Страница 11 из 15
Машина подъехала уже через двадцать минут.
– Садись назад, – кивнул ему хмурый водитель с бандитской рожей.
– Куда мы сейчас? – робко спросил Вадим, залезая в машину.
Ему ответил второй, сидевший рядом с водителем. Он был настроен куда доброжелательней, да и физиономия его не наводила на мысли о грабеже в подворотне.
– Арди сейчас начинают перекрывать дороги, но у нас есть один выезд, про который они точно не знают. Вывезем тебя на лесную заимку, поживёшь там недельку, пока всё не утихнет. Как только Арди снимут заставы, отправим тебя во Владимир. Там наши люди помогут тебе сменить имя и устроиться.
Вадим, наконец, смог успокоиться. Будущее перестало выглядеть таким беспросветным, и напряжение начало понемногу отпускать. Машина долго петляла по каким-то грязным промышленным окраинам, избегая больших магистралей. Наконец строения как-то внезапно закончились, и асфальтовая дорога сменилась разбитым просёлком. Город остался позади. Ещё полчаса езды по тряской полевой дороге, и они доехали до края недалёкого леса.
– Теперь пешком, – сказал дружелюбный напарник водителя. – Стёпа, впереди иди, ты лучше дорогу знаешь. Давай, Вадим, двигай за Степаном, я замыкаю.
Ходили здесь мало – тропинка едва угадывалась. Однако Степан шёл уверенно и быстро, и вскоре непривычный к физическим нагрузкам Вадим порядком запыхался. Минут через двадцать они, наконец, вышли на небольшую полянку, посреди которой находилась недавно вырытая яма, подозрительно похожая на могилу. Вадим открыл было рот, но спросить ничего не успел. Сзади раздалось жизнерадостное: «Ну вот и пришли!», а дальше сознание отключилось. Выстрела он не услышал.
Глава 5
Леший в конце концов зарвался. Вообще-то я и предполагал, что рано или поздно это случится, очень уж он был недоволен необходимостью подчиняться там, где всегда был хозяином. Оказалось, что ландшафтные дизайнеры никак не могли начать работать над планировкой леса, потому что у топографов не получалось провести съёмку. Они бродили весь день со своими теодолитами, а в результате размер леса получался каждый раз другой – когда сто сажен, а когда и пять вёрст. Да и на плане у них отображалась какая-то чепуха – то горы, то впадины ниже уровня моря. При этом время поджимало – топографическая съёмка леса дело непростое, и более или менее точно её можно выполнить только осенью или весной, когда нет листвы. Ещё немного, и лес засыплет снегом, и все сроки сдвинутся на полгода. Наконец, окончательно взбешённая Зайка пожаловалась мне, и стало ясно, что кое-кто не понимает хорошего отношения.
Сразу разбираться с лешим я не кинулся. Ещё с прошлой жизни я на своём печальном опыте твёрдо уяснил себе, что нельзя принимать решений, если ощущаешь хоть какие-то эмоции. И что особенно важно, нельзя устраивать разбор подчинённому под горячую руку – легко можно превратить человека во врага и саботажника из-за какой-нибудь, в сущности, ерунды.
И вот через три дня я устроился в одной из только что сооружённых беседок и слился со святилищем. Это оказалось гораздо легче, чем в первый раз – святилище охотно откликнулось, головокружение ушло через пару секунд, и я вновь ощутил всё поместье целиком. Ингвар опять находился в состоянии туманной дымки, растёкшись по всему лесу и купаясь в волнах силы. Моей силы! Я опять ощутил злость, но заставил себя успокоиться и вернуться в безэмоциональное состояние. Лёгким усилием воли я собрал лешего в компактный комок и вытащил его из леса к себе в беседку.
– Прими форму, – приказал я висящему передо мной плотному комку тумана.
Комок пульсировал, пытаясь разорвать мою хватку и освободиться, но в зоне святилища я без малейшего напряжения мог бы держать сотню таких как он. После нескольких безуспешных попыток леший смирился и принял привычную мне форму человека в строгом костюме.
– Ты знаешь, Ингвар, – начал я, холодно его разглядывая, – среди людей частенько встречаются такие, кто хорошее отношение и желание найти компромисс принимают за слабость, и начинают давить и нагибать. Нужно ли говорить, что дело закономерно кончается плохо? Для них плохо. Мне казалось, что такое поведение свойственно только не очень умным людям, а дух, который стар настолько, что помнит Цезаря, должен лучше понимать, как надо себя вести в такой ситуации.
Дух молчал, мрачно на меня глядя.
– Ты меня разочаровал, Ингвар, – продолжал я. – На этом наши отношения заканчиваются. Я без труда найду другого духа, который будет следить за моим лесом, и который при этом не будет доставлять мне проблем.
– Я тебе нужен, – наконец сказал леший.
– Зачем? – удивился я.
– Ты не найдёшь другого такого старого и сильного духа.
– А зачем мне старый и сильный дух? – хмыкнул я. – Я найду молодого и дам ему столько силы, сколько он сможет принять. Через год-два он вырастет достаточно, чтобы следить за лесом. Больше мне от него ничего не надо, а пару лет я вполне могу подождать. Ты мне не нужен, Ингвар.
– Постой, не спеши изгонять, – торопливо заговорил дух. – Я признаю, что неправильно тебя оценил.
Я усмехнулся. В общем-то, это хорошо известный факт, что духи не испытывают никакой благодарности и вообще никаких чувств, хотя могут неплохо их имитировать. Они недоговороспособны – с ними можно о чём-то договариваться только при наличии достаточно толстой палки, которую регулярно надо пускать в ход. Но я всё же надеялся, что такой старый и развитый дух не будет настолько примитивным. Ошибся.
– И что же ты можешь мне предложить? – скептически спросил я. – Только не забывай, что твой кредит хорошего отношения исчерпан полностью, и договариваться с тобой я больше не собираюсь.
– Я готов подчиняться, – угрюмо сказал леший.
– Это и так ясно, – пожал я плечами, – иного я и не потерплю. Я спросил, что ты можешь предложить.
Леший помрачнел ещё больше.
– Я буду помогать, – неохотно выдавил из себя он.
– Это уже лучше, – кивнул я, – но я хочу большего. Ещё я хочу, чтобы ты отвечал на мои вопросы.
– Я не на все вопросы могу отвечать, – сказал он, глядя на меня с испугом.
Ну надо же, как его пробрало! Он так не пугался даже когда я собрался его изгнать.
– Я не буду требовать у тебя ответов, которые могут тебе повредить. Но ты будешь отвечать на вопросы, на которые можешь ответить.
– Как скажешь, – с явным нежеланием согласился леший.
– Хорошо, Ингвар, – кивнул я, – я дам тебе ещё один шанс. Главное, не забывай, что этот шанс у тебя последний. И раз уж мы договорились насчёт вопросов и ответов – расскажи мне о Госпоже.
– Что ты хочешь знать о Летящей?
– О ком? – удивился я.
– У неё много имён. Светлая Госпожа, Озаряющая, Госпожа Рассвета, Летящая в Ночь. Что ты хочешь о ней узнать?
– Что она из себя представляет?
– Что из себя представляет? – Ингвар задумался. – Чаще всего её метафорически рисуют в образе драконицы цвета зари, которая бесконечно летит во тьму, рассеивая её своим светом.
– О как! – поразился я. – Вот прямо драконица?
– Слово «метафорически» тебе знакомо? – снисходительно посмотрел на меня леший. – Так её представляют люди, вам же непременно надо выдумать что-то поэтическое. А ещё лучше что-нибудь антропоморфное. Для нас это просто энергия, пронизывающая всё и формирующая нас, духов.
– Как Сила?
– Нет, совсем не как Сила, – покачал головой тот. – Сила для нас ощущается как что-то чуждое, мы от неё можем что-то получать, только когда она проходит через людей. Вот как сила этого источника, который вы на себя настроили.
– А почему она вообще называется Светлой Госпожой?
– Потому что Госпожа принесла в мир свет[10].
– Ну и почему ты так не хотел об этой энергии говорить? – непонимающе спросил я.
– Потому что Госпожа всё слышит, и она не любит, когда о ней болтают попусту. И если для тебя её недовольство ничем не грозит, то я могу просто исчезнуть. Поэтому этот разговор о Госпоже мы заканчиваем. Может быть, когда-нибудь потом.
10
Согласно современным представлениям о Большом Взрыве, ранняя Вселенная действительно состояла целиком из излучения – в ней присутствовали исключительно фотоны высоких энергий. Это выглядит удивительно созвучно с Библией, но наша Вселенная и в самом деле родилась из чудовищной вспышки света.