Мэй. Шёпот отчаяния

На протяжении недели я не покидала подвала. Большую часть времени сидела, смотрела в одну точку и думала. При этом совершенно не заботясь о заряде аккумулятора, который, судя по всему, уже был наполовину разряжен. Всё ещё сложно было принять ту правду, о которой поведал Нейтан перед тем, как я ушла на крышу.

Сначала я всячески отрицала это, пыталась забыть, но легче от этого не становилось. Да и какой резон ему было врать? Несмотря на то, что знаю Нейтана не так много, почему-то казалось, что это далеко не так. Так же, как и с доктором Райаном, было стойкое ощущение, будто мы уже давно знакомы. Точно такое же ощущение возникло при встрече с мистером Ченом. Отсюда напрашивается вопрос: если Нейтан и сказал неправду, то откуда тогда взялось это ощущение? Ведь оно было ещё задолго до разговора, и когда он случился, слова парня лишь подкрепили его.

Долгое время я была уверена, что у меня обычный сбой. Даже почти поверила, что схожу с ума. Это было весьма странное и непонятное чувство, словно уже знаю этих людей, но при этом совершенно не помню встреч с ними. Будто все эти воспоминания разом исчезли, а на их месте осталась пустота, которая разрасталась с каждым днём, словно вирус по системе.

Ещё в первый раз, когда только услышала имя Мэй, меня как будто током прошибло. Я не понимала, почему оно мне знакомо. Не понимала, почему хочу отозваться на него, хотя слышу в первый раз? Настолько это всё было странно. Даже сейчас, уставив взгляд в одну точку и прокручивая его в голове, оно казалось каким-то… родным, что ли. При этом меня не покидала какая-то глупая и наивная уверенность, что эти несуществующие воспоминания не такие уж и несуществующие. Что они есть, возможно, даже хранятся на носителе или просто находятся в паутине множества других данных.

Наконец, с трудом заставив себя прервать поток нескончаемых мыслей, я прикрыла глаза и вздохнула. Тишина. Я уже успела привыкнуть к ней. Она уже не пугала и не заставляла насторожиться. Наоборот, начинала нравиться всё больше и больше. Однако сейчас она была внезапно нарушена.

Где-то в коридоре послышались едва заметные звуки. Они чем-то напоминали неторопливые шаги, будто тот, кто находится по ту сторону стен, крадётся к двери. Поступь была почти неслышна, что сначала даже подумала, будто мне просто показалось. Я уже начала верить в это, как раздался приглушённый треск песка под ботинками. Первой мыслью было, что это доктор Райан вернулся или мистер Чен, или, возможно, Нейтан.

«Будь это кто-то из них, то не стал бы красться с опаской» — я одёрнула себя.

Нет, это явно не они. Это кто-то другой, чужой и незнакомый. И он находился за дверью. Меня от него ограждала единственная преграда в виде бетонных стен и ржавой металлической двери. По сути, это мог быть совершенно кто угодно: начиная от ищеек мистера Ральфа и заканчивая… Кем? Какой нормальный человек добровольно отправится сюда?

И тут я внезапно вспомнила странный взгляд, который ощутила на себе, когда только собирались заходить в здание. Я даже обернулась, чтобы убедиться, что мне показалось, но вместо этого увидела чью-то тень. Но и тогда пыталась заставить себя поверить, что снова показалось. Мне почти удалось это сделать и потом забыть, если бы не звуки в коридоре.

Неважно, кто это был. Важно то, что он знает о моём присутствии. И если человек зайдёт сюда, то мне просто некуда деваться. По сути, я была в ловушке из четырех стен. Совершенно одна, без средств самообороны и знаний, как вести себя в подобных ситуациях. Абсолютная беспомощность. Последние слова Нейтана про Мэй были о том, что она убила какого-то там родственника главы клана. Значит, она владела какими-то знаниями и навыками, раз смогла это сделать. Опять же, если она — это я, то удастся ли мне выкрутиться сейчас? По правде говоря, это смахивает на полный бред. Хотя бы по той причине, что ответ очевиден: не удастся.

Пока я продолжала мысленно спорить с собой и параллельно осматривать взглядом помещение в поисках хоть чего-нибудь, что смогло бы помочь, человек вплотную приблизился к двери. Я практически слышала его дыхание. Медленное, спокойное. Словно он проверяет, прощупывает границы, которые может преодолеть. При этом казалось, что именно мои границы: как поведу себя, что буду делать и насколько близко смогу подпустить к себе. Только мне совсем не хотелось никого подпускать.

Чисто интуитивно я как можно аккуратнее встала с дивана и крадучись подошла к двери. Рука сама нащупала кусок металлической трубы, прислонённой к стене. Вторую руку положила на дверную ручку. Если это человек, ему не удастся открыть дверь, хотя бы потому, что у платформы сил будет в разы больше. Если же это ауг, то получится ненадолго замедлить его, прежде чем оглушить трубой и удрать.

Я всем телом прижалась к бетонной поверхности и стала слушать. По ту сторону было лёгкое движение, словно незнакомец повторил мой жест. Однако давления на дверь не последовало. Он не стал тянуть ручку на себя и пытаться её открыть. Мы буквально стояли друг напротив друга, только по разные стороны стены. С каждой новой секундой я чувствовала нарастающее напряжение. Отсутствие каких-либо попыток войти внутрь ещё больше запутывало и вызывало одно лишь непонимание.

«Кто ты и что тебе нужно, чёрт побери?!» ― мысленно прорычала я и лишь сильнее сжала трубу.

Опять лёгкое движение. Шаг. Ещё шаг. Затем почти незаметный звук закрывающейся входной двери. Отсчитав до десяти и обратно, я выдохнула и медленно приоткрыла дверь, при этом сама высовываться не стала. Скрежет металла резанул слух, отчего невольно поморщилась и тихо выругалась. Потом не спеша всё же выглянула в коридор. Никого — он был пуст. Только едва заметные следы на пыльном полу свидетельствовали о том, что тут явно кто-то был.

В последний момент, перед тем как закрыть дверь обратно, я увидела сложенный клочок пожелтевшей бумаги, лежавший возле моих ног. Он записку оставил, что ли? Потрясающе. Странность на странности и странностью погоняет. Только когда дверь была снова закрыта, я медленно развернула лист. На нём было всего одно предложение, написанное корявым почерком:

«Наконец я и узнал твоё имя. Приятно познакомиться, Мэй».

***

Серое небо постепенно заволакивало тучами. Они всё сильнее сгущались, погружая всё вокруг в лёгкий полумрак. Где-то вдалеке показалась яркая вспышка. Она разрезала небо пополам, отчего стало почти также светло как днём. За долю секунды вспышка исчезла, а вместе с ней померк и свет. Упала первая капля. В этой звенящей тишине звук её удара о бетонную поверхность крыши казался просто оглушительным.

Я перевела взгляд с неба на клочок помятой бумаги в своих руках. Вторая капля упала как раз на неё. Первые три буквы начали медленно плыть, образуя серые разводы. Я продолжала смотреть, как они расплываются в разные стороны. Бумага стремительно впитывала в себя влагу и постепенно начинала размокать. Ещё пара капель и она растворится у меня в руках, не оставив и следа, кроме туманного воспоминания. Оно будет одним из многих: призрачное и постоянно ускользающее. А вскоре и оно затеряется среди таких же отголосков прошлого.

Но пока оно здесь, всё ещё на бумаге и в моих руках. Так же как и сам выбор: оставить его или позволить исчезнуть раз и навсегда. Наверное, это то немногое, что сейчас подвластно мне — какой-то хрупкий лист с написанным на нём предложением. Суть которого была такой же туманной и непонятной, как моё будущее. Я могла бы позволить дождю уничтожить его, стереть буквы, а заодно и весь смысл. Могла бы потом забыть об этом и потом не вспоминать, обманывая себя и делая вид, что ничего не было. Ведь так обычно поступают люди, когда хотят избавить себя от проблем или когда находятся в непонятной ситуации? Делают вид, что ничего не произошло, изображают безразличие и бегут, вместо того чтобы хотя бы попытаться разобраться. Что может быть проще, чем махнуть рукой и продолжать жить как ни в чём не бывало.

Прошло три дня с того момента, как эта странная записка оказалась у меня в руках. С минуты на минуту должна подъехать машина с доктором Райном и мистером Ченом. К этому времени от листа уже ничего не останется. Нужно чуть больше пяти секунд, чтобы дождь обратил его в пустоту. Хочу ли я этого? Позволить ему уничтожить собственное воспоминание?