Нэйт

— Быстрей давай, они все равно могут нас засечь. Дело времени.

Машина была абсолютно бесшумной и мы резко взмыли вверх, минимизируя контакты с охраняемой территорией поместья Джагаонов. Как же было уютно улепетывать откуда-то со старшей сестрой. Я даже засмеялась. Мы припарковались в нашем доме. И сначала я долго бродила по своему крылу, трогая все вещи, вспоминая, как мы бегали здесь по лестницам, смеялись, сидели за общим столом. Мирна просто наблюдала за мной.

— Я тоже несколько дней ходила и все трогала. Так было странно вернуться в абсолютно пустой дом детства.

Мы болтали с ней пока заря не появилась на горизонте.

— Ты оказалась очень одаренной, — подытожила Мирна, когда я рассказала ей всю настоящую версию произошедших событий. Она отвергала все расспросы о себе до тех пор, пока я первая не расскажу ей обо всём.

— Я не одаренная, Мирна. Я вляпалась по самое не хочу.

— А теперь из этого «не хочу» ты взбиваешь масло, как брошенная в сливки лягушка, и вылезешь самый наверх. Я же вижу, что ты делаешь.

— Я не хочу на самый верх. Мне просто нужно, чтобы от меня все отстали. Не ты, — мы обе засмеялись. — И дали мне просто быть с тем, кем я хочу и там, где я хочу.

— Это огромная роскошь. Особенно, если всё это одновременно.

— Да, и я этого достойна, — я тряхнула волосами, и мы снова захихикали.

Мы не виделись пятнадцать лет, мне было семь, когда я видела её последний раз. Я точно изменилась до неузнаваемости за это время, и в то же время мы разговаривали так, будто и не было всех этих лет. Так, словно читали мысли друг друга, заканчивали предложения, у нас был одинаковый этический кодекс, понимание смыслов и юмор. Я сказала ей об этом, и мы обе выдохнули.

— Да, я тоже боялась того, какой ты стала. Иногда бывает — через много лет понимаешь, насколько далеки от тебя твои родные. Даже живя на одной планете, кажется, что вы с ними находитесь на разных. Я благодарю Космос, что Кайн взял тебя с собой. Мог ведь и оставить там.

— Я и не хотела лететь, он настоял. Но ты ведь не знала, что мы увидимся, что приедем сюда.

— Я планировала тебя как-то вызвать сюда. И у меня получилось, — мне показалось странным то, как Мирна говорит это.

— Когда ты вернулась?

— Дней десять назад, — получается дня за три до того, как Трагат испустил дух. Я всматривалась в её лицо, пытаясь найти ответ на какой-то тревожный сигнал, который поймало моё подсознание, но который никак не могла перевести на обычный человеческий язык.

— Говорят, он умер от инсульта, — сказала я просто для поддержания беседы, — странно, по нашим меркам он был ещё очень молод. Дедушке Аргатэрэю, понятно, уже перевалило за тысячу. Но Трагат… сколько ему было? Лет шестьсот? Вполне мог преспокойно творить свои пакости ещё лет триста.

— Я была с ним за час до того, как это произошло.

Вот оно! Я замерла, боясь спугнуть её, уже зная, что может последовать за этим признанием.

— Он изнасиловал меня, — Космос, нет. Я не была готова к этому. Она сказала это так просто, будто сказала, что только что заварила схиву, а я замерла в испуге, словно услышала гром в чистом поле, но не знала, куда от него спрятаться.

— Я не знала, — прошептала только в ответ.

— Конечно, тебе тогда было семь лет, — получается, как раз тогда, когда Мирна сбежала отсюда. — Почти никто не знал, кроме Аргатэрэя, Инхиры и меня.

— Его жена знала обо всём? — взвилась я.

— Дедушка Аргатэрэй тоже всё знал, — жёстко продолжила Мирна, — но думал, что я не знаю о том, что знает он. А я знала, а он — не сделал ничего, чтобы добиться справедливости, возмездия, чтобы защитить меня. Он просто начал подыскивать мне мужа. Даже нашёл какого-то парня. Тогда я приняла решение избавиться от этого идиотского мира, где аристократические связи и круговая порука выше всякого здравого смысла, выше родительской любви, выше добра и зла. Это все не для меня. Я много узнала за это время, много где была. Была на Тейене, но большую часть времени — на Сайградаре.

— Ты обучалась у старейшин тлареков? — это было что-то из ряда вон выходящее в нашем мире. Я обожала добрых ящеров тлареков, хотя никогда не видела их живьем, зато перечитала и пересмотрела о них всё, что было в открытых источниках.

— Да, — кивнула Мирна, — они раскрыли мне подлинное предназначение моей души, мою силу. Все эти годы мне не нужны были извинения Трагата, мне было всё равно, я действительно, искренне жила в благодати. Но совсем недавно, почувствовала вдруг такое непреодолимое желание вытрясти из него слова извинений. Вот именно сейчас. Как будто бы что-то призвало меня сюда, использовав это как повод.

Ведь он действительно так и не извинился. Я вернулась вовсе не потому, что узнала о дедушке или о том, что творится с тобой. Я вернулась за его извинениями, и только потом мне рассказали обо всем остальном. Так что это почти случайность, что я оказалась сейчас здесь…

— Именно тогда, когда так нужна мне, — закончила я за неё. — Именно тогда, когда должна стать главой рода и войти в Совет Тринадцати.

Мирна улыбалась тихой, спокойной улыбкой.

— Я готова была тысячу раз отдать этот пост Гирану. Но после всего услышанного, после встречи с тобой, поняла — не сейчас. Тебе нужна помощь, и только я могу дать её тебе, войдя в Совет Тринадцати и вычистив это осиное гнездо.

— Ты собираешься идти на них в одиночку? Тогда ты долго не протянешь.

Мирна взяла меня за руку, её ладонь была мягкой и теплой и была намного меньше моей по размеру. Мирна вообще была миниатюрной. И хотя ей было уже лет сорок пять, черты лица были почти что детскими, отчего она казалась даже чуть младше меня. Но только не взглядом. Для меня её взгляд был добрым и теплым, а вот Кайннан ежился от него и всячески избегал.

— Я не одна. Одному никогда ничего не сделать. У меня есть ты, а у тебя — я, есть твои новые друзья, есть мои. Нужно просто сложить всю эту мозаику воедино.

— Да, только все мои друзья разлетелись во все концы Вселенной, — выдала я пессимитично.

— Не переживай, когда придет время, все картинки пазла сложатся в одну. Понимаю, тебе хочется, чтобы это время наступило пораньше. Но оно наступит только тогда, когда наступит самый благоприятный момент, а это — не всегда пораньше.

— Понимаю. Так он успел перед тобой извиниться? — спросила я после долгой паузы, возвращая её к незаконченному рассказу. Я уже чувствовала, что она не просто встречалась с ним за час до его смерти.

Мирна делала вид, что думает, но я видела по её глазам и ямочкам на щеках, она уже давно решила, что все мне расскажет.

— Он даже не подумал извиниться. Он просто напал на меня.

— Что? — я снова взвилась, уже который раз за ночь.

— …и поэтому сегодня он прошёл свой последний путь над водами Нарийского моря.

Я пыталась сложить два и два, понимая, что это будет четыре, но верить в очевидное не хотелось. Мирна была здесь передо мной, улыбалась, демонстрируя красивые ямочки на щеках, и при этом она только что, только что так запросто призналась в убийстве?

— Это… это… ты его?

Мирна смотрела без тени раскаяния.

— Это действительно была самооборона, и мне не в чем себя винить. Я пришла за извинениями, просто поговорить и только. Вместо этого он вынул из-за пазухи молекулярно-лазерный клинок, словно боясь, что я подниму шум об изнасиловании. Такой клинок обычно всаживают в сердце и он его поджаривает, а затем, когда вынимают, кожа мгновенно затягивается, будто и не было ничего. Понять причину смерти без вскрытия невозможно, но его, конечно, не проводят в таких случаях, дело заминают. Я бы уже была мертва.

— Да, но как ты это сделала? Как раз вскрытие у Трагата было. Обширный инсульт без единого удара. Вообще ни одного удара на теле. Мне Кайн говорил. Все чисто, никаких намёков.

— Тлареки обучали меня. И я всего лишь парализовала его. Однако, с побочными последствиями.

— У тебя есть суперспособности?

— Нет, — она покачала головой. — я лишь овладела до некоторой степени силой звука и движения. Узнала, как воздействовать на нужные точки тела человека, сочетая их со звуком. Я не планировала его конца и не испытываю никакого злорадства. Но и сожаления тоже. У него был выбор, извиниться или просто выгнать меня, выбор попытаться меня убить или умереть самому. Он сделал каждый шаг навстречу своей судьбе сам. Я же выбрала в тот момент лишь не дать ему себя убить.