Страница 12 из 15
– Она умерла и некому даже тело забрать, чтобы похоронить эту женщину по‑человечески, в земле. Но последнее нам не впервой, – кисло улыбнулся доктор Адамс. – Поэтому, как всегда, на телегу и в соседний Ноттенг в крематорий. Этот город побольше нашего, там штатный маг-огневик есть и вообще…
Он ненадолго замолчал, как если бы собирался с мыслями, а затем внимательно поглядел мне в глаза и сказал напрямую:
– Описание внешности в карточке Милы Свон с тем, как выглядишь ты, сходится один в один. Записи в документах делают вас едва ли не близнецами, а потому я мог бы отдать тебе её документы.
– Вы бы что? – едва слышно пролепетала я.
– Мог бы отдать тебе её документы… Мог бы, так сказать, поменять вас местами, – на полном серьёзе сказал доктор Адамс и, подумав, признался. – Понимаю, быть Милой Свон не боги весть какая радость, но больше ничем я помочь тебе не могу и не смогу, Счастливица. Это мой последний месяц работы здесь. С февраля меня переводят в Ноттенгенский госпиталь и какую‑то женщину, которую согласно закону давно уж как пора на общественные работы отправить, я взять с собой никак не смогу.
Пожалуй, мне стоило сосредоточиться на словах «взять с собой», но я акцентировала внимание на другом.
– Я буду рада даже такому имени, – искренне обрадовалась я, прежде чем на меня громом снизошло озарение. – Но, доктор Адамс, Милу Свон многие знают. И все в лазарете знают, что я не она. Это же пойдут сплетни, а сплетни о таком…
– Да, ты права. Сплетен о таком допустить нельзя… Вот только ничто не мешает тебе исчезнуть из Оркреста насовсем, – мягко улыбнулся он мне. – Давай всем нашим я через пару дней сообщу, что отправляю тебя куда положено, а? А в комитет на их очередной запрос пришлю свидетельство о твоей смерти. Недаром же я столько держал тебя здесь, у них много моих докладных о твоём слабом здоровье. Поверят. Но на самом деле будет другое. Ты поедешь туда, где тебя никто в лицо не знает.
– Но куда мне ехать? У меня ведь нет ни денег, ни… ничего у меня нет! – оказалась я в ужасе от новой беды.
– Я могу одолжить тебе немного, чтобы ты добралась до Ноттенга. А там, думаю, у меня получится оформить тебя медсестрой в госпиталь. Помогать за больными ухаживать ты ведь уже хорошо умеешь.
Улыбка доктора Адамса сделалась ещё мягче, и я, искренне обрадованная тем, что в моей жизни наступила белая полоса, дала согласие.
Увы, всё сложилось не так, как мне виделось.
Нет, сперва было всё хорошо. Кутаясь в подаренный доктором Адамсом полушубок и прижимая к груди ещё один его подарок – книгу по обучению чтению, я наперёд его самого приехала в Ноттенг и остановилась там, где он мне сказал. Меня даже не покоробило от насмешки привратника, проверяющего мои документы. Я была счастлива, что способна свободно передвигаться. Я была рада просто начать жить! Право, мне оставалось только получить достойную работу. За те две дюжины дней, что мне предстояло ждать доктора Адамса, я даже предприняла попытки найти своё место в жизни. Увы, все мне отказывали в работе, но я не была расстроена из-за этого. Продолжая листать страницы книги, я всё больше загоралась надеждой. Мне виделось, что если я научусь читать и писать, то однажды из сиделки стану помощницей доктора Адамса или даже фармацевтом. Я вовсю мечтала и была так счастлива в этих мечтах!
А затем приехал доктор Адамс. Был вечер, когда он постучался ко мне.
– Вот и я, Счастливица, – сказал он с широкой улыбкой на лице, когда я открыла ему дверь. Я ему обрадовалась тоже. Я искренне радовалась ему до тех самых пор, покуда он не принялся меня лапать. Сначала исподволь, а там и откровенно.
– Доктор Адамс, да что же вы делаете? Не надо, – начала я просить его всё громче и громче, покуда не осмелилась на оплеуху. Сразу сделалось тихо, только сердце моё стучало, как проклятое.
– Вот оно как, – нехорошо произнёс тогда доктор и веско добавил. – А ведь это неправильно, не стоит тебе так себя вести. Нужно быть ласковей с тем, кто может взять Милу Свон на нормальную работу. Ведь куда ты теперь без меня, а Мила Свон? Только обратно блудом заниматься. И сколько мужиков тебе понадобится, чтобы приползти ко мне на коленях, э?
От столь неприятных слов я растерялась и застыла, а доктор Адамс вновь принялся меня лапать. Из-за этого я отпрянула от него, но он удержал меня в своих объятиях и после приблизил своё лошадиное лицо вплотную к моему.
– Или же ты забыла, что не Мила Свон вовсе, а я об этом всё знаю?
От сказанного мне вмиг сделалось так страшно, что веки закрылись сами собой. Но с закрытыми глазами всё стало только хуже. Я отчётливо ощущала каждое прикосновение, каждый поцелуй!
– Ты моя, Счастливица. Моя, – наслаждался доктор Адамс своей властью, а я молчаливо терпела. Даже когда он вошёл в меня, я молчала так, будто мне склеило рот!
… Но о, как же сильно я кипела внутри!
– Ты моя. И, быть может, мы всегда будем вместе, – шептали его губы со страстью влюблённого, но от этого ласкового шёпота мне захотелось рыдать. «Быть всегда вместе» означало, что этот негодяй всегда будет держать меня на коротком поводке. Я навсегда сделалась бы его послушной зверушкой.
«Никогда. Никогда не позволю! Я человек, а не тряпка, об которую можно вытирать ноги!» – наконец прокричало что-то внутри меня так громко, что (откуда только силы взялись?) я спихнула с себя обнажённого доктора Адамса и, взвизгнув, ударила его по голове стоящим рядом деревянным подсвечником.
… Это стало началом моего кошмара, так как доктор Адамс, не издав не единого звука, умер.
***
Несмотря на тщедушное телосложение, вытащить тело на улицу и спрятать его у меня получилось. Даже обошлось без свидетелей. Молиться оставалось только о том, чтобы труп оставался ненайденным как можно дольше. И особенно горячими мои молитвы стали, когда хозяйка доходного дома, где я снимала комнату, сурово осведомилась:
– Кто это вчерась у тебя был?
– Любовник, – не нашлась с лучшим ответом я.
– Вот ведь знала, что нельзя шлюхе комнату сдавать. А ведь божилась, что ни-ни… Тварь! А ну убирайся отсюда, у меня дом для приличных людей, а не притон какой-нибудь!
Мне же этого только и надо было. Собрав свой нехитрый скарб в два серебряных медяками – всё, что осталось от щедрости доктора Адамса, а также то, что нашлось в его карманах, я на дрожащих ногах вышла на улицы Ноттенга и поняла, что не могу здесь оставаться. Убийство жгло мне пятки, а потому я отправилась вглубь Верлонии, в город Вестград.
Если же говорить о Вестграде, то он мало чем отличался от Ноттенга, кроме того, что оказался ещё больше. Это было очень большое поселение, а потому я сперва обрадовалась. Мне виделось, что среди такого количества лавок и мастерских проблемы с поиском работы у меня не возникнет. Я мечтала, что наконец-то смогу честно работать и получать за свой труд деньги, что моя жизнь устроится. Однако, мои документы отпугивали всех, кого только можно. Доктор Адамс говорил верно, Милу Свон с распростёртыми объятиями ждала только подворотня. К шлюхам в Верлонии было своё, исключительно мерзкое отношение.
Сперва я плакалась. Я умоляла дать мне шанс, я убеждала, что справлюсь с любыми обязанностями, даже с самыми тяжёлыми. Но люди плевали мне в лицо, а некоторые и того хуже.
– Да ладно тебе, заработать, что ли, не хочешь? – прижал меня к стене булочной толстяк-пекарь и масляно улыбнулся. Моя надежда, что раз он меня сразу не выставил за дверь, так, может, сейчас мои мытарства и закончатся, оказалась пустой.
– Я хочу заработать, но не так, – жалобно ответила ему я. – Быть может, вам нужна помощница?
– Помощников печь хлеб у меня хватает, а вот дополнительные налоги из-за твоей красной метки платить желания нет. Зато другое желание… появилось.
– Да не буду я вас обслуживать, мне это всё противно! – не выдержала я и, юркнув, выскользнула за дверь. Но пекаря мой отказ разозлил. Он вышел вслед за мной и громко воскликнул: