За Стеной

Ударившись спиной, Мика выронила автомат и задохнулась от боли. Перед глазами вспыхнула картина из детства: две бойцовские собаки наступают на неё, упавшую в пыль, трое наглых цитадельских мальчишек, резкая боль в правой ноге… Тогда Роро спас её, но сейчас он не придёт. А если и придёт, то сам погибнет – старый кролик слишком слаб, чтобы сражаться с тремя волкособами.

Выстрел! Это тётушка Лия взяла себя в руки и попыталась подстрелить хотя бы одного хищника. Мимо. Но манёвр отвлёк зверей от Мики. Они замедлили наступление и повернули морды в сторону женщины. В этот момент прозвучало ещё три выстрела. Волки один за другим упали и стали корчиться в снегу.

Мика нашарила руками автомат и спотыкаясь бросилась прочь от волкособов. Она успела порадоваться, что всё-таки не зря доверила пистолет семьсот сорок восьмому, но стрелял не он. Рядом с парнем пошатываясь стоял его старший с оружием в руке.

– С детскими страхами сложно совладать, правда?

Сто сорок четвёртый протянул руку к Мике, возвращая пистолет, и стал падать. Девушка едва успела подставить плечо, чтобы подхватить его под руку. Наконец, вышел из оцепенения младший цитаделец и тоже подхватил офицера, потерявшего сознание.

– Только тяжести носить ты и пригоден, – прошипела Мика.

***

Утро следующего дня выдалось светлым и ясным. Ничего не напоминало о ночной встрече с волкособами, если, конечно, не знать, что слегка возвышающиеся над толстым слоем снега холмики возле забора птичника намело как раз над телами троих хищников.

Смотритель Роб вернулся домой лишь к утру, когда маленькой пациентке стало легче, а метель улеглась. Он ничего не сказал по поводу того, что Мика дала оружие цитадельцам и что сто сорок четвёртый, не смотря на свои ранения, отправился на помощь. Мужчина лишь выслушал рассказ Мики и кивнул, мол всё так и должно быть, а затем выдал молодёжи лопаты и отправил расчищать снег, пока тётушка Лия приготовит завтрак.

Старший цитаделец порывался присоединиться и помочь, но подчинился авторитету доктора и остался в медицинском крыле.

– Ты вчера достаточно погеройствовал. Сегодня дай своему телу восстановиться. Снаружи справятся и без тебя… сто сорок четвёртый, – Роб немного помедлил, будто решая, как лучше назвать своего пациента.

– Дядя, здесь слишком тяжело? Не жалеешь, что ушёл? Хотя что это я… Видно же, что не жалеешь и при любом раскладе ты выбрал бы свободу.

Роберт посмотрел в окно на Мику и семьсот сорок восьмого. Они были увлечены уборкой снега и перепалкой между собой и в дом возвращаться пока не собирались. Мужчина вздохнул и с некоторой грустью посмотрел на своего пациента.

– Арни, – голос мужчины дрогнул, он очень давно не разговаривал так со своим племянником, – ты ведь знаешь, почему я здесь. Моё место в посёлке среди людей, а не среди крыс. А вот за тебя я волнуюсь. Как тебе удаётся сдерживаться? Ты же добрый мальчик.

Сто сорок четвёртый поёрзал на своей койке и прокашлялся. Так по-доброму с ним не разговаривал даже родной отец, а Роб ушёл из Цитадели, когда Арнольд был совсем ещё мальчиком. Если бы не дядя, то офицер специального пограничного подразделения и сам уже забыл бы своё имя.

– И среди цепных псов должен оставаться кто-то, хотя бы напоминающий человека. Я верю, что мне удаётся отчасти сдерживать эту свору.

– Да, Арни, благодаря тебе, нам живётся относительно спокойно.

– А ты думаешь зачем я так старался попасть в офицерский состав?

– Я понимаю и очень ценю это.

Арнольд, как и Роб до этого, наблюдал в окно за Микой. Видно было, что он хочет, что-то спросить, но не уверен, стоит ли это делать.

– А эта девушка, Мика… – цитаделец, наконец, заговорил, но запнулся.

В глазах дяди мелькнула весёлая искорка и он с интересом уставился на племянника.

– Мика мне как дочь. Выросла на моих глазах. Совсем крошкой попала в посёлок почти двадцать лет назад.

– В тот год, когда ты ушёл?

– Да, – огонёк в глазах смотрителя сменился тенью. – Я сам принёс её. Не смог оставить кроху в распределительном пункте. Такая малышка погибла бы за стеной без должного ухода. А кому охота заботиться о чужом выброшенном ребёнке, когда самому есть нечего?

– Известно кому: самому доброму и справедливому смотрителю застенья нашей Цитадели – дядюшке Робу, – Арнольд рассмеялся сам и смог вызвать улыбку смотрителя.

– И как она тебе?

– В каком смысле? – молодой мужчина растерялся от неожиданного поворота разговора. – Она вызывает восхищение. Смелая решительная, хотя немного безрассудная. Доверить оружие незнакомцу, даже врагу, и отправиться навстречу хищникам… Эта девушка выглядит довольной и даже счастливой, в таких-то условиях. Вот это удивляет больше всего. Только собак и боится.

– Собаки… – Роб вздохнул. – Была одна неприятная ситуация с собаками из Цитадели…

Смотритель не договорил, но сто сорок четвёртому было достаточно услышанного, чтобы подтвердить свою догадку.

– Глаза, возраст, собаки. Значит я не ошибся. Это точно она, – тихо, почти про себя сказал Арнольд.

– Ты что-то сказал?

– Да это я просто ворчу. Сам не люблю собак, точнее тех, кто их держит в Цитадели, когда другим есть нечего.

Больше всего Арнольду сейчас не хотелось, чтобы дядя узнал, что он наблюдал, как цитадельские псы напали на Мику в детстве.

Глава 4

Мика, будучи добродушной и отзывчивой девушкой относилась к раненым цитадельцам без неприязни и спокойно помогала Робу с лечением, хотя и не отказывала себе в удовольствии подтрунивать над младшим из них. Язвительных шуток в адрес Арнольда она практически не отпускала. Во-первых, он был на несколько лет старше девушки, а воспитание дядюшки приучило девушку к уважению. Во-вторых, сто сорок четвёртый старался не создавать неловких и острых ситуаций, которые могли ранить или вызвать негодование жителей посёлка. И тот, факт, что парень был племянником смотрителя также добавлял ему доверия.

Сам Арнольд несколько осторожничал с девушкой. Заговорить первым он решился только во время перевязки раны. Мика хлопотала с бинтами и рассказывала забавные истории из жизни посёлка. В большей части рассказов фигурировал её питомец Роро.

– Как ты решилась привести кролика в деревню? Выглядит он довольно грозно. Ты ведь была совсем ребёнком – неужели не испугалась?

На секунду Мика задумалась и нахмурилась:

– А разве я говорила, когда именно нашла Роро?

Арнольд понял, что сказал лишнего. Сейчас ему очень не хотелось, чтобы Мика вспомнила события десятилетней давности. Почему-то для него было важно не портить впечатление о себе перед этой девушкой, а за ситуацию, когда Эдуард спустил бойцовских собак на неё, Арнольду было стыдно. Он до сих пор не мог простить себе того, что ничего не сделал, чтобы остановить жестокость.

– Эм… Ну ты так много о нём понарассказывала, и я подумал, что кролик живёт в посёлке очень давно, и ты присматриваешь за ним с самого детства, – попытался выкрутиться сто сорок четвёртый.

– Ну вообще да. Мне было девять, когда я нашла его.

***

Детей в посёлках застенья было мало. В сто двадцать восьмом Мика была одной из самых младших. По возможности девятилетнюю девочку привлекали к помощи по хозяйству, как и старших ребят. Работы в посёлке всегда хватало: прополка овощных грядок, уход за домашними животными, помощь в складывании дров. Обычно девочка помогала с уборкой в доме и больничном крыле дядюшке Робу, собирала яйца в птичнике соседки и кормила кур, иногда участвовала в уборке овощей и сборе ягод.

В свободное время девочка играла в окрестностях посёлка, а заодно присматривала места, где можно разжиться полезным металлом. Ей всегда было интересно развинчивать механизмы, а потом собирать их обратно. Заметив склонность воспитанницы к технике, смотритель Роб попросил местного механика Стива научить её пользоваться гаечными ключами и отвёртками, отличать рабочие лампочки от перегоревших и не совать свои ручонки в приборы, которые могут быть подключены к электросети. Так старший по посёлку воспитал маленького добытчика ценного сырья и обезопасил поселковый генератор от детского вандализма.