Страница 37 из 43
— Я только за, малышка. — Кажется, он не услышал в моем тоне холодности или сделал вид. — Прислать за тобой машину?
— Нет, я сама. — Я отключилась.
Ровно в девять я вошла в лифт элитного дома, где у Спартака были апартаменты, и поднялась на последний этаж. Как только лифт остановился и я вышла в холл, Спартак распахнул дверь.
— Лада, — улыбнулся он, но тут же прищурился, уловив мое настроение.
Я прошла в квартиру мимо Спартака, сделав вид, что не заметила распахнутых объятий. Спартак закрыл дверь и, войдя в просторную гостиную вслед за мной, прислонился к стене, скрестил руки на груди и вопросительно уставился на меня. Слишком спокоен. Слишком расслаблен. Этого человека ничем не проймешь! Гнев готов был вырваться наружу.
— Вчера ко мне завалился бывший муж, — начала я.
— И? — чуть насмешливо спросил Спартак.
— Он сказал, что ты лишил его бизнеса. Это так?
— А если так?
— Это правда?
Спартак пожал плечами.
— Зачем? Я же говорила тебе, что не собираюсь мстить Костику и Снежане! — уже не сдерживаясь, выпалила я. — А теперь он вваливается ко мне, обзывает последними словами и говорит, что это я надоумила тебя! Но ведь я не при чем! Я тебя об этом не просила!
— Не все ли тебе равно, что думает о тебе твой бывший, Лада? — Во взгляде Спартака появилась холодность.
— Дело не в том, что он думает, а в том, что он меня обвиняет!
— А мне кажется, дело как раз в этом.
— Какая разница! — вспылила я. — Меня бесит, что ты сделал это за моей спиной.
— Считаешь, что я тебя не уважаю? — Он оставался спокойным, а я вся кипела.
— Да, черт возьми! Именно так.
— Ты ошибаешься, Лада. Ни одну женщину я не уважал так, как тебя, и не любил так, как тебя.
— Ты мне в любви признаешься? Нашел время! — крикнула я. — Ты поступил так, как захотел ты! Не посчитавшись с моим мнением. Что это за любовь?
— Всепоглощающая. — Его губы дрогнули в улыбке.
Меня это довело до бешенства, и, будучи не в силах как-то совладать со Спартаком, я зло топнула ногой. А он… Он рассмеялся.
— Смешно тебе?!
— Ты как маленький обиженный ребенок, Ладушка.
— Я сейчас покажу тебе и Ладушку, и обиженного ребенка! — Я схватила маленькую подушку с дивана и запулила ею в Спартака.
— Эй, будешь драться — накажу! — Я злилась, а ему было весело.
— Я пытаюсь до тебя донести серьезные вещи, а ты… а ты…
Я была так зла, что поняла: если сейчас же не уйду, то наговорю ему кучу гадостей или разобью об его голову что-нибудь тяжелое. Держи себя в руках, истеричка! Умоляла я саму себя. Я быстрым шагом направилась к выходу, но Спартак не дал мне сбежать. Он схватил меня за талию, прижав к себе спиной, и уткнулся носом в мою шею.
— И куда это ты собралась?
— Отпусти!
— Ни за что!
— Это… Это насилие!
— Нет, это способ тебя утихомирить.
Я вырывалась, но все было без толку — Спартак лишь крепче прижимал меня к себе. Мое дыхание сбилось — его тоже.
— Я сейчас закричу, — пригрозила я.
— Не сможешь. — И развернув меня к себе, поцеловал в губы.
Я слегка укусила его, за что получила шлепок по попе. Я чувствовала его возбуждение и чувствовала, как возбудилась сама.
— Ты наглый, самоуверенный самец! — отрывисто шептала я ему в губы.
— А ты сводишь меня с ума всеми своими дурацкими порывами, Лада, — отвечал он.
— И ни чуть они не дурацкие. — Расстегивала я его рубашку.
— Они непосредственные и наивные. — Он стягивал с меня юбку.
— Я не приемлю неуважения к себе. — Я вжикнула молнией на его брюках.
— А я обожаю все твои настроения. Просто сума схожу от твоих искр. — Он отбросил в сторону мой бюстгальтер.
Мы так и не дошли до спальни. Спартак развернул меня к себе спиной, я выгнулась, облокотившись о низкую спинку дивана, и тут же почувствовала его возбужденный член внутри себя. Он двигался во мне неистово — я двигалась навстречу ему. Спартак ухватил меня за волосы, намотав их на кулак, и легонько потянул к себе. Его губы нашли мои. Я стонала от наслаждения, чувствуя, как он мощно вколачивается в меня. Ни грамма нежности, только необузданное вожделение и желание дойти до пика. Его пальцы сжали мой сосок. Я прогнулась еще сильнее. Его пальцы скользнули вниз и нашли мой клитор. Я отвела одну руку назад, положив ее на бедро Спартака, впиваясь ногтями, заставляя двигаться еще быстрее.
— Не останавливайся! Не останавливайся! — молила я.
— Ты моя огненная девочка, — простонал он, делая последние толчки.
Я закричала, почувствовав, как от удовольствия, перед глазами будто вспыхнули тысячи искр. Хлынули слезы. Я безвольно опустила голову на руки, скрещенные на спинке дивана. Тело вздрагивало в спазмах оргазма. Спартак навалился на меня, прижимаясь к спине. Его член внутри меня сократился в последний раз, выталкивая из себя семя.
***
Мы сидели за кухонным островом. Доставщик только что привез суши. Спартак их не особо любил, и я сделала заказ ему на зло. В бокалах переливалось сливовое вино. Оно было крепким и сразу дало мне в голову. Мышцы расслабились. Напряжение ушло. Гнев тоже. Или тому причиной секс? Видимо, у нас со Спартаком мысли текли в одном направлении, потому что он тут же сказал:
— В любой непонятной ситуации — трахайся! Разговоры — потом.
— Звучит отвратительно грубо, — фыркнула я.
— Зато правдиво. Хороший секс всегда спасает.
— Помогает разрядиться, но не решает проблемы, — возразила я.
— У нас нет проблем, Лада, — возразил Спартак и, предваряя мое возмущение, добавил: — Я не хотел трогать твоего бывшего. Как я сказал, я уважаю твою позицию, хотя и не согласен с ней.
— Но ты не отрицаешь, что ты сделал что-то с бизнесом Костика?
— Не отрицаю и сейчас тебе все объясню. Твой бывший муж провел очень умную и очень агрессивную рекламную компанию. О его фитнес-центрах орали на всех углах. Даже кое-кто из моих друзей стал ходить к нему и рекомендовать его спортзалы. Сначала я не придавал этому значения. Пусть мальчик занимается, раз богатая мамочка обеспечивает. Но в какой-то момент, а вернее после последней поездки с тобой в Феодосию меня переклинило. — Спартак остановился и сделал большой глоток.
За лето мы уже несколько раз вместе летали к моим. Спартаку, кажется, нравилась моя семья. Я видела, как он расслабляется и забывает о своих проблемах, которых у него, человека, стоящего во главе гигантской корпорации, наверняка было немало. Мне нравилось его общение с Викой. Ненавязчивое, без претензий и притворства. Он привозил ей подарки, разговаривал как с равной. Я не боялась, что Вика привяжется к нему, ведь этих встреч было немного, и никогда Спартак не переходил грань, давая ненужные обещания или бросаясь словами.
— Тебя переклинило, и ты решил прикрыть Костика?
— Нет. Я вспомнил вашу с ним договоренность по алиментам. Точнее сумму. Тридцать тысяч. При этом за столько месяцев он, как я понимаю, ни разу не навестил ребенка. И я подумал — какого хрена!
— Тебе стало обидно за Вику? — удивленно спросила я.
— Именно. Не понимаю, как можно вот так взять и забить на дочь? Я не лучший отец в мире, но я никогда не избегал ни материальной ответственности, ни моральной. Я всегда хотел быть отцом своему ребенку. — Он замолчал, а я ждала, что он скажет дальше. — К сожалению, мы не всегда получаем то, что хотим, как бы ни старались. Так вот, вернемся к Костику. Я навел справки о его финансовом положении. Да, Снежана Кожевникова внесла огромные деньги в это его начинание. Однако за последние три месяца твой бывший все отбил и вышел в хороший плюс.
— Ну и что? — не понимала я. — Разве этого не стоило ожидать?
— Я поговорил с Константином и намекнул, что ему бы стоило при таких доходах больше отдавать дочери.
— А он? — осторожно спросила я, хотя ответ уже знала.
— А он быдло, Лада, которое умеет только хамить и оскорблять. Твой бывший зарвался, королем жизни себя почувствовал. Я узнал о тебе очень много нового, конечно, ничему из этого я не поверил. Я не буду тебе передавать подробности нашего разговора, но все свелось к тому, что вы с дочерью должны быть довольны тем, что он вам кидает и что ни копейки больше вы не получите, а я, я, Спартак Островский, должен катиться к черту.