было событием чрезвычайным… Ольга, сжав губы, пригнулась к конской шее и скакала дальше, уже не заботясь о том, чтобы отводить глаза, пытавшимся ее остановить.

До возвышенности, где намеревался расположиться государь со свитой, оставалось еще далеко. Она яростно хлестнула коня, и гнедой наддал, сшибив грудью очередного бдительного цербера в пышных эполетах, с Владимирской лентой через плечо.

Ольга, не отрываясь, смотрела вперед. Коноводы уже сводили с возвышенности коней, император и свита расположились полукругом, глядя в поле, на марширующие колонны, гнедой летел уже полным галопом, земля с травой летели из-под копыт, и Ольга боялась не успеть…

Она уже различала лица. Император, как и следовало ожидать, стоял впереди всех, а прочие теснились на почтительном отдалении, отступя на несколько шагов, выстроившись полукругом, в выжидательных позах…

Она уже различала цвет глаз. Из-за спины императора внезапно выдвинулся знакомый ей человек, в мундире с флигель-адъютантским аксельбантом, вырвал руку из-за отворота расстегнутого мундира, оказался лицом к лицу с императором, замахнулся. Остро, ярко, блеснула сталь, солнце ослепительными зайчиками отразилось от длинного лезвия. Послышался крик:

– Смерть тирану!

Ольга обрушилась на него с седла, упав на плечи, и оба кубарем покатились по земле. В растерянности она забыла обо всех своих умениях, вцепилась в руку с кинжалом, прижимая ее к земле, не видя ничего вокруг, кроме хищно сверкающего лезвия, и, помня о словах камергера, опасалась о него невзначай порезаться. Вистенгоф, опомнившись, боролся изо всех сил, у Ольги не хватало сил с ним справиться, он ее почти стряхнул, пытаясь подняться на ноги…

И вдруг все переменилось самым радикальным образом. Сразу несколько человек, мешая друг другу, навалились на Вистенгофа, выворачивая ему руки, вцепившись, как собаки в медведя, чей-то жесткий эполет оцарапал Ольге щеку, а потом ее оттеснили от покушавшегося, подняли, помогли встать на ноги, и кто-то пробасил, успокаивая:

– Все-все-все, корнет, не беспокойтесь…

– Осторожно, лезвие отравлено! – крикнула она.

Кто-то, расслышав, аккуратно взял кинжал за рукоять двумя пальцами и зачем-то поднял над головой. Вистенгофа держали надежно, он уже не пытался вырываться, поник, уронил голову. Свита сбилась вокруг них толпой.

И посреди всей этой суматохи послышался резкий и властный командный голос настоящего императора:



– Вернитесь в прежнее положение, господа! Что за толчея?

Это подействовало моментально. Свита выстроилась в прежнем порядке, исключая разве что Ольгу и тех, кто держал полковника.

Она увидела императора в двух шагах от себя. Он был совершенно такой, как на портретах, разве что самую чуточку постарше – но холодную властность живописцы, как оказалось, передавали совершенно точно.

– Кто таков? – спросил император отрывисто.

– Белавинского гусарского полка корнет Ярчевский, – ответила Ольга, пытаясь принять положение «смирно». – Мне случайно стало известно, и я поспешил…

– Понятно, – сказал император, скупо улыбнувшись. – Ну что же, братец, пожалуй, я тебе обязан, а? Крайне обязан… Хвалю, – он бросил мимолетный взгляд на Вистенгофа. – Хорош прохвост… Уведите его. Корнет, соблаговолите подождать среди этих господ, – он небрежно указал на правый фланг свиты. – К превеликому сожалению, у меня нет времени прочувствованно вас поблагодарить… не отменять же маневры из-за происшедшего? Павел Андреевич, – обернулся он к одному из свитских генералов. – Дайте сигнал к началу. И позаботьтесь, чтобы по окончании движения войск у меня непременно была возможность побеседовать с моим спасителем… Начинаем!

В его голосе, движениях, тоне не было ни следа растерянности или волнения, словно ничего и не произошло. Вот это император, с уважением подумала Ольга.

Император уже смотрел в поле, на сближавшиеся колонны гвардейской пехоты. Свита замерла. Павел Андреевич, в свою очередь, отдал какие-то приказания подскочившим к нему блестящим адъютантам, и они бросились в разные стороны, а один, высоченный капитан-кирасир, подойдя к Ольге, сказал так почтительно и церемонно, словно на ней красовались генеральские эполеты:

– Пожалуйте сюда, здесь вам будет удобно…

Она оказалась на правом фланге, рядом с раззолоченными генералами и статскими в придворных мундирах – те и другие украдкой косились на нее со жгучим любопытством, не в силах его проявить как-то иначе. Среди них вдруг мелькнуло знакомое лицо – и в следующий миг, перехватив ее взгляд, камергер Вязинский, представший во всем блеске золотого шитья и орденов, улыбнулся доброжелательно и широко, чуть поклонился. Но в глазах его, не столь уж глубоко, полыхала такая лютая злоба, что Ольге показалось, будто вокруг стоит трескучий мороз…

Теперь только она в полной мере осознала все происшедшее. И, проделав несколько замысловатых жестов пальцами опущенных рук, бочком-бочком стала отодвигаться в сторонку, назад, к тому месту, где меж рощицей и коноводами царской свиты тянулось широкое безлюдное поле. Гнедой очень скоро появился на ее призыв – и Ольга, взмыв в седло, двинулась прочь, сначала шагом, потом рысью и, наконец, галопом. Оставаться здесь далее ей было совершенно незачем: главное сделано, император остался жив, а значит, ничего из намеченного заговорщиками не произойдет. А корнету Белавинского гусарского полка следует побыстрее погрузиться в совершеннейшее небытие.

В душе смешались гордость собой и озабоченность. Взгляд камергера не сулил ничего, кроме очередных жизненных сложностей, и к ним следовало подготовиться заранее.