Дело в чемодане

Я, понимая что терять мне нечего, впервые позволила повысить голос на отца, в попытке достучаться до него.

- Мне не за что быть благодарной! Как ты не понимаешь, что это не то, чего я хочу! Дай мне прожить собственную жизнь, какую я сама выберу. Как можно в угоду своим интересам и кошельку растаптывать мечты и желания собственной дочери! Неужели в тебе нет ни капли любви ко мне?

- Ты моя плоть и кровь, – взревел отец, стискивая на моей руке пальцы. – И я вправе распоряжаться твоей жизнью так, как посчитаю нужным! Поэтому ты вернешься в Легоду и выйдешь замуж за господина Кавора. При этом сияя улыбкой и показывая ему вселенское счастье по этому поводу. И не дай тебе Всевышний попытаться что-то испортить или проявить малейшее недовольство или показывая свой дурной характер!

Я стояла и в ужасе смотрела на отца, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Стоит мне расплакаться, как он поймет, что сломал меня и я подчинюсь его воле. Внезапно распахнулась неплотно прикрытая дверь и раздался громкий требовательный голос.

- Что здесь происходит? Мира, тебе нужна помощь? – окинув взглядом комнату и остановившись на сжимающией мой локоть руке отца, спросил вошедший Ромас.

Я одновременно испытала облегчение от подоспевшей помощи и еще большее напряжение от ситуации, в которой оказалась. Все было готово вот-вот вскрыться, и я не представляла, как отреагирует Ромас на открывшуюся ему обо мне информацию. Но и препятствовать этому не могла.

- А ты еще кто такой? И почему так бесцеремонно позволяешь себе войти в комнату моей дочери? – прошипел отец, повернувшись к двери.

- Дочери? Вот, значит, как, – вопросительно изогнул бровь сыскарь. – Что же, позвольте представиться. Ромас Дэвис, сыскарь городской управы. И заодно начальник Миры. А вот кто такой вы? И будьте любезны отпустить руку дочери, вы делаете ей больно.

- Да как ты смеешь, щенок, указывать мне, что делать с собственной дочерью? Я господин Лоресский, барон Легодской Части. Будет мне еще указывать простолюдин, как поступать со своей семьей!

- Барон, значит, – Ромас взглянул на меня потяжелевшим взглядом, заставив отвести глаза. – В таком случае вы должны иметь достаточно хорошее воспитание,чтобы иметь представление о том, как положено себя вести в общественном месте. А дом житья управы таковым и является, поскольку под его крышей находится много не связанных родственными связями людей. А вы своими криками привлекаете ненужное внимание и нарушаете общественный порядок.

Отец задохнулся от возмущения и, выпустив мою ощутимо ноющую руку, стал хватать ртом воздух.

- Немедленно выйди вон, щенок! Или ты пожалеешь о том, что посмел вмешаться, – начал говорить отец.

- Господин Лоресский, не стоит сыпать пустыми угрозами, – с ледяным спокойствием перебил сыскарь. – К вашему сожалению, в Моранской части вы не имеете такого авторитета и прав, как в Легодской. А я здесь являюсь представителем городской власти. И, поверьте, в вопросах правопорядка осведомлен лучше вашего, и имею определенные полномочия. Даже благородные должны считаться с законами, тем более в Моране. Поэтому попрошу вас взять себя в руки и вести себя, как должно. И если вы не способны спокойно разговарить, покиньте данное место. Во избежание последствий.

На несколько мгновений в комнате повисла напряженная тишина и мужчины мерились взглядами. Я стояла, замерев на месте и стараясь не шелохнуться. Но вот отец прошептал себе под нос проклятие и удалился, напоследок громко хлопнув дверью. Я, не веря своему счастью, позволила себе громко выдохнуть. И тут же об этом пожалела, распятая прищуренным взглядом зеленых глаз.

- Значит, у тебя нет семьи? И ты никому не нужна? Мира Эльвис, ставшая вдруг Лоресской? Имя-то хоть настоящее? – прозвучала гневная отповедь.

Я удрученно молчала, не пытаясь объяснить хоть что-то, ожидая, когда Ромас выговорится.

- Молчишь? Понятно, имя тоже не твое значит, – расходился еще больше сыскарь. – То есть помимо лжи ты еще и подделала документы. Прекрасно!

- Документы настоящие, – пискнула, в попытке успокоить мужчину.

Но Ромас не был готов меня услышать.

- Знаешь, Мира, своим поступком ты только в очередной раз подтвердила мою правоту. Никому из благородных нельзя верить. Вы лжете при каждой возможности, заботясь лишь о собственном интересе. И чем невиннее кажется человек, тем легче ему сходит с рук подлость и ложь. А ведь я в тебя... поверил. Что ты станешь для меня кем-то незаменимым. Считал искренней, доброй и честной. Но видимо я глубоко ошибался. Ты просто-напросто скрывающаяся за невинной внешностью лгунья.

Обидные слова меня ранили, и так и не пролившиеся при отце слезы медленно потекли по моим щекам. Ромас, выдохнув, взглянул на меня и взял себя в руки, безэмоционально закончив.

- Думаю ты и сама прекрасно понимаешь, что в новом свете наши отношения не смогут оставаться такими, как раньше. Я не хочу поднимать в управе шумиху. В том числе и потому, что не хочу выглядеть идиотом, поверившим обманщице. Но я считаю, что мы больше не сможем работать вместе и в управе тебе не место. Я не смогу тебе доверять, а без этого совместная служба невозможна. Думаю тебе стоит подыскать для себя новое место.

Высказавшись, Ромас развернулся и вышел из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. А я так и стояла посреди комнаты, чувствуя, как по щекам текут слезы, и смотрела вслед разбившему мое сердце мужчине. Это конец? Неужели ничего нельзя исправить?

Глава 36

Немного успокоившись, я села за изготовление начатого прибора. Спустя некоторое время мне удалось собраться и отодвинуть подступащую истерику, сосредоточившись на любимом деле. Хорошо, когда есть что-то, способное отвлечь от происходящего. Просидев несколько часов, я решила, что небольшая прогулка не будет лишней. Возможно это поможет мне окончательно прийти в себя. Да и к тому же я знала, куда следовало прогуляться, чтобы попробовать сделать доброе дело. Дорога была знакома, на улице хоть и было прохладно, но вполне комфортно. Был как раз такой вечер, когда отсутствие дождя и ветра делали прогулку приятной, несмотря на дождливый сезон.

Спустя некоторое время я уже шла по знакомому тихому жилому кварталу, в некотором отдалении от центра столицы. Уставшие люди спешили по домам, не особо интересуясь происходящим вокруг. Обычная картина в подобных местах. Вскоре я поднялась по знакомым ступенькам и постучала в дверь. Хозяйка не заставила себя долго ждать, распахнув ее передо мной.

- Доброго вечера, у вас вновь возникли какие-то вопросы? – устало проговорила Нейли Трис, держа на руках сына.

- Доброго вечера. Я рада, что застала вас дома. У меня не совсем вопросы, но если позволите войти и выслушаете меня, я расскажу, зачем пришла.

- Проходите, – подумав, посторонилась девушка. – Мне скрывать нечего, вы и так знаете мою историю.

Вскоре мы устроились в гостиной, я на небольшом диванчике, а Нейли с Кристофом на руках в глубоком кресле.

- Итак, Мира, зачем вы пришли? – спросила Нейли.

- Хотела чтобы вы кое-что узнали. Госпожа Ивье призналась в убийстве Кевина. Они с законником обсуждают условия признания и возможное наказание.

- Вот как. Неожиданно. Вы пришли за этим? – повторила Нейли.

- Не совсем. Как вы знаете, у Кевина осталось имущество. Ресторация и квартира, и средства на счете в банке, правда совсем немного. И в течение шести оборотов можно предъявить права на наследование.

- К чему вы клоните? Наши отношения с Кевином не были узаконены, и вы об этом прекрасно осведомлены. К тому же я сразу говорила, что ни на что не претендую и мне не нужны деньги Кевина, – выдохнула девушка.

- Говорили, – спокойно отозвалась я. – Но подумайте вот о чем. Возможно, это все нужно вашему сыну. Кевин не знал о наличии ребенка, и вы сами лишили его права решать, нужен ему сын или нет. И хочет ли он что-то ему дать. Кевин не был благородным и официально не отказывался от сына. Так не лишайте же сейчас Кристофа возможности унаследовать что-то от отца. Если хотите, просто сохраните до его совершеннолетия квартиру и умело распоряжайтесь ресторацией, вы сможете это сделать. А когда он вырастет, то сам решит, оставить что-то себе или избавиться. Дайте своему ребенку право выбора и шанс на лучшую жизнь.