Любовь в кредит

— а? да.. — Агата покраснела, запнулась. — я бы хотела забрать выписку. И вы так мне и не рассказали. Помните, мы договаривались поговорить, когда я поправлюсь.

— да. — он подошел к столу в поисках карты девушки. — вот ваша выписка.

На сером листе буквы мелким бисером наскакивали друг на друга — врачебный почерк практически врачебная тайна. Агата в нетерпении выхватывала знакомые слова, пытаясь определить по структуре обследования, где написано про насилие.

— что хотите услышать? — врач сложил руки на груди.

— как я сюда попала… — руки дрожали и чтение выглядело совсем бессмысленным.

— ты попала сюда с отравлением. Кто тебя привез, я не знаю. Меня вызвали из дома в 4 утра. Ты была бледнее снега, вся в крови и блевоте, с судорогами.

Агата почувствовала, как икры ног закололо от напряжения. А доктор продолжал вбивать в нее факты медицинского обследования

— На твоих запястьях были синяки, на затылке прощупывалась гемотома. Мы тебя откачивали несколько часов. А потом тебе резко стало лучше. В твоей крови нашли интересное вещество. И знаешь, у кого его еще нашли?

— у кого? — тихо спросила Агата, под негодующий хруст челюсти мужчины.

— у этого типчика в коридоре. Оказывается к обеду, он тоже поступил сюда, ему делали перевязку на нос. Хоть тут и захолустная провинция, но кровь на анализы взяли и у него, так на всякий случай. И может хочешь узнать, что это за вещество?

— да…если можно. — сказала Агата шепотом.

— это синтетический наркотик, его принимают в очень небольших количествах, повышает либидо, снижает сопротивляемость желаниям, раскрепощает.

Агата впервые встретилась с ним взглядом

— Если добавить вместе с седативными, то можно получить мягкую, теплую, но готовую физиологически — живую куклу для секса. — не стал миндальничать молодой врач, называя все своими именами.

Агата дрожащими руками сложила начинающий рваться листок в салафановый пакет с телефоном, который носила с собой.

— Но тебенеповезло. — он не сбавлял обороты — Тот, кто дал тебе эту смесь просчитался с дозировкой и практически убил тебя. Спасло две вещи, крепкий физически организм и чудо, что ты получила медицинскую помощь.

Агата молчала, страх, вызванный тоном и ненавистью в голосе доктора, мешал ей задать самый главный вопрос.

— но тут ничего не написано про… близость. насилие…

— а ничего и не может быть написано. — врач облокотился бедром о стол — мы получили труп, пытающийся выплюнуть свое нутро. Никто не осматривал тебя с гинекологической точки зрения. Если бы померла, тогда патологоанатом сделал процедуры. Но мы не вызывали гинеколога. Ты была не в том состоянии, на грани смерти. Я зафиксировал все синяки. Если хочешь, можешь сходи в смотровую. Но скорее всего, уже поздно, прошло четыре дня. Свое мнение высказывать не стану. Но рекомендовал бы тебе держаться от этого типа подальше. Только дурак не сложит дважды два.

Доктор старался говорить резко, хотя девушку ему было жаль. Красивая, наивная, сколько еще она проживет в режиме беспомощности. Сейчас она попала под жернов желаний богача, а завтра?

— но… — ее вопрос прервался выпуском финансовых новостей.

Агата озирнулась в удивлении — интересный канал для медицинской ординаторской. И вздрогнула, пакет завибрировал и стал издавать громкое тональное пиликанье. Вытащив агрегат звуковых пыток, прочитала на оранжевом дисплее “Катерина Анкельсон”.

— простите, я лучше отвечу.

— конечно, если еще понадоблюсь — весь в твоем распоряжении.

Агата нажала зеленую кнопку принятия звонка и нерешительно сказала:

— да-а-а? — Ее взгляд зацепился за горящую строку эфира.

На рынке акций ИТ компаний случился перепалох. Один из разработчиков игр стремительно терял свои позиции. Ведущий называл причиной слухи о потере патента компании, а также пошатнувшийся авторитет его владельцев….

— Агата, Агата…ты меня слышишь — раздраженный голос Катерины перекричал телевизор.

— Да, я слышу. Здравствуйте. Бабушка видимо забыла свой телефон.

— девочка, где ты?

— я в больнице.

— тебе опять стало плохо? Я встретила Алесю и Вику, они рассказали, что ты вернулась домой. Но дома тебя нет, твоя бабушка в недоумении. Что случилось?

— Ничего, просто я вернулась, кое-что забыла.

— Я скоро подъеду, Агата, я понимаю, что у тебя сложный период. Ты попала в чудовищную ситуацию. И поверь, я понимаю, что ты чувствуешь. Я понимаю твой страх. Твою растерянность. Но не переживай, я смогу защитить тебя и помочь.

— защитить от чего? — Агата спиной выходила из комнаты, чтобы иметь возможность продолжать смотреть новости.

Доктор и Михаил оставили свои дела и каждый со своих мест тоже с напряжением слушали репортаж.

— Агата…Агата…оставайся в больнице у врача Неменкевича, я уже выехала. Мы должны действовать сообща и тогда ты сможешь восстановить свое имя и хорошее отношения. Я твой единственный союзник… ты должна поступить правильно…

— да… Конечно… Извините… — и она отключила телефон.

Видеоряд репортажа переместился к офису компании, вокруг которой бушевал шторм финансовых неурядиц. Наперебой голосили репортеры, отдельными частями слышались вопросы о раскрытии технологии, что долгие годы давала компании лавры лидера на рынке. И вопросы о неком семейном кризисе. Репортеры обступили владельца. Он говорил низким голосом “нашим акционерам не стоит беспокоится, мы держим ситуацию под контролем. Игрокам также, ситуация не отразится на них”.

“А правда ли, что Ваш брат и совладелец компании находится под арестом, что стало причиной?” — спросил один из журналистов.

Волосы дыбом встали у Агаты на руках, обернувшись она встретилась взглядом с Михаилом, потом снова взглянула на телевизор, а пальцы сами разжались. Пакет и телефон с грохотом рассыпались на полу.

Врач и Михаил мгновенно подошли помочь их собрать.

— я вызову полицию, — сказал Неменкевич Агате (точно у него был бейдж на халате).

— хотите меня арестовать, — ухмыльнулся Михаил, передавая девушке собранный телефон.

— Агата, оставайтесь тут, я смогу… — но Агата не слушала, она выбежала из кабинета и поспешила к выходу.

Стало слишком тесно и душно, паника поднимаемая разговорами, намеками и всплывшими воспоминаниями гнала ее по коридору. Сначала она побежала к боковому выходу, чтобы выбраться наружу со служебного выхода. Спустилась вниз, но двери оказались запертыми.

Поднялась на второй этаж, дернула дверь и ввалилась в коридор. Тяжелая громадина с резной ручкой открылась со скрипом, и не успела Агата протиснуться, как доводчик двери подтолкнул в спину. Тут было хозяйственное крыло, дальше следовала гинекология, лаборатория и выход на центральную лестницу. Из кабинета вышла молодая врач.

— что за шум? — строго спросила сидящую на корточках девушку, и они вместе пошли в небольшой светлый холл у лаборатории больницы.

Окно у процедурного кабинета выходило на сторону центрального входа в больницу. Девушки от увиденного переглянулись. На улицу спустилось неожиданно много пациентов и медперсонала. Разговаривали о какой-то приехавшей прессе в белом микроавтобусе. Всем было интересно поглазеть, что стало поводом. Толпа гудела и встречала журналистов, узнаваемым по фотоаппаратам на груди и мохнатым микрофонам.

— а как можно выйти еще? — спросила Агата.

— никак. Если летать не умеешь. — сухо ответила врач.

Агата заплела волосы в пучок и попробовала выбраться из больницы на свободу. В единственном выходе люди стояли плотно. Аккуратно используя каждый миллиметр она пробиралась по стеночке к улице. Никто не обращал внимания, пока один из мужчин не закричал:

— вот она! — и разом все повернулись к девушке.

Журналисты начали включать портативную камеру и очень близко подносить к лицу микрофоны. Невысокий светловолосый мужчина пробирался к ней крича вопросы:

— почему вы оказались в больнице? Правда, что вы стали причиной распада семьи Анкельсонов? Как вы себя чувствуете… Где сейчас Михаил? Вы охотница за состоянием? Вас износиловали, вы будете делать заявление?

Конец ознакомительного фрагмента.