Тиманский овраг

Сейчас проезжую часть уже очистили, и асфальт только слегка подернулся легкой наледью и влажно чернел в свете фонарей. На обочинах высились бело-серые сугробы. А на прошлой неделе дорога еще была белой, и красная машина отчаянно виляла и крутилась на скользкой поверхности, как будто водитель забыл ее своевременно "переобуть". Но как он тогда проездил всю зиму? Не стояла же машина с прошлой осени в гараже, чтобы выехать только в конце апреля и сбить Антоныча? "На этих шипах, – Наташа обратила внимание на колеса джипа, стоящего возле той самой вывески "Ролл-кафе", – даже на скользкой дороге так не закрутит и не занесет. А этот "пежо" словно ездил на резине, годной разве что для "бархатного сезона" где-нибудь в Ялте…"

Внезапно она напряглась. Остановилась возле закругленной стены одного из домов и прислушалась. Интуиция, отточенная в "горячих точках", пробудилась и подталкивала ее: внимание, опасность! Кто-то явно смотрит ей в спину недружелюбным взглядом и вынашивает не лучшие намерения. И Наташа напряглась. Под фонарем, сама ярко освещенная, перед невидимым недругом, она чувствовала себя незащищенной – одна, на пустынной улице, у оврага, в густом снегопаде… И если неизвестный попытается пырнуть ее ножом, выстрелить или толкнуть – то и камера ничего не зафиксирует, и из окон увидят только неясные фигуры среди белой мути…

Наташа поежилась и закурила. И резко обернулась. Самый лучший способ справиться со страхом – посмотреть ему прямо в лицо. Может, этот кто-то сам оробеет от прямого взгляда. Или станет видно, что это не всесильный монстр, а ряженый в резиновой маске…

Он тоже вышел на свет и тоже достал сигареты под светом другого фонаря. Черная куртка не по местной погоде, мешковатые брюки, высокие спортивные ботинки, лыжные очки. Хоть руки вытащил из карманов, чиркая зажигалкой и прикрывая огонек от ветра. Значит, за нож или пистолет сейчас не схватится…

Парень стоял через дорогу, курил и смотрел на нее. А Наташа – на него.

Потом возле него остановился автобус. Парень выбросил сигарету, вошел в салон и уехал.

Наташа проводила взглядом задние "габариты" маленького деловитого автобусика. И хмыкнула: "В потолке открылся люк. Не волнуйся, это глюк! Да, наверное, когда стоишь рядом с местом, где один человек убил другого, а потом сам сорвался в овраг, это никому не на пользу… Вот и о Михайловском замке до сих пор рассказывают мистические истории, о встречах с призраком убитого императора… Негативная энергетика места преступления на всех действует!"

Она подошла к тому самому месту, которое показывала вебкамера.

Там уже ничего, кроме пролома в заграждении, не напоминало о трагедии. У обочины "отдыхали" под свежей белой шубой два автомобиля. Гуляли владельцы собак в ярких пуховиках, с питомцами в жилетках, попонках и комбинезончиках. Двое детей деловито тащили санки. Пробежали, играя в снежки, несколько школьников с рюкзаками.

Наташа подошла к той самой ветвистой кустовой иве, около которой алый "пежо" ударил в спину беднягу прораба. И присела на корточки. Она не знала, что она ищет на том месте, где стояла красная машина. Но почему-то чувствовала, что должна осмотреть это место…

Ефим рассказывал ей о том, как зыбка бывает на Крайнем Севере грань между современным правом и древними суровыми законами тундры. Они были приняты в те времена, когда не было еще городов, и коренные жители жили в постоянной борьбе за выживание, место под недолгим солнцем, охотничью добычу, лодку, ездового оленя… На того, кто украл чужое имущество или убил соседа, в суд не подавали и жалоб не писали, а разбирались сами. И тундра все видела и молчала, скрывая следы туземного правосудия. Но иногда тундра может вступить в диалог, дать подсказку, помочь в раскрытии чьей-то преступной тайны, ускорить торжество справедливости – даже сейчас, в век цифровых технологий, электронных денег, "ватсапа" и "Телеграма". Надо только уметь понимать ее язык. И тундра может стать другом – молчаливым, немногословным, как все северяне, но зато верным и надежным.

Наташа взяла рукой в толстой меховой перчатке предмет, выпавший, наверное, из окна водителя. И не успела даже присмотреться, что это такое, как за ее спиной, на другой стороне подъема к полукруглому дому, захрустели ветви…

Если бы не профессиональная реакция десантницы, то увесистая, килограмма на три, ледышка угодила бы Наташе в затылок, и последствия могли быть самыми худшими… Но Наташа успела увернуться. Обломок огромной сосульки просвистел мимо, упал на дорогу и взорвался фонтаном мелкой ледяной крошки. Одна из машин у обочины сердито закрякала и замигала лампочками, когда часть ледяной шрапнели осыпала ее.

Одна из гуляющих собак, мускулистый "кавказец", с грозным рыком сорвалась с поводка и прыгнула прямо на фигуру, выбежавшую из кустов. Человек – Наташа видела только его спину и отороченный мехом капюшон – метнулся куда-то вбок. Хозяйка собаки, высокая девушка в дубленке и пимах – безуспешно взывала:

– Берт! Фу! Ко мне! Берт! Я кому говорю? Ко мне! На, на, на! Фу, Берт, фу!

Человек улепетывал в сторону моста. Короткий пуховик не сковывал движений, ноги в таких же расшитых пимах не скользили и уверенно отмахивали метр за метром; следом мохнатой и рычащей молнией мчался Берт. Догнал; приглушенный визг, треск, какой-то отблеск; жалобный визг и скулеж. Фигура агрессора снова понеслась в сторону моста, а Берт, продолжая скулить, вернулся к хозяйке. В зубах у него что-то болталось – тряпка? Косынка? Варежка? Или…

– Что, шокером ударили? – спросила девушка, цепляя поводок к ошейнику. – Я же тебе говорила: фу! Не послушался? Вот и получил. Что это у тебя во рту? Дай. Что ты наделал, Берт? Ты человеку всю задницу оторвал! Ну какая тебя муха укусила? Половину куртки вырвал! Будет нам плохо, если он подаст на ущерб!.. Пошли домой, горе ты мое!

Наташа проводила девушку с собакой взглядом, подошла и подобрала вырванный собакой из пуховика беглеца лоскут. "Да, хороший пуховик… Был. Явно недешевый. В таком и зимой не замерзнешь на Севере… Надо показать это Игнатьеву. Интересно было бы найти этого Дискобола Рваная Задница и узнать, почему это он в меня льдиной запустил, когда я осматривала место ДТП…"

В теплом и уютном зале "Ролл-кафе", ожидая свой чай с десертом, Наташа, глядя на густую черно-белую круговерть за окном, мысленно подвела итоги: "Нормально заканчивается первый день в Воркуте. Я даже не поняла, что нашла, когда мне чуть голову ледыхой не снесли, урод какой-то, или уродка, – Наташа вспомнила симпатичную, явно не мужскую вышивку на пимах беглеца… Видно, эта штука может изобличить убийцу. А кто еще мог там болтаться, идти за мной по следу и швыряться сосульками? Испугался, сволочь, наложил в штаны! Итак, значит, водитель "пежо" жив. Выбрался из оврага и подчищает следы. Не знаю, хотел ли он убить меня или просто напугать. Но вместо этого только обозлил!"

Наташа с удовольствием съела брусничный пирог, запила ароматным малиновым напитком с мятой и поспешила к остановке.

Водитель автобуса придержал дверцу, увидев Навицкую издалека.

Автобус миновал мост. Наташа оглянулась на овраг. "Да… Прогулка удалась".

*

Стоя под душем, Наташа все еще поеживалась после морозного вечера и пережитого приключения. "Только приехала, и уже чуть мозги не вышибли. Неужели из-за безделицы, которую я подобрала на месте стоянки "пежо"? Из-за нее стоит убивать?.. Ладно. Не знаю, может, меня просто хотели припугнуть и нарочно бросали льдину чуть выше. Но эффект получился обратный. Другая женщина уже рыдала бы от ужаса, второпях пихая вещи в чемодан и покупая билет из Воркуты, с любыми пересадками и переплатами, но я теперь точно отсюда не уеду, пока не разберусь, что это за хрень происходит. Если надо, даже продлю проживание в гостинице. Надо будет, и до полярного дня задержусь! Лучше бы эта сволочь так со мной не шутила. Я этого не люблю – сразу хочется в ответ задницу надрать!"