Песнь о Кейлех

Его признали. И все тут же притихли. Его боясь. Теперь это была другая жизнь. О его детстве все резко решили «забыть», хотя он, напротив, все помнил. Своего прошлого Йонгу не стыдился, понимая, что, если бы не обстоятельства его взрослеия, вряд ли он был таким сильным и выжил. Теперь он был богат и знатен... Те, кто раньше воротили нос, теперь травой стелились: богатые и бедные, красивые и уродливые – они все стремились урвать кусок его благ. Женщины увивались вокруг него. Сначала он просто использовал их, стремясь отомстить за все те несбывшиеся мечты, что посещали его ранее, за все те усмешки, которые доставались ему в юношестве. Потом ложе служило только для утоления похоти. Но он всегда был верен своему второму имени. Сердце оставалось каменным, пока не повстречало Арвену. Взрослый и пресыщенный мужчина встретил саму чистоту. Юную и хрупкую, похожую на первый весенний цветок. Как он мог поверить, что эта нежная красавица полюбила такого урода, как он?

Йонгу заметался по комнате. Его переполняло желание что-то сделать: убить, задушить… Сам того не зная, он был похож на Альсаэля, когда ему отказала Кейлех. И пришел Йонгу к той же мыли – надо выпить. Первая бутылка была выпита быстро. Скажем, прошла незамеченной. Сходить вниз за второй было делом нехитрым. Краем глаза проверил веселящихся во всю ярость своей молодости Ору и Тойво. Вот уж неразлучная неунывающая парочка. Когда они были рядом с Йонгу, тот верил, что не все так плохо, и что может быть в жизни что-то хорошее.

Кинув монету на стойку, Йонгу схватил первый попавшийся запечатанный бутыль и поднялся к себе. То, что в комнате кто-то есть, Йонгу понял по полуоткрытой двери. Перехватив бутылку для удара, он решительно толкнул дверь.

Когда Йонгу увидел женский силуэт у стола, вспыхнула надежда. Но едва женщина откинула капюшон с лица, он отвернулся, пряча горькое разочарование.

Кейлех Волчья Вьюга, не снимая плащ, поставила на стол шкатулку.

- Арвена просила передать, - сказала женщина без приветствия, старательно пряча глаза, - Здесь все подарки, что вы ей делали. – Она открыла шкатулку и вынула несколько перехваченных лентой листов бумаги, - А это брачный договор. Торуя долго не будет, так что, если не желаете ждать, вам придется говорить со мной.

- Вы давно знаете… про нее и другого мужчину?

Таким Кейлех его еще не видела: темные волосы растрепаны, глаза стали какими-то тусклыми, а челюсти сжаты так, что кажется, скоро зубы раскрошатся. Кей вздрогнула. Она уважала Йонгу, и поэтому чувствовала себя так мерзко. Стыд за сотворенное сестрой накрыл ее с головой. Казалось, что настоящее предательство вершится именно сейчас. К тому же, часть вины за содеянное Альсаэлем лежало и на ней. Ведь он заходил в ее комнату в то время, как из нее еще не выветрилось последствие ее шаманства, то самое гнусное и противоестественное. И может именно это, вкупе с отказом Кейлех, сыграло такую роль, а может и нет… но Кей все равно чувствовала себя обязанной помочь…

- Я узнала сегодня утром. Брат еще не в курсе. Вы знаете, он уехал как раз перед вами, решать какие-то торговые дела. Еще не вернулся.

Йонгу поставил бутыль на стол, мельком бросил взгляд на содержимое шкатулки и тут же закрыл ее. Затем просмотрел на брачный договор и щелчком отшвырнул бумаги. На его обычно бесстрастном лице застыло недоброе выражение, а в мозгу уже засела нечистая мысль.

- Она могла и не возвращать дареное. Или новый жених подарит лучше? Кто он?

Кей в упор посмотрела на Йонгу.

- Зачем вам это знать?

- Чтобы решить, как быть дальше. Как поступить. Госпожа Кейлех, прошу сказать мне правду. Я должен разобраться, кто я – оскорбленный мужчина или отвергнутый глава рода. Вы сами понимаете, что против моего рода вашему роду не выстоять, а ваш клан не будет ввязываться в наши с вами дела. Моя поддержка стоила Торую многого, но я никогда не предъявлял счет. Я никогда не вынуждал Арвену быть со мной. А сейчас мне нанесено оскорбление… Вспомните историю… Уничтожали дома и за меньшее, - угроза в голосе Йонгу была настоящей.

Кейлех нахмурилась и зло сверкнула глазами. Перед ней стоял опасный оскорбленный сильный и униженный самец. Опаснее, чем любая сверченная ею ранее нечисть. Женщина упустила голову, чтобы не показывать свои страхи и охватившее смятение.

- Она девчонка, господин Йонгу. Глупая и избалованная и красивая девчонка, не знавшая невзгод и ударов судьбы. Наверное, виновата я. Я старалась, чтобы беды не коснулись ее, чтобы у нее всегда все было. Теперь мы все поплатимся этим. Я не мастак говорить и уговаривать, господин Йонгу, моя стезя – бить нечисть и говорить с духами. Но я с уверенностью могу заявить, что род Дамионов готов сделать все возможное, чтобы уладить этот инцидент.

- И что же вы можете мне предложить? – Йонгу говорил, будто выплевывал яд. – Мой род богаче, сильнее, опаснее! У меня есть свои маги, шаман мне не нужен. У меня есть всё! Ну что же вы молчите?

Йонгу быстрыми скользящими шагами подошел к Кейлех и чуть надавил пальцами на ее подбородок, заставив посмотреть на него.

- Что ты можешь сделать, госпожа Кейлех? Что ты можешь мне предложить? Ты не можешь мне дать то, что мне нужно! Когда я был рядом с Арвеной, я становился живым! Она была моим воздухом! Сегодня она мне душу растоптала! – с каждым словом он слонялся ближе к Кейлех, и теперь она уже чувствовала его дыхание на своих губах. - Ты шаман, госпожа Кейлех, но ты не всесильна. Сейчас ты хочешь меня убить. По глазам вижу, что хочешь. Но сможешь ли? А если сможешь, заметешь ли следы? Скроешь ли причину? Вряд ли. Все равно все нити приведут к Даллионам и твой дом просто сравняют с землей.

Мелькнула мысль про убийство (как раз в тот момент, когда Йонгу упомянул про это), но Кей ее тут же прогнала. В том, что говорил Йонгу, была часть правды. В Орлении кровавые разборки между враждующими родами были само собой разумеющимся делом. Но дом Дамионов слабее многих, поэтому поддержка Даллионов была необходима.

- Кто он, Кейлех? На кого она меня променяла?

Сказать правду? Когда-нибудь придется. Он все равно узнает, ведь Арвена родит уже осенью.

- Это наш маг, Альсаэль.

Йонгу был удивлен. Убрал пальцы с подбородка Кейлех и отошел на шаг.

- Ваш маг? Этот блондин с изуродованным лицом? Бедный маг?

Секунду он молчал, а потом расхохотался, горько и зло.

- Ну, молодец Арвена, ну уважила. Променять одного урода на другого! Главу рода на безродного бедняка. Даже не обидно. Похоже, девочка любит убогих.

Кейлех продолжала молчать. Она ждала, пока Йонгу отсмеется. Сейчас он был непредсказуем, и оставалось только надеяться, что они сегодня уладят все неприятности. Мужчина вспомнил, наконец, о бутыли на столе, и разлил по чаркам ее содержимое, отодвинул стул.

- А знаете что, госпожа Кейлех, - он снова перешел на «вы», - не хотите ли выпить?

- Что? – Кейлех растерялась. - Господин Йонгу, мне бы хотелось решить с вами вопросы договора…

- Конечно, - Йонгу подошел Кей вплотную, - Сейчас мы выпьем, поговорим, а я пока подумаю, что мне делать. Не волнуйтесь, я не буду мстить. Сам виноват, размечтался, что Арвена станет моей, а насильно… - Йонгу снял с Кейлех плащ и усадил за стол. – Я не хочу ее принуждать. Выпьем.

Они глухо стукнулись чарками и опрокинули… Маслянистая жидкость легко и напористо проложила путь через горло, прошивая все тело раскаленным стержнем. С головы до ног. Закрыть рот оказалось совершенно непосильной задачей, но и дышать было невозможно: любое движение воздуха в сожженной глотке только прибавляло страданий. У Кей глаза на лоб полезли, она закашлась. Йонгу пришлось даже постучать по ее спине.

- Ч-что это? – отдышавшись, моргая (на глаза слезы навернулись) спросила женщина. Она привыкла к добрым хмельным напиткам, но не к той демоновой бурде, которой потчивал её сейчас.

Йонгу выглядел растерянным. Он тряхнул головой и пожал плечами.

- А демоны его знает, взял первую попавшуюся бутылку. Закусывайте. Уже лучше? Похоже, - он принюхался к булыли, - это первач.