Страница 42 из 48
Она кивнула, а мы прошли в кабинет, который оказался просторным и очень даже комфортно обставленным. Можно сказать, с размахом. Но мне почему-то особенно запомнились вишневые бархатные портьеры на окнах, свисавшие крупными складками.
— Присаживайтесь.
Хозяин кабинета сел в стоявшее у большого полированного стола кожаное кресло, нам указал на стулья напротив. — Вы уж не держите зла, что так поздно назначил встречу. Весь день нынче в суете, а завтра в Москву надо ехать.
— Так не очень поздно, — отозвался я.
— Вот и хорошо. Успеем переговорить… Влад, я еще раз отсмотрел кадры с тобой. Ты просто находка. Даже с таким неопытным оператором картинка роскошная получилась. А если в нормальном проекте… Это будет…
В кабинет тихо зашла секретарша, поставила на стол поднос с тремя чашками и блюдцами и вазочкой с шоколадным печеньем.
— Виктор Константинович, я пойду?
— Да, конечно.
Она так же неслышно удалилась, прикрыв дверь.
Кофе оказался очень ароматным, темным и густым. Над чашками поднимался запах незнакомых пряностей. Еще в нем чувствовался какой-то привкус...
— Настоящий бразильский, — сказал Крошев. — И капелька коньяку.
Мне показалось, что туда добавили не одну капельку, а много. Ну да ладно, кофе и правда оказался замечательным. Индийский по сравнению с ним был прямо совсем подозрительным напитком с запахом гари.
— Ты не должен отказываться от предложения, — продолжил Крошев. — У тебя такое будущее! Насчет перевода я договорюсь, это совершенно не проблема.
— Я подумаю, — неопределенно ответил Влад.
— Да что тут думать? Если хочешь — вместе с другом тебя переведу. Максим, ты как на это смотришь?
Тут я слегка растерялся.
— Даже не знаю… Меня-то зачем? Я… только один раз в школьном спектакле участвовал, и то… не очень удачно.
“Не очень удачно” — это было слишком мягко сказано. Правда, на сцене я провалился тогда не один, что немного утешало.
Крошев добродушно усмехнулся.
— А чем ты хочешь заниматься в жизни? Ты же не просто так выбрал филфак, верно? Уже пробовал что-то писать?
Казалось, он видит меня насквозь. Откуда только узнал о моих мечтах и недописанных фантастических рассказах в коробке под кроватью?
— Хочешь быть сценаристом? Придумывать истории, создавать свои миры и потом видеть их на экране?.. Ребята, вот что вам делать в вашем пыльном институте, откровенно говоря? Не собираюсь о нем говорить плохо, но… У нас гораздо больше перспектив. Смотрите, наш институт еще двадцать пять лет назад переименовали. Добавили кинематографию. А сейчас планируется активно развивать именно это направление. Театр — да, прекрасно, традиции и все такое. Но магия театра для узкого круга, ее не передать на пленке. А кино, телевидение — совершенно другое дело. Огромный охват, тотальный! Собираемся переманить к нам самых ярких, знаменитых мастеров. Будут приезжать из Москвы, читать лекции, проводить занятия. Как раз по этому вопросу завтра еду. Наш вуз станет таким же престижным, как московские. Это же реально!
А традиции… они тоже влияют! Вы знаете, какое это здание? Даже три здания, если точно. Их в одно объединили. Чего тут только не происходило. Между прочим, Лермонтов сюда наведывался в гости. Считается, что действие “Маскарада” он в этих декорациях воображал… Вот, Максим, будешь тоже вдохновляться, — Крошев улыбнулся и отпил глоток кофе. — Белый зал, скульптуры, потайные комнаты… тут же полно сюжетов. А с современными возможностями и техникой... Планируем еще одно здание выбить, расшириться… Пора развивать ленинградское кино. Перспективы грандиозные, а вы сомневаетесь…
Лично я уже практически не сомневался. Виктор Константинович говорил настолько увлеченно, что невозможно было тоже не загореться. И, конечно, казалось лестным, что такой взрослый и влиятельный человек распинается здесь перед нами, в сущности, двумя мальчишками. Делится своими планами… А он обернулся к Владу и спросил:
— Кстати, ты давно стал пиявцем?
Примечание:
"Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии" — такое название учебное заведение, в которое наведались Влад с Максом, носило с 1962 по 1991 год. А старинное здание на Моховой действительно хранит множество увлекательных сцен из прошлого. Да, Лермонтов бывал в этом доме в гостях. Там же разыгралась его довольно мерзкая история с Екатериной Сушковой.
Глава 41
Этот вопрос кого угодно застал бы врасплох. Влада, естественно, тоже. Он растерянно пробормотал:
— Каким еще пиявцем? Впервые слышу…
— Кого ты пытаешься обмануть?
Крошев посмотрел на него так, будто в самом деле умел видеть всех насквозь и читать чужие мысли. Какой смысл дальше изворачиваться?
— Неделю примерно, — признался Влад. — Чуть больше недели.
— Ну и как тебе? Нравится кровь?
— Нет… у меня… непереносимость крови…
Крошев удивленно поднял брови.
— Даже так? Редкий случай. Редчайший. Вот бедолага. И как же ты…
— Анальгин после крови пью. Но сейчас уже полегче стало.
— Понятно. А я ведь сразу уловил: что-то с тобой не так. Ты особенный.
— Вы… еще тогда, в библиотеке?
— Само собой.
— Неужели… так заметно? Не про… непереносимость… а вообще? — упавшим голосом спросил Влад.
— Нет, конечно. Не волнуйся. Только я мог заметить. А кто твой стратилат? Тот очкарик? — Влад молча кивнул. — Он тебе не подходит. Сам еще зеленый, на стратилата не тянет пока. Может, поэтому у тебя такие сложности. Игорь Александрович в курсе?
— Нет.
— Хорошо. Да уж, тебе можно посочувствовать. Но мне хочется хоть чем-то помочь. По-настоящему. Скольких ты уже успел?..
— Не знаю точно.
— Счёт потерял? Всего за неделю?
— Понимаете, — запинаясь, проговорил Влад. — Я… не совсем пиявец. Ну, после меня они сами тоже становятся вампирами.
— Это что-то новенькое. То есть, они уже не тушки, а сами пьют кровь?
— Ага.
— Любопытно.
Я затаил дыхание. Возможно, именно этот мудрый и солидный человек, которому откуда-то стали известны вампирские тайны, способен что-нибудь исправить? Или хотя бы объяснить ситуацию, дать полезный совет. Мне кажется, у Влада появились такие же мысли. Он с надеждой смотрел на Крошева.
— Виктор Константинович… вы и правда можете?
— Влад, ситуация действительно тяжёлая. Я ведь давно изучаю этот вопрос. Не спрашивай, по какому поводу… Началось все много лет назад, еще до революции, в Петербурге. Подробности вам сейчас ни к чему, но довольно мрачная картина складывалась. В официальных бумагах подтверждений нет, разумеется. Зато в дневниках и частных письмах следы сохранились. Система немного другая была, но в целом похожая. Не известно точно, когда началось. Что-то есть в наших краях темное, глубинное, подчиняющее себе... Читали про классических вампиров?
— Я кино смотрел в видеосалоне.
— И я тоже, — добавил Влад.
— Самый знаменитый вампирский роман у нас издавали до революции. Только потом запретили. А ведь те европейские вампиры тоже жуткие, и всё-таки… другие. Трудно выбрать, кто хуже. В Петербурге образовался свой вампирский клан. Они не погибали от дневного света. Использовали пентаграммы…
— Это амулеты ведь какие-то?
— Да. Красная пятиконечная звезда — тоже пентаграмма.
— Нифига себе.
— Марсова звезда. Марс — бог войны, а война — это обязательно кровь, много крови, целые реки. Мне неизвестно, как петербургские вампиры к этому пришли. Но марсовы звезды их оберегали, позволяли оставаться в обществе. Не становиться изгоями. Некоторые носили амулеты на цепочке перевернутыми, одним лучом вниз. Хотя это, вроде, не имело значения. Целые семьи затягивались в кровавую трясину. Случались настоящие драмы. Помню, мне попалась в архиве, в дневнике история одной семьи… Единственный сын, совсем молодой, стал вампиром. А родители… они не могли с этим смириться. Хоть и любили сына без памяти. Между прочим, они были твоими однофамильцами, Влад. Если мне память не изменяет. Встречаются ведь такие совпадения. И даже…