Развод. Я не вернусь

— Я не хочу никакую другую женщину, — совершенно серьезно ответил он.

— А я не хочу так, — попыталась объяснить ему я. — Я хочу принадлежать только себе и не ждать, когда магнат Островский найдёт свободный час, чтобы провести его со мной.

— Не обязательно должно быть именно так, — возразил Спартак.

— Да бросьте, Спартак Александрович. Мы оба знаем, что именно так и будет. И вообще, мы уже спали вместе. Не понимаю, почему бы вам не найти новый объект для соблазнения.

— Видишь ли, Лада, — он прижал меня к себе ещё крепче. — Я не только хочу спать с тобой, но ещё хочу и просыпаться рядом.

Я удивленно хлопнула ресницами, и тут же его рот накрыл мой. Спартак не сдерживал страсти. Он целовал меня дерзко, настойчиво подчиняя своему я. Поддавшись искушению, я обвила обеими руками его шею, прижалась всем телом, чувствуя, как сильно он возбуждён.

Этот поцелуй длился недолго, потому что здравый смысл победил. Я резко вырвалась из рук Спартака и умоляюще прошептала:

— Пожалуйста, не надо больше...

Я ринулась к двери своей комнаты, развернулась к Спартаку спиной и начала судорожно открывать замок. Я была уверена, что он не даст мне уйти, но вдруг услышала, что он тоже открыл свой номер и насмешливо бросил:

— От себя не убежишь, Лада.

Дверь за Спартаком закрылась, а я на дрожащих ногах прошла в номер и устало плюхнулась на диван, испытывая самое большое разочарование в своей жизни. От себя не убежишь. Как же он прав, черт возьми.

Глава 28

Утром следующего дня я проснулась рано. До открытия выставки было далеко, а потому я решила прогуляться и посмотреть Мадрид. Поискав в интернете, что находилось поблизости от нашего отеля, я решила отправиться на площадь Испании. Правда, в субботний день мне грозило нарваться на толпу туристов, но решив, что я это переживу, я все равно поехала туда. Кто знает, доведется ли мне еще побывать в Мадриде?

Осматривая достопримечательности одного из оживленнейших городов Европы, я ловила себя на мысли, что мне одиноко. Наверное, будь со мной Спартак, я чувствовала бы себя свободнее и даже счастливее. Лада, Лада! Как быстро, однако, ты пустила его в свою голову. Мои губы до сих пор помнили вчерашний поцелуй, его дерзость и сладость.

Интересно, чем занимался мой несносный миллиардер, пока я бродила по городу, делая вид, что совсем не думаю о нем? Наверняка сидел за бумагами или устроил видеоконференцию с подчиненными. Как он там выразился? Я человек слишком занятой! Нет, меня определенно не устраивала поспешность. Просто секс, ни к чему не обязывающий секс у нас уже был. Если уж я решусь еще на одну близость со Спартаком, так пусть это будет тогда, когда я пойму, что не останусь в проигравших.

Утомившись прогулкой по жаркому городу, я вернулась в отель и проспала всю вторую половину дня. Потом я приняла душ и привела себя в порядок. Для похода на выставку я купила узкое коктейльное платье, на которое потратила приличную сумму. Черное, на тонюсеньких лямочках, оно идеально село по моей фигуре, красиво подчеркивая талию и открывая верхнюю часть груди.

С удовлетворением я отметила, что несмотря на мои тридцать и роды, фигура у меня была шикарная. Видимо, не зря Спартак прохода мне не давал. Правда, бывший муж позарился на прелести дамы постарше, так что права народная мудрость: не с лица воду пить. Ну или не с фигуры.

— Не родись красивой, Ладушка, — пригрозила я своему отражению в зеркале.

В семь тридцать в мою дверь постучали.

На пороге стоял Спартак. Темный костюм с галстуком-бабочкой подчеркивал его стать.

— Готова? — Он пробежался по мне оценивающим взглядом, и в серых глаза я увидела одобрение и тут же вспыхнувшее желание. — Тебя саму можно в музее в качестве экспоната выставлять, вместо Афродиты или Венеры, — хрипло заметил он.

— Они обычно без одежды выставлены, — не подумав выпалила я и тут же прикусила язык. Молчи, идиотка!

— Мне нравится ход твоих мыслей, Лада, — хитро улыбнулся Спартак.

Я смутилась и ощутила, как румянец окрасил мои щеки.

— Я не то имела в виду…

— Конечно, не то, — хмыкнул Спартак. — Поехали?

Кивнув, я взяла со столика небольшую сумочку на цепочке и последовала за Спартаком.

Дорога до современной галереи, где проходила выставка, заняла почти сорок минут: в это время кругом было слишком много машин.

— Часто вы такие выставки посещаете? — спросила я первое, что пришло в голову, лишь бы не молчать.

— Иногда. Мне нравится искусство. Не могу сказать, что я знаток, но…

— Но разбираетесь, — закончила я. — А кто вы по образованию, Спартак Александрович?

Мне вдруг стало интересно узнать, чем жил этот человек до того, как стал одним из богатейших людей в нашей стране.

— Окончил медицинский.

— Так вы врач? — удивилась я, чем вызвала улыбку, тут же заигравшую на его губах.

— Вообще-то, я из семьи врачей, — признался он. — Мой дед был хирургом, а отец занимался психиатрией. От меня тоже ожидалось, что я пойду по их стопам. Однако, — Спартак развел руками, — врача из меня не вышло, зато в бизнесе все получилось.

— Но в какой-то мере вы остались в профессии, — улыбнулась я. — Компания-то у вас фармацевтическая. Я читала, что «НовФармМед» проводит много исследований в области онкологических заболеваний.

— Я рад, что ты интересуешься всем, что связано со мной, Лада, — засмеялся Спартак.

— Не обязательно все сводить к своей неподражаемой личности, — съязвила я.

Автомобиль тем временем остановился у ярко-освещенного здания, и Спартак, выйдя первым, подал мне руку.

Следующие два часа меня закружило среди красивой толпы гостей, какофонии речи на разных языках, десятков полотен, представленных на выставке. Я ничего не понимала в современном искусстве, но Спартак, кажется, чувствовал себя здесь как рыба в воде. К тому же он знал многих из присутствующих. Я видела, как он свободно переходил с английского на испанский и даже на французский. Да уж, у этого мужчины было слишком много достоинств. Красивый, богатый, щедрый, в меру интеллигентный, прекрасно образованный, с великолепным чувством юмора… А недостатки? Они, конечно, были. Я чувствовала, что Спартак мог быть жестким, нетерпимым, он все время смотрел на собеседника изучающе и как бы оценивал, достаточно ли тот хорош, чтобы снизойти до него. И он не был открыт. Мы много говорили о разных вещах, но я до сих пор не могла сказать уверенно, что знаю о нем достаточно. Я поймала себя на мысли, что даже не знаю наверняка, холост ли он или женат. По всем показателям, холост, но ведь всегда есть какое-то «но».

В какой-то момент Спартак, вручив мне бокал шампанского, предложил расслабиться и исследовать галерею самостоятельно, пока сам он перекинется парой слов с какими-то людьми. Я была не против и медленно перемещалась от полотна к полотну.

Если поначалу я иногда видела высокую фигуру Спартака в другом конце зала, то потом он куда-то исчез, а я, погрузившись в мир искусства, поймала себя на мысли, что мне здесь нравится. Почему-то в голове возник образ бывшего мужа. С Костиком мы никогда не ходили в музеи или на выставки. Ему было интереснее поваляться на пляже или, например, прокатиться верхом в конном клубе. Он был за любой отдых, который вовлекал его в спорт, но против всего, что развивало духовно: от книг и картин его клонило в сон.

Я забрела в небольшой зал. Здесь никого не было, и царил полумрак. На стенах висело всего несколько картин: по три небольших с каждой стороны узкого помещения и одна размером побольше в самом центре, напротив входа. Вот эта-то последняя не могла не привлечь моего взгляда. Это была современная абстракция. Понять, что изобразил художник, я не смогла, но сочетание цветовых пятен затянуло меня в свой лабиринт. Красно-оранжевые сполохи с плавными переходами в пастельные, а затем спиралью закручивающиеся в темные вплоть до черного заставляли затаить дыхание.

«Йохим Горски» гласило имя на табличке.