Журналюга

Тот снова пробился к дверям (очередь уже начала недовольно ворчать), посмотрел, а у него в руках — десять целковых. То ли тот финн что-то не так понял, то ли еще что-то, но сумма оказалась в десять больше, что требовалась для прохода. Но Павел Дмитриевич долго раздумывать не стал — зажал в руке одну желтую бумажку и решительно постучал в дверь (девять остальных ловко спрятал в карман). Вручил швейцару «проходной рубль» и махнул рукой финнам: быстрее сюда! Смертельно истосковавшиеся по живительной влаге гости дружно вломились в бар. Где Павел Дмитриевич их и оставил — пить с ними не захотел (хотя его настойчиво приглашали), тоже сослался на некие неотложные дела. Ну их, этих горячих финских парней, еще сопьешься тут с ними. А нам оно надо?

Глава 21

По дороге домой Паша думал: второй день работы оказался еще более прибыльным, чем первый. Помимо официальных двух пятьдесят за экскурсию по Кремлю он получил девять «левых» рублей. Хм, так работать — одно удовольствие! И, что самое приятное, об этих его дополнительных целковых никто не узнает: финны искренне считают, что у нас так принято — это типа чаевых за внеочередное обслуживание в питейном заведении. Дело для них привычное и очень даже знакомое.

Ну и хорошо — пусть думают так и дальше, он их разубеждать, разумеется, не станет. В конце концов, можно считать это премией: он потратил на них свое личное время, оказал услугу — сопроводил к хорошему (относительно) бару, обеспечил проход вне очереди. А всякая работа, как известно, должна достойно оплачиваться. Тем более что для этих богатеньких туристов-капиталистов этот рубль — совершенно незначительная сумма. Они, кстати, именно за этим и приехали в Москву: тратить деньги и напиваться. Точнее даже — надираться до невменяемого состояния, до полной отключки (что является совершенно недопустимым и даже строго наказуемым в их стране).

И что тогда голову ломать? Раз они капиталисты, то надо общаться с ними исключительно по-капиталистически — платите и еще раз платите! За каждую услугу, за каждый шаг в вашу сторону — ван рубл! Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. Или, что более для нас привычно и естественно, с волками жить — по-волчьи выть.

26 мая в школе отгремел последний звонок — официальное окончание учебы для десятиклассников. Впереди были выпускные экзамены, и первым шло сочинение. По поводу него Паша совершенно не волновался — был уверен, что напишет так, как надо, на «отлично». Главное, чтобы повезло с темой.

Повезло: две первые были по классической русской и советской литературе, но довольно скучные — Тургенев и Шолохов. Он, в принципе, мог без проблем раскрыть любую из них, материал знал хорошо, но все-таки решил выбрать третью, так называемую свободную. Та была абсолютно беспроигрышной: «Жизнь и судьба человека в современной отечественной литературе». Раскрывать он ее собирался на основе воспоминаний дорого Леонида Ильича, конкретно — по «Малой земле».

Он эту книгу недавно перечитал (когда готовился к конференции в школе) и неплохо помнил. За художественную часть сочинения он абсолютно не волновался: пусть кто-нибудь посмеет сказать, что книги Брежнева — это не литература! Или что в них не раскрывается героический образ советского человека, живущего ради своей страны и упорно, мужественно преодолевающего все преграды и препятствия на пути к светлому будущему… Надо было лишь не наделать ошибок — и с этой задачей он успешно справился.

Сначала он написал черновик (на это ушел всего лишь час — тема-то отлично знакомая!), два раза его проверил (на это — еще полчаса), затем аккуратно, не торопясь, переписал текст на чистовик. Паша хорошо знал: почерк у него не самый лучший, особенно когда спешит, поэтому старался не гнать, усердно выводил каждую буковку. И под конец проверил всю работу целиком — уже окончательно. Остался, в принципе, доволен: всё написано по существу, по делу и достаточно хорошим, живым, образным языком. Учителям точно должно понравиться…

Так и вышло: за сочинение он получил «пять» (его работу похвалила сама директриса). Теперь следовало сдать устный экзамен по русскому и литературе — и две отличные оценки в аттестате гарантированы. Сложнее всего было с алгеброй: как он ни старался, но некоторые задачи оказались для него все-таки совершенно непостижимыми и нерешаемыми (сказывалась природная нелюбовь к математике).

Но здесь он надежно подстраховался: договорился о помощи с Володькой и Сашкой. Они разбирались в алгебре намного лучше, чем он, значит, могли оказать дружескую услугу. План был такой: первый час он спокойно сидит и пытается решить то, что ему по силам. А самые сложные задачи по-тихому переписывает на листочек и выносит из класса — когда разрешат отойти в туалет. В уборной он прикрепит свой листок кусочком пластилина под подоконником и возвращается на свое место. Следом за ним просится выйти Володька — в туалет отпускают строго по одному (именно по той причине, чтобы не было подсказок), а еще через пятнадцать минут класс покинет Сашка. Они (каждый по отдельности) посмотрят его задачи и прикрепят ответы под тот же самый подоконник.

Еще через полчаса Паша выйдет еще раз (учителя же не звери, отпустят мальчика по малой нужде!), заберет листочки с решениями и незаметно перепишет их на свой черновик — конечно, с помарками и зачеркиваниями, чтобы проверяющие поверили, что это он сам пытался решать самые трудные задачки. А ближе к концу экзамена он аккуратно перепишет всё на чистовик. За эту услугу Паша обещал Сашке и Володьке по пять рублей каждому: дружба дружбой, но материальный фактор тоже должен быть — чтобы лучше и надежней стимулировать своих помощников.

Этот план великолепно удался: на экзамене б о льшую часть времени сидела только их математичка, Светлана Васильевна (завуч Маргарита Павловна все время убегала куда-то по школьным делам), а она не слишком строго следила за ребятами. И без проблем отпускала в туалет. Если бы в это время в классе находился бы кто-нибудь посторонний, он бы точно подумал, что у всех учеников вдруг начались проблемы с желудком или мочевым пузырем: каждый выбегал в туалет по несколько раз. И отсутствовал как минимум минут по пятнадцать-двадцать…

Но опытная, мудрая Светлана Васильевна прекрасно понимала состояние ребят и делала вид, что ничего не замечает (просто сидела за своим столом и читала какую-то книгу), К десятому «а» она относилась очень хорошо, претензий ни к кому конкретно не имела, потому и не зверствовала. Да зачем ей это? Она же расстается с учениками навсегда и хочет, чтобы у ребят остались о школе и об ее уроках только хорошие воспоминания. И о не самой, как человеке, тоже.

Паша полностью разделял и приветствовал такой подход к жизни: доброе дело обязательно тебе зачтется. И наоборот — за подлость, предательство, жестокость рано или поздно, но придется ответить. Для кармы важен каждый твой поступок и каждое твое решение. Ведь, как говорят в определенных кругах, бог не фраер, он всё видит. Если же относишься к людям хорошо, по-людски, и с тобой всё будет в жизни нормально, но вот если наоборот…

В общем, за экзамен по математике Паша неожиданно для себя самого получил «пять», однако в аттестат по алгебре пошло «четыре» (учитывались общие успехи за два последних года). Все остальные выпускные экзамены были устные (по русскому языку и литературе, по истории и обществоведению), и он сдал без проблем — разумеется, на «отлично». Такие же отметки пошли в его аттестат зрелости. В результате Паша набрал даже больше, чем рассчитывал: средний балл получился четыре целых шесть десятых. И это было просто замечательно — для поступления в МГУ важен был каждый балл.

На радостях Паша, помимо обещанных денег, подарил Сашке и Володьке дорогие, красивые зажигалки — это на будущее, когда начнут курить. Кто знает, как сложится в дальнейшем их судьба, может, жизнь раскидает их по разным городам и весям, а это — память о нем и об их дружбе. Немного денег в заначке еще оставалось, так что он мог себе это позволить. К тому же верные, преданные друзья всегда пригодятся… Если вдруг что.