Очарованная

— Но ты теперь доминант и садист? Я рискнула робко, потому что терминология все еще иногда приводила меня в замешательство, но я была почти уверена, что это правда.

—Со временем я узнал, каковы мои собственные границы, и они были почти такими же, как и у любого богобоязненного человека. Мне не доставляет удовольствия заставлять тебя истекать кровью или есть объедки с пола, как раба Шервуда. Мне не нравится мысль о том, чтобы делить тебя или смотреть, как тебя насилуют. Я всего лишь простой человек, жаждущий звука слез моего саба и вида плоти после того, как она покраснела от спермы.

Я смеялась. — Да, действительно, простой человек.

На мгновение мы замолчали, обдумывая свои тяжелые мысли, прежде чем я прошептала: —Прости, Ксан.

Он крепко сжал меня и зарылся ртом в мои волосы. —Женщина, которую я купил и использовал, сочувствует мне. Что я говорил тебе об этом нежном сердце?

— Я думаю, что у меня уже столько неприятностей, сколько только может быть, — пробормотала я.

Его шокированный смех вибрировал во мне.

— Ксан, — спросила я, потому что всегда этого хотела, и воздух между нами наполнился ароматом близости. —Сколько тебе лет?

— В пятницу мне будет тридцать пять.

—Серьезно? Мы должны праздновать — сказала я ему, потому что в моей семье было принято, чтобы дням рождения радовались.

Я не наслаждалась своим восемнадцатым днем ​​рождения, и я хотела компенсировать это, наслаждаясь с Александром.

—На самом деле у нас запланирован бал, на который нужно идти. Следующие несколько ночей мы пробудем в Лондоне, а после этого вернемся в Перл-холл. У меня для тебя уже есть платье в шкафу.

—О, ну, я больше думала о праздничном торте и воздушных шарах, но, думаю, лорды устраивают балы на дни рождения, — размышляла я.

Он прижал свою улыбку к моему лбу, а затем сменил ее поцелуем. —Мы можем сделать праздничный торт после бала, как насчет этого?

—Имеет место быть.

Некоторое время мы снова молчали, и я почти заснула, прежде чем спросил: —Что ты собираешься делать с Орденом? Что, если они обратятся против тебя?

Он долго не отвечал, а когда ответил, я не была уверена, что уже сплю.

— Меня беспокоит то, что я сделаю с Орденом, если они придут за тобой.

Я рассмешила Ксана восемнадцать раз в его тридцать пятый день рождения. Мой план на день был выполнен превосходно с помощью Риддика, который действительно звонил и бронировал столики для нас, и миссис Уайт, которая также путешествовала с нами из Перл-Холла и помогала мне делать торт. Мы испекли сицилийский пирог с ромом «Кассата» накануне утром, пока Александр был в командировке, и тем утром, когда я разбудила его, я принесла ему пирог в постель.

Это путешествие означало, что я впервые ложусь спать и просыпаюсь с ним, и новая близость казалась мне подходящей, учитывая, как изменились мои чувства к нему.

Было еще лучше, когда он ел глазурь с моих сосков и между ног, пока я не кончила ему в рот, а затем заявила, что я вкуснее торта.

Это был глупый план, и я нервничала, когда предложила провести день вместе в Лондоне, чтобы отпраздновать это, но Александр на удивление любезно отнесся к моему чрезмерному энтузиазму. Думаю, ему даже понравилась идея сходить на «Лондонский глаз», хотя, вероятно, это было только потому, что мы заняли свою собственную капсулу, и он играл под моей юбкой перед несколькими камерами видеонаблюдения, пока я не кончила ему на руки.

Я никогда не видела Александра таким расслабленным, каким он был со мной в тот день. Он был по-прежнему холоден и отчужден, невозмутим, на него было трудно произвести впечатление, но улыбка в его глазах заставляла меня сиять, как многогранные бриллианты в слабом лондонском свете.

Воспринимая его таким образом, я почувствовала себя девочкой, влюбленной в школу, что было немного нелепо, поскольку я никогда раньше не была таковой. Но того головокружения, которое охватило меня, когда он держал меня за руку и вел сквозь толпу или выдвигал для меня стул во время полдника в Fortnum & Mason, было достаточно, чтобы закружилась голова.

Была еще одна потенциальная причина моего головокружения, но я не хотела останавливаться на ней, пока не узнаю наверняка.

Когда мы вернулись в дом Мейфейров, чтобы подготовиться к балу, Александр остановил меня на кирпичной дорожке перед дверью и взял мое лицо обеими руками.

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказал он торжественно и с неопределенной неловкостью, — за планирование сегодняшнего дня. В моей жизни было не так много веселья, и не было с тех пор, как умерла Кьяра и… ушел Эдвард. Так что это было великолепно.

Мое сердце было радостным в груди, и хотя это беспокоило меня так же, как и мое головокружение, я позволила себе чувствовать себя счастливой, потому что в последнее время у меня тоже не было этого.

—Всегда пожалуйста.

Он еще долго смотрел на меня, пытаясь перевести слова, написанные на моем лице и в золоте моих глаз. Я держала свои функции под замком, отчаянно пытаясь сохранить свои секреты еще какое-то время.

Затем его руки скользнули мне в волосы, и он запрокинул мою голову назад, чтобы поцеловать меня так роскошно, что я почувствовала атлас на  языке.

Теперь я сидела в ванной перед большим зеркалом и смотрела на миссис Уайт, которая возилась с моими волосами.

Мой макияж был готов, знойный кошачий глаз, который делал меня похожей на египетскую Клеопатру, и золотая пыль, которая мерцала на выступах моих скул и в просторном декольте, которое открывалось прозрачным золотым платьем с глубоким вырезом.

Миссис Уайт заплетала несколько прядей моих волос и перекрещивала их на макушке так, что они выглядели как темная корона. Я смотрела, моя нога подпрыгивала от беспокойства, как она продевала золотые нити через катушки, так что они отражались на свету.

Я выглядела как королева, но все же чувствовала себя пешкой, особенно после того, как провела тридцать минут в ванной, пока не появилась миссис Уайт.

У пешки было не так много вариантов, которые не диктовались другими фигурами на границе.

Я не могла даже планировать свое неопределенное будущее, не доверив сначала кому-то в моей коварной жизни своего наперсника.

—Ты сегодня необычайно красная, любовь моя, — заметила миссис Уайт, распыляя мои пряные духи на мою шею и волосы. _—Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мне кажется, что-то за чаем меня не устраивало, — призналась я на тот случай, если она ранее услышала, как меня рвет.

Мне нужно было доверить кому-нибудь свою тайну, но я склонялась к Дугласу или даже Риддику, а не к миссис Уайт. У меня не было конкретной причины для колебаний, но что-то внутри подсказывало мне доверить кому-то из мужчин мою взрывоопасную тайну.

— Ну, ты выглядишь прелестно, а господин Александр с ног свалится при виде тебя. Она радостно засмеялась, а затем посмотрела на меня в отражении зеркала, когда я наклонилась, чтобы поправить ноющую грудь в чашечках платья. — Кажется, он увлекся тобой.

Я закатила глаза. — Он достаточно хорошо меня обучил.

—Нет, дорогая, я видела его с его изрядной долей женщин, и ни одна из них не делала его таким… интенсивным, как ты.

—Сегодня он смеялся, — сказала я ей, чтобы опровергнуть ее слова. —Восемнадцать раз.

Ее губы скривились, когда я показала свои руки.

Мое горло горело, когда я жаждала взять свои слова обратно.

—Послушай миссис Уайт, милая, — посоветовала она мне, обхватив мое лицо своими пухлыми бледными ладонями и глядя на меня в зеркало. —Ты теряешь свой блеск из-за своей измотанности. Позволь мне сказать тебе кое-что, это быстрый конец, когда цветок опадает с розы ... если у тебя нет чего-то еще ценного, чтобы дать им.

— Дать кому? — спросила я, сбитая с толку ее речью.