Темный янтарь 2

Возвращаться с фотоаппаратом в свое сомнительное будущее гость не мог по техническим причинам. Но в группе отрядных особистов имелся штатный фотограф, живо озадачили фото-сержанта, убежал проявлять пленку и печатать снимки. Попутно Серега передал «люгер» и поручение стремительному Кононову.

Соорудили чай. Земляков прихлебывал, болезненно морщась, пояснял обще-текущее положение дел. Рассказал о предстоящей работе против особой немецкой группы с труднопроизносимым названием, переводящимся на нормальный язык как «Глухая кукушка».

…— Я офигиваю… – пробормотал в ошеломлении Серега. – Значит, этих самых «калек» вообще не две? И даже не три?

— «Калек», видимо, бесчисленное множество. Мы далеко не со всеми контактируем. Но тут дело пошло вообще в другой плоскости. Немцы пытаются свалить в мир, абсолютно непохожий на наш. Никакого исторического сходства. Другая планета. Упрощенно говоря – чужой обитаемый мир, это как Марс в «Аэлите», только намного дальше.

Бойцы «Линды» переглянулись.

— Это же, наверное, очень секретная информация? – озвучил общую мысль Янис.

— Само собой. Но она только в деталях секретная. А в принципиальном существовании обитаемых планет нет ничего особого секретного. И у вас книги об этом уже пишут, а у нас так вообще насочиняли миллионы дурацких историй, – вздохнул Земляков.

— Ты чай пей. Может, перекусим? А то вид у тебя хилый, – сказал Серега.

— Аппетита вообще нет. Вот чай разве, хорошо, что с лимоном…

— Да, лимон нам возят, снабжают сейчас отлично. Выходит, фрицы теперь драпанут в другой мир и фюрера эвакуируют?

— Вот это вряд ли. Похоже, «Кукушке» этот бесноватый Гитлер и здесь надоел, они его нам оставят, налегке отвалят. Там у них своя борьба за власть, свои интриги и зловещие планы.

— Понятно, пауки в банке. Чего от фашистов еще ожидать. Но плохо, что у фрицев теперь есть плацдарм в другом мире. Тут мы опять проворонили, – цыкнул зубом Серега.

— Не совсем так. Немцы год назад заметались, начали ходы для отхода ощупью искать, пути эвакуации нашаривать. Часть нащупанных вариантов у них категорически не прошла, остался лишь один. Но вот заранее понять, на чем они остановятся, было невозможно. Кроме того, у них имеются серьезные технические трудности с Прыжком. Я, как понимаете, не совсем по этой части специалист. Янис наверняка бы полнее и понятнее о технике пересказал…

…Гость рассказывал об огромном количестве энергии, необходимом для немецкого варианта Прыжка. Фрицы ведь пытаются переправить кучу оборудования, оружия и материалов, это не говоря уже о собственных драгоценных нацистских задницах.

— Понятно, нужно им эту операцию сломать, – осознал Серега. – Но часть-то гадов уже там? Окопались. И как мы дотянемся, если оборудование с нашей стороны уничтожить? Мы же координат не знаем, не найти будет гадов. Имелась бы разведка, агенты наши, коминтерновцы какие-то сочувствующие…

— Знаешь, Сергей, насчет сочувствующих коминтерновцев, так их и в здешней большой Германии не очень-то густо. А уж вероятность, что они туда просочатся… – покачал головой Земляков.

— Да, это понятно. Про Коминтерн это я так, с досады. Настоящий немецкий антифашист – он зверь редкий, пожалуй, в Германии чаще степного сайгака встретишь.

— Это конечно. Но ведь про отсутствие нашей разведки я вам ничего не говорил, – слабо ухмыльнулся Земляков.

— Ого! Намек поняли. Не спрашиваем.

— Тут, товарищи штурмовые саперы, меня можно спрашивать, можно не спрашивать, я все равно не смогу толком объяснить. Абсолютно не моя сфера, а там всё очень сложно и нелинейно.

Разговаривали еще долго, не столько о непонятных действиях «Кукушки» – с ней дальше всё прояснится – сколько о текущих фронтовых делах, и вообще. Капитан Васюк изо всех сил старался не касаться, и даже не намекать на дела Будущего. В конце концов, Земляков здесь при исполнении, и сказать, что старший лейтенант – ленивый бездельник, язык не повернется.

Сержант-смершевец принес пакет с уже высохшими фотографиями. Вместе посмотрели. Серега поражался конструкции суденышек. Земляков тоже разглядывал не без удивления – на месте тогдашней таллинской операции ему было не до деталей конструкции. Зато Янис растолковывал с восхищением, водил по фото карандашом-указкой, нюансы пояснял.

…— Все равно какой-то прошлый век, – сказал Серега. – Понятно, что на компактность упор сделан, но все равно странно.

— Да мы о том мире очень мало знаем, – Земляков с лупой разглядывал снимок. – Там иной уровень развития прогресса. Видимо, как наше средневековье. И еще всякие многие странности.

— А кто про те странности мог рассказать?

— Есть свидетели. Немцы на наших военнопленных экспериментировали. Кое-кто из наших выжил и вернулся.

— Вот же суки-фрицы.

— Это да. Ладно, пора мне, – Земляков посмотрел на командира «Линды». – Ты на нас не злись, капитан. Я оправдываться слабо умею, по нюансам ситуации тебе Янис наверняка лучше пояснит. Делаем мы там, что можем.

— Тебе-то чего оправдываться? Тебя мы знаем, какие вопросы. Но так-то здорово я огорчился, это уж точно, – пробормотал Серега.

— Извини, так уж вышло, – гость полез в сумку, извлек темную четырехгранную бутылку. – Презент пошловатый, вообще не к месту. Но единственное, что после наших Прыжков качества не теряет – это джин. Черт его знает, но почему-то именно буржуйскому напитку процесс перемещения на пользу. Будет повод, попробуйте.

— Повод-то есть. Все-таки не каждый день столицу советской Эстонии освобождаем. Тебе по здоровью можно пару глотков?

— Видимо, нужно. Эта подлая малярия…

Позвали начальника штаба и старшего контрразведчика, усидели бутылочку оригинального напитка, потом пол-литра неоригинального. Капитан Васюк вышел, вернулся с подарком – понятно, ушлый Кононов успел отыскать в городе гравера, всё сделали.

— На память товарищу переводчику. Так и написано!

— «Тов. Землякову и его Службе. На память. На крепкую», – прочитал гость гравировку на врезанной в «щечку» пистолета стальной пластинке. – Намек понял. Займет почетное место, у нас там есть выставка памятного оружия.

Ушел переводчик дальнейшие задания выполнять, рыть по документальным следам «Кукушки», а автогруппа продолжила рутинную службу с привычными минами, учебой, командировками.

Лично товарищу Васюку тогда выпала поездка на север, в дивное Заполярье. В детстве читал про полярников, восхищался, но всё оказалось вообще не так – увы, снег там еще не лег.

2 октября капитан Васюк с двумя подчиненными специалистами высадился на аэродроме ВВС Северного флота. Полет пассажиром, кстати, оказался менее интересным, чем рассчитывал Серега, но тут дело принципа – все-таки полетал, как и все прогрессивные современные люди. Направили штурмовых саперов для консультации по одному предстоящему штурму – местный осназ Северного флота был, безусловно, геройским, но некоторого специфического опыта у него не хватало. Посмотрели на макет порта, на бухту, чьи берега немцы утыкали батареями, как тот заношенный китель-фельдграу цепкими гнидами. Посовещались. И через два дня саперный взвод «Линды» прибыл для оказания практической консультативной помощи. Капитан Васюк просил и требовал, чтобы дали возможность самому возглавить взвод, обратился лично к генералу. Обругали, но разрешили.

***

…Волны Баренцева моря на балтийские не очень походили – тут плюхнешься, и с печальным результатом не особо затянется. И даже не понятно – хорошо это или плохо. Яниса в командированном взводе не было, но Серый неприязнь друга к продолжительным морским купаниям перенял и разделял всецело.

Три торпедных катера мчались по свинцовым волнам в относительной тишине – двигатели работали на подводный газовыхлоп. В море было довольно «людно»: одновременно шел десант к губе Малой Волоковой[7]. Большая операция готовилась, и что характерно, без всяких признаков мешающих немецких самолетов – поджало хвост люфтваффе. Эх, в 41-м бы так. Но вот болтало катера изрядно. Десантники маялись, многих укачало.