Страница 35 из 42
Марку и его супруге отвели место недалеко от короля, с одной стороны от них сидел Адемар, а с другой — Аллар. Напротив разместились Делвин-Элидир, Ренар-Амоди и Блуа. Вокруг него образовался привычный кружок близких друзей, что делало застолье ещё приятнее.
Время пронеслось незаметно, за дружеской беседой, которая прерывалась тостами за короля и его гостя энфера Синего грифона, за друзей, за мир и дружбу между королевствами и благополучие народа. Вдоль столов проходили менестрели, которые пели баллады о короле Армане, а затем прозвучали новые, о юном Жоане. В них пелось о том, что царствование его подобно рассвету после тёмной ночи, что он вернул надежду и счастье народу Сен-Марко и подарил благоденствие всему миру.
— Недурно, — усмехнулся Делвин-Элидир, дослушав одну из них. — Но Жоану эта баллада вряд ли пришлась по душе. Он не слишком любит хвалебные гимны в свою честь.
— Мелодия хороша, но в тексте слишком много патетики, — согласился Марк.
— Главное, чтоб понравилось доброму народу Сен-Марко, — усмехнулся Адемар. — Эти баллады уже поют в городских тавернах. Горожане любят своего короля и считают, что он достоин подобных восхвалений.
— Тогда следует заказать их хорошим поэтам, — заметил Блуа. — Чем при дворе занимается Вильре? Он, кажется, придворный поэт? Так пусть оторвётся от сочинения мадригалов для дам и сатирических куплетов о тех, кто ему не нравится, и займётся делом!
— Марк, скажи ему, — кивнул Аллар. — Меня он не послушает, но тебе не посмеет отказать.
— Я скажу, — пообещал Марк.
Пир продолжался, и спустя какое-то время в соседнем зале заиграла весёлая музыка. Молодые гости, поняв, что засиделись за столом, потянулись туда, чтоб устроить танцы. Марк проводил Мадлен в небольшую гостиную рядом с пиршественным залом, где собрались дамы во главе с королевой Элеонорой, а сам отправился следом за друзьями. Он не собирался танцевать, но хотел размять ноги и посмотреть, как веселятся другие.
Войдя в зал, он остановился у стены, глядя, как важно двигаются по залу танцующие пары. Они то плыли, держась за руки, то, остановившись, раскланивались, потом дамы изящно кружились вокруг кавалеров, в то время как те, опустившись на одно колено, в благоговейном жесте прижимали ладони к сердцу. Затем пары менялись партнёрами, и всё начиналось сначала. Марк взял с подноса проходившего мимо слуги кубок и наблюдал за лёгкими движениями Айолина и Иоланды, и за несколько неуклюжей старательностью Блуа, который в танце напоминал бредущего по мелководью журавля.
— Вам послание, ваше сиятельство, — услышал он чей-то голос и обернулся.
Рядом стоял лакей с небольшим подносом, на котором лежал белый конверт.
— Кто передал? — спросил он, взяв письмо и поставив кубок на поднос.
— Не знаю, господин граф. Оно лежало на столике рядом с камином. Там ваше имя.
Поклонившись, он отошёл. Марк открыл конверт и достал оттуда сложенный листок бумаги, на котором было написано: «Прошу вас немедля встретиться со мной в западной галерее по важному делу. Оно не терпит отлагательств». Почерк был мужской и ему незнакомый. Пожав плечами, он подошёл к растопленному камину и, бросив письмо в огонь, вернулся на место. Он внимательно смотрел по сторонам, но видел только весёлых, слегка подвыпивших придворных обоего пола, которые смотрели на танцующих, болтали и смеялись. Между ними сновали слуги с подносами, с которых кто-то брал кубки, а кто-то ставил на их место пустые, перевернув кверху ножкой.
Мелодии, которые наигрывал королевский оркестр, тем временем становились всё быстрее, и вот уже танцующие взялись за руки, и пары слились в яркую вереницу, которая со смехом понеслась по залу, петляя между поспешно сбивающимися в стайки гостями. Начинался самый беззаботный час пира, когда захмелевшие гости готовы были сбросить оковы этикета и маски приличия и полностью отдаться безграничному веселью.
— Марк! — услышал он голос Кондара и, обернувшись, увидел его, пробирающегося сквозь толпу, теснившуюся возле стен. В его руках было два кубка с вином, и, подойдя, он протянул один Марку. — Я хочу выпить с тобой!
— С удовольствием, — кивнул Марк и, снова повернувшись к центру зала, поднёс кубок к губам.
— Как твоё дело? — осторожно спросил Кондар. — Ты уже поймал её?
— Кого? Ах, ту женщину? Ещё нет. Сейчас выпью с тобой, попрощаюсь с королём и пойду. Уже к утру она будет в Серой башне. А почему тебя это так волнует? — он подозрительно взглянул на алкорца, но тот рассмеялся.
— Просто странно. О ней так давно никто ничего не слышал. Неужели это она?
— Можешь не сомневаться, — Марк снова посмотрел на танцующих и пригубил вино, но в этот момент кто-то налетел на него сбоку и обнял.
— Дружище! Ты пьёшь без меня?
— Элот! — взревел Марк, отстраняясь и с досадой оглядывая свой залитый красным вином камзол. — Посмотри, на кого я похож по твоей милости!
— Извини, — заворчал капитан, пытаясь отряхнуть его наряд, но лишь ещё больше размазывая вино по нежному бархату.
— Оставь, — отмахнулся Марк. — Камзол испорчен, а мне ещё нужно встретиться с королём, прежде чем уйти.
— Но, может, твой наряд ещё удастся отстирать? — расстроено бормотал Элот. — Он же наверно очень дорогой? Он стоит не меньше моего месячного жалования.
— Больше, гораздо больше. Пусти! Хорошо ещё, что я успел выпить полкубка! Может, если передам его слугам прямо сейчас, они успеют что-то с ним сделать!
И он начал пробираться к дверям, по пути подозвав лакея с подносом. Тот поспешно приблизился и с ужасом посмотрел на расплывшееся на груди графа багровое пятно.
— Иди за мной! — приказал Марк, на ходу расстёгивая серебряный пояс и пуговицы. Выйдя из зала, он, не обращая внимания на находящихся вокруг придворных, снял камзол и протянул его слуге. Тот беспомощно взглянул на поднос в своих руках, а Марк просто перекинул камзол через его локоть. — Вели почистить! — приказал он. — И разыщи моих оруженосцев! Ты знаешь их? Пусть принесут мне из Серой башни другой камзол. Где я могу умыться и подождать?
— Для уставших гостей приготовлены спальни в южной галерее, ваше сиятельство, — сообщил лакей. — Полагаю, что оленья комната сейчас свободна. Там в нише есть кувшин, таз и полотенца.
— Я иду туда! — оборвал его Марк и, расталкивая попадавшихся на пути придворных, прошёл в коридор, который вёл в южную часть дворца.
Вскоре он оказался в узкой полутёмной галерее, украшенной тонкими резными колоннами, между которыми в узорчатых арках темнели дубовые двери. Толкнув одну из них, он вошёл в большую уютную комнату. На резном столе в подсвечнике горела свеча, а в углу светилась красноватыми угольками медная жаровня, распространявшая вокруг приятное тепло. Широкая кровать, занимавшая почётное место у стены, была застелена стёганным бархатным покрывалом, а полог над ней крепился золотыми шнурами с тяжёлыми кистями на концах. Стену украшал старинный гобелен со сценой охоты на оленя. Окинув мрачным взглядом всё это убранство, Марк решительно прошёл в глубокую тёмную нишу, где на столике стоял медный таз, в котором поблескивал начищенный кувшин, а рядом лежали стопкой белые полотенца из тонкого льна. Он бросил пояс с кинжалом на столик, налил в таз воду из кувшина, умылся и взялся за полотенце, когда услышал лёгкий скрип открывающейся двери. Вытирая руки, он вышел из ниши и увидел Кондара, который как-то странно улыбался.
— Я подумал, может, тебе нужна помощь, мой друг? — произнёс алкорец и тоже осмотрелся по сторонам.
— Чем ты можешь помочь? Отдашь мне свой камзол? — проворчал Марк, бросив полотенце на кровать.
Внезапно он поморщился и прижал ладонь к правому боку под рёбрами.
— Тебе плохо? — насторожился Кондар.
— Да, что-то кольнуло, — Марк пошатнулся и опёрся рукой о столбик балдахина. — Что ж я съел?
— Скорее, выпил, — подходя к нему, уточнил алкорец. — Это яд, который я подсыпал тебе в вино.
Марк судорожно вздохнул и согнулся, мрачно взглянув на него исподлобья.