Страница 7 из 16
– Вы нас грабить, что ли, собрались, придурки? – изумился я. – А ну быстро бегом отсюда, дебилы тупые, а то сейчас страже вас сдам.
Моя мирная инициатива отклика не нашла – Сёма оказался совершенно не готов к компромиссному предложению, и даже Матюха встрепенулся и начал разминать кулаки. Дело стремительно катилось к драке.
– Ну конец тебе, задохлик, – со злобой проговорил Сёма, шагнув к нам.
– Кени, можно? – вопросительно посмотрела на меня Ленка.
– Развлекайся, – вздохнул я.
Ленка стремительной тенью метнулась к грабителям. Движения её были настолько быстрыми, что почти не замечались глазом, и через несколько секунд Матюха стоял на четвереньках, извергая из себя выпивку и закуску, а Сёма валялся на земле, и судя по судорожным бессмысленным движениям, уже в нокдауне. В этот момент девчонка встрепенулась и коршуном налетела на Ленку, размахивая руками, но после короткого резкого удара села на землю, залившись слезами.
– Я стражу позову, – заявила она рыдая.
– Ты совсем идиотка, что ли? – с удивлением поинтересовался я. – С каких это пор неудачливые уличные грабители зовут стражу?
– Ещё вопрос кому из нас поверят, – заявила она.
– Никакого вопроса, – заверил я её. – Поверят дворянам, то есть нам. Но я даже не стану поднимать вопрос о доверии. Я потребую допроса с эмпатом, и он моментально выяснит, что ты оговорила дворян, чтобы покрыть грабителей. Ты пойдёшь в тюрьму вслед за ними, и срок у тебя, кстати, будет больше, чем у них.
– Что же ты такой трусливый, – сменила тему она, – спрятался за свою девку.
Ленка тихо засмеялась.
– Я не люблю драться, – серьёзно объяснил я, – а моя жена любит, вот и всё. Ну ладно, пора посмотреть, что за улов тут у нас.
Я подошёл к Сёме, который уже пришёл в себя и ошалело тряс головой, пытаясь понять, что же с ним произошло. Я пнул его в бок, заставив охнуть.
– Ты лучше лежи смирно, – посоветовал я ему, – а то я тебе что-нибудь сломаю. Дай-ка свою карточку гражданина.
Потребовалось ещё несколько пинков по рёбрам, чтобы он неохотно протянул свою карточку. Порядком протрезвевший Матюха свою карточку отдал без дополнительного стимулирования.
– Фамилия одинаковая, – заметил я. – Братья, что ли?
– Братья, – мрачно подтвердил Семён.
– А она тебе кто?
– Сеструха.
– У вас в семье, похоже, только сестра умная, – рассеянно заметил я, изучая карточки. – Лен, ты будешь смеяться, но они оба с «Милика». А код подразделения двадцать четыре на «Милике» – не помнишь, что это у нас такое?
– Помню, – сказала Ленка посмеиваясь. – Это кузнечно-прессовый.
– Кузнецы, значит. И дух ваш молод[6], да?
– Чевось? – тупо переспросил Сёма.
– Тебе не кажется, Лен, что вокруг нас как-то слишком уж много кузнецов? – спросил я, не обращая внимания на Семёна.
– Ну с этими-то кузнецами мы легко можем расстаться, – улыбнулась Ленка. – Что ты собираешься с ними делать? Сдать страже?
– Не хотелось бы позориться, – задумчиво сказал я. – Представляешь, как я буду объяснять страже, что меня грабят мои собственные рабочие?
Со стороны девчонки донеслась волна ужаса, которая тут же сменилась отчаянием. Она сидела на земле и тихонько всхлипывала, явно не ожидая уже ничего хорошего.
– Значит так, Семён, и ты, Матвей, – начал я, приняв, наконец, решение. – Завтра вы явитесь на завод как обычно, на проходной доложитесь охране и будете там ждать Антона Кельмина. Карточки ваши будут у него, он и назначит наказание. А теперь поднялись и пошли вон отсюда.
Долго себя упрашивать они не заставили. Уже через полминуты до нас доносился забавный диалог издалека:
– Ну что ты дерёшься, Настька, – плаксиво басил Семён.
– Погоди ещё, вот дома батя вам пропишет, придуркам, – злым голосом сулила Настька.
– Ну чё ты, Насть, зачем бате рассказывать.
Ленка засмеялась, слушая удаляющиеся голоса.
– Что ты с ними решил-то?
– Скажу Антону, чтобы подыскал им на завтрашний день работку потяжелей и погрязней. Канализацию почистить или ещё что-нибудь в таком роде. Самое то с похмелья.
– Разжалобила она тебя?
– Разжалобила, – признал я. – Такое чистое горе, еле удержался, чтобы просто их не отпустить.
– Они вообще-то преступники.
– С точки зрения закона – да. Но судья их тоже в тюрьму не послал бы, разве что я стал бы настаивать. Всё-таки есть разница между уголовником и обычным придурком, который выпил и захотел покуражиться. Ладно, пойдём отсюда, а то попахивает здесь после того, как ты Матюху протрезвила.
– Пойдём, – вздохнув, согласилась Ленка. – Вот уж точно придурки, такой вечер испортили.
– Зато подралась, – заметил я. – Отличное развлечение для красивой женщины – избить мужчину. А лучше двух.
Ленка больно ткнула меня в бок.
– Или трёх, – меланхолично добавил я.
Художник, вдохновенно вырисовывающий крыло огромной бабочки на бетонной стене, был здорово похож на Сальвадора Дали. Во всяком случае, выглядел он совершенно сумасшедшим. Я так засмотрелся на него, пока шёл к калитке, что споткнулся о выступающий камень мостовой. Рисунки на стене были действительно неплохи, но бетонная стена даже с неплохими рисунками по-прежнему оставалась бетонной стеной с кольцами колючей проволоки наверху. Словом, облагородить свою ограду у Ренских не особо получилось, хотя по сравнению с исходной серой поверхностью прогресс определённо был.
Разглядывая местное граффити на всем протяжении пути от автостоянки для гостей, я наконец дошёл до неприметной двери рядом с закрытыми воротами, которая распахнулась, не дожидаясь, когда я нажму кнопку звонка.
– Господин Кеннер, – нерешительно сказал один из охранников, которого я раньше не видел, но который показался мне смутно знакомым, – возможно, вам забыли сообщить, но у нас есть распоряжение пропускать вашу машину на территорию. Без досмотра.
– Даже так? – удивился я. – Нет, мне не сообщали. Буду иметь в виду. – Я присмотрелся к нему повнимательнее и заметил, – Кстати, ваше лицо мне кажется знакомым.
– Виноват, господин Кеннер, – побледнел охранник. – У нас был приказ так себя вести.
В этот-то момент я его и вспомнил – это был один из тех двух быков, которые пять лет назад привезли меня сюда, а затем таскали из камеры в кабинет Ольги Ренской.
– Я не держу зла, – немного поразмыслив, я пожал плечами. – Встреться вы мне раньше, возможно, для вас это кончилось бы плохо, но с тех пор прошло много времени. Да и тогда мои претензии были всё же в основном к Ольге.
– Спасибо, господин Кеннер, – кивнул он, хотя по его виду было незаметно, чтобы он испытал заметное облегчение.
– Предупредите сиятельную Стефу, что я прибыл, – распорядился я и вышел на территорию резиденции.
Да, этой парочке явно пришлось нелегко. Пять лет они от меня прятались, но сейчас я стал бывать у Ренских часто, и наша встреча была лишь вопросом времени. Их опасения легко можно было понять – они-то притащили сюда просто какого-то четырнадцатилетнего пацана, а потом пацан внезапно оказался главой аристократического семейства и родным внуком Матери рода. Словом, одним из тех, с кем простому охраннику надо вести себя крайне осторожно, а ещё лучше вообще держаться подальше. Верхушка поссорится и помирится, а вот исполнителей между делом могут и закатать в асфальт. В общем-то, их поведение и в самом деле было достаточно оскорбительным и обошлось бы им очень дорого, будь я чуть более злопамятным.
Однако как бы резиденция Ренских ни выглядела снаружи, внутри это было очаровательное место. Снег в городе только-только стаял, и на улицах было грязновато, но в резиденции уже давно навели порядок. Окна зданий, да и сами здания сверкали идеальной чистотой. Весь зимний мусор был убран, все скамейки и оградки вымыты и подкрашены, и даже самого богатого воображения не хватило бы на то, чтобы представить себе лежащие на газоне собачьи экскременты.
6
Кеннер вспомнил здесь революционную песню «Мы кузнецы и дух наш молод / Куём мы счастия ключи», сочинённую Ф. Шкулёвым в связи с баррикадными боями 1905 г. на Пресне. Интересно заметить, что исполняется эта песня на мотив венской шансонетки «Мы шансонетки, стреляем метко», из-за чего в 1930-х годах пролетарские музыканты требовали её запретить. https://www.youtube.com/watch?v=bIUqgSPea8Y