Страница 26 из 29
— Какой же вам интерес в этой продаже?
— Я хочу оказать услугу владельцам этих кружев и купить за это подешевле лент, которые мне нужны для моей мастерской... Конечно, вы не захотите остаться в долгу передо мной?
— С удовольствием, — отвечал Лербур. Быстро осмотрев товар, который ему предлагали, он убедился, что кружева стоили по крайней мере вчетверо дороже. — Я сейчас принесу вам деньги из своей кассы. Нашим продавщицам незачем знать об этой покупке.
Он спустился вниз, оставив Эмилию вдвоём с продавщицей. Быстро выхватив из-за лифа лист сложенной бумаги, последняя протянула его молодой женщине, говоря:
— Прочтите, когда вы будете одна. От Виктора Леклера.
Эмилия сильно покраснела. Один момент она даже колебалась. Но послышались шаги поднимавшегося по лестнице мужа, и она быстро спрятала письмо в карман.
— Вот вам деньги, гражданка, — сказал Лербур. — Счёт вам, конечно, не нужен. Если у вас опять будет случай вроде этого, то не забудьте обо мне...
Модистка взяла мешочек с золотом, который ей протягивал Лербур, и положила его в свой ридикюль. Затем она поклонилась мадам Лербур и сказала:
— А теперь покажите, что у вас есть самого модного из лент.
— Пожалуйте вниз, гражданка, я сам проведу вас в отделение лент и шёлковых товаров.
Они сошли вниз по узенькой лестнице, и Эмилия осталась одна.
Ей очень хотелось прочесть скорее письмо, которое она ощупывала в кармане кончиками пальцев! Разве можно противиться желанию поскорее узнать, что поделывает Сан-Режан, где он и есть ли надежда увидеться с ним.
Письмо было коротким:
«Если вы меня любите и хотите видеть, приходите на другой день на улицу Дракона, дом № 35, к хозяйке модной мастерской Виргинии Грандо, которая передаст вам это письмо. Вам нечего бояться. Вы можете меня осчастливить. Виктор».
Прочтя это письмо, Эмилия сделала то, что и должна была сделать: она сожгла бумажку на свече и пепел бросила в камин. После этого она погрузилась в думы. И эта женщина, которая приносила кружева, была хозяйкой Сан-Режана. Она старалась припомнить её лицо. Ей было лет сорок, если не больше, она была очень некрасива и, без сомнения, не могла быть соперницей. Это обстоятельство расположило к ней Эмилию. Отправиться на улицу Дракона и зайти там в модную мастерскую было делом самым естественным, которое никак не могло навлечь на Эмилию каких-либо подозрений. Что касается её, то выбор убежища был очень практичен и остроумен. Оставалось узнать, где и каким образом они могут увидеться.
Она решила попытаться видеть Сан-Режана на другой же день. Со времени его исчезновения Эмилия Лербур выходила из дому всего только раз, чтобы подышать чистым воздухом Тюильрийского парка на террасе Фейльянов.
Браконно начинал приходить в отчаяние, видя, что его выслеживание остаётся без результата. Вот отчего полицейский агент вздохнул с облегчением, когда Эмилия на другой день около трёх часов появилась на пороге своего магазина.
Молодая женщина направилась к Пале-Роялю. Там она взяла извозчика, который быстро покатил по направлению к Сене. Браконно должен был ускорить шаг, чтобы не потерять из виду экипаж среди запутанного лабиринта улиц и переулков. Около монетного двора он, действительно, потерял было его из глаз, но вдруг заметил его опять на набережной Гран-Огюстен. Когда Эмилия вышла из экипажа на улице Дракона, Браконно едва смог перевести дух.
К удивлению своему, он увидал, что Эмилия вошла в один из дворов, приказав своему извозчику её ждать. Он внимательно осмотрел дом, но не нашёл в нём ничего особенного. Вывеска модной мастерской навела его на мысль, что он гнался, быть может, совершенно напрасно, но, подумав немного, он нашёл странным, что мадам Лербур едет в мастерскую, которая находится так далеко и отличается весьма скромным видом. Имея обширные торговые связи, она могла бы пользоваться услугами лучших парижских фирм. Он постоянно твердил себе, что в полицейском деле всегда нужно прицепляться к тому, что представляется невероятным.
Он решил хорошенько разузнать, какие дела есть у мадам Лербур в доме № 35 по улице Дракона, и, вооружившись терпением, стал ждать.
Поднявшись на второй этаж, Эмилия позвонила у дверей Виргинии Грандо. Её встретила старуха Матюрен и провела в комнату, где примеривали шляпы. Там её встретила Виргиния. Из мастерской, отделявшейся от этой комнаты только тонкой перегородкой, слышны были голоса мастериц. Виргиния позвала старшую из них и сказала, чтобы она померила на мнимой заказчице шляпу, которую она заканчивала. Модистка предложила ещё несколько моделей и после обсуждения, продолжавшегося с четверть часа, заказчица остановилась на прелестной шляпе, которую она пожелала взять с собой.
Едва мастерица вернулась в мастерскую, как Виргиния повела свою покупательницу по тёмному коридору в кухню, отворила шкаф и толкнула молодую женщину в тайник, говоря:
— Я вам разрешаю остаться здесь только четверть часа. Оставаться дольше было бы опасно.
Она отворила дверь, и влюблённые остались с глазу на глаз. Они были как бы отделены от всего мира. Это обстоятельство вместо того, чтобы подбодрить Сан-Режана, заставило его, наоборот, оробеть. Он подошёл к Эмилии, взял её за руку и, подведя её к одному из двух стульев, составлявших меблировку тайника, сел около неё.
— Так вот где вы живёте теперь, — печально сказала Эмилия.
— Мне знакомы убежища ещё менее приятные и спокойные. Подземные тайники Морбигана, где мы прятались, словно кролики, часто не имея пищи, не смея зажечь огня, были не лучше. Это уж такова обстановка войны... Если мы возьмём верх, наша жалкая участь изменится.
— Если вы возьмёте верх! Ах, Сан-Режан, ваша затея безрассудна! Как вы надеетесь её осуществить, один, затерянный в Париже, преследуемый и гонимый. И против кого же? Против этого победоносного Бонапарта!
— Не будем говорить о моих затеях, дорогая Эмилия! Не будем отравлять жестокой политикой те несколько минут, которые нам остаётся провести вместе... Вы не забыли бедного Сан-Режана, вы ангел! Я затерян, как вы сейчас сказали, в этом огромном Париже, и вам стоило только перестать думать обо мне, чтобы быть опять спокойной и обрести чистую совесть. Я причиняю вам беспокойство. Простите меня за это и осветите вашей улыбкой это печальное убежище.
— Это очень неблагоразумно с моей стороны, что я пришла сюда. Но я слишком страдала, не видя вас и не зная, где вы и что вы делаете. Вы приобрели какое-то странное влияние на мою волю, так что я могу теперь желать только того, чего желаете вы. При мысли, что вам угрожает какая-нибудь опасность, я вся дрожу.
Взгляд Сан-Режана стал ещё ласковее, рука нежно пожимала ручку Эмилии. Наклонившись к самому её уху, он прошептал:
— Если вы желаете только того, чего желаю и я, то оставьте мне чудное воспоминание, которое будет скрашивать моё одиночество...
Она покраснела и стала защищаться.
— Я могу провести с вами всего несколько минут, будьте довольны тем, что вы можете получить сегодня... Наконец, сейчас может вернуться эта женщина. Она может нас застать. О, Сан-Режан!
Он заключил её в свои объятия. Охвативший его пыл молодости делал его неотразимым. Она уже готова была уступить его желаниям, как вдруг за дверью послышался лёгкий стук, быстро вернувший её к действительности. Она вырвалась из обятий Сан-Режана и, дрожа от желаний и страха, стала умолять его.
— О, нет, нет! Только не теперь, в другой раз... умоляю вас...
— А если раньше схватят или убьют?
С криком боли она бросилась опять в его объятия. Он мог теперь убедиться, насколько она его любила. Она уже не колебалась, когда ей приходилось выбирать между счастьем своим и счастьем любовника. Радость охватила Сан-Режана. И, успокаивая Эмилию, он говорил:
— Не бойтесь за меня. Я здесь в полной безопасности. Вы можете опять прийти сюда, чтобы оценить мою преданность. Я хочу быть вашим послушным рабом. Вы можете вознаградить меня, когда вам будет угодно.