Гнев Стикса – 2

– Красиво разложено. Имя, срок в Улье, дар. А последняя колонка, это информация о накопившихся нарушениях?

– Да. В основном, это мелкие «залеты». Большая часть – попытки покинуть гостевой сектор и нелегально попасть зону для граждан стаба. Но есть и попрошайничество, и попытки совершения краж. Драки. Вымогательство. Всего, четыреста сорок семь. Пока. Список медленно уменьшается. Но есть категория, которая отсюда не исчезнет. Их я выделил красным шрифтом.

– Депортация?

– А зачем они нам нужны? Тут не институт для благородных девиц и не дом для инвалидов и немощных стариков.

– Хорошо, Летун. Поддерживаю. Акция по депортации части населения «Шанхая» даст пищу для размышления у оставшихся. Пусть выбирают. У меня в прошлой жизни, был случай. Попал как-то в камеру паренек. Ему только-только восемнадцать лет исполнилось. До этого за кражи отделывался то условным сроком, то попадал как малолетний под амнистию. В этот раз не повезло. Не явился на суд, а судья сразу изменил меру пресечения с «подписки о невыезде» на «содержание под стражей» и ушел в отпуск. А отпуск у него был длинный. Когда на суд его привезли, он, когда дали последнее слово, упал на колени и разревелся. «Дяденька судья! Не отправляйте меня туда опять. Я же не знал, что там так плохо!». Это я к чему сейчас вспомнил, Летун. Как и тот паренек ничего не знал о тюрьме, так и эта шанхайская братия не знает, что такое – самому жить на кластерах. У них отрывочные сведения и о тварях, и о том, как опасно добыть даже один единственный споран себе на живчик.

Вот, что мы сделаем. Народ для пополнения «Урана» уже есть. Время у нас еще терпит. Отбери до полусотни этого балласта на депортацию. Самых-самых. Попрошайки и ворье мелкое. И дары чтобы были бесполезные. После обеда устроим им еще одну встряску. Только из группы Карабаса пока никого туда не включай. Кроме Розги. Я, конечно же, не знаменитый воспитатель Макаренко, но кое-что в воспитании понимаю. Просто так, собрать, вооружить и бросить на охрану периметра толпу немотивированных и трусливых людей, глупо. Надо, чтобы они сами этого захотели. Встряхнем!

– Как в инкубаторе даров?

– Что-то похожее. И еще. Вызови-ка ко мне Печатника. Хочу ему, в знак благодарности за выполненную под принуждением работу, подкинуть «конфетку».

***

В час дня началась облава по всему «Шанхаю». Весь личный состав СБ и дежурного батальона, задействованный на патрулирования внутри стаба, частой гребенкой прошли по всем закоулкам. В зал на шестом уровне сгонялись все, кто попадался на глаза. Уже в месте сбора проверяли документы о наличии постоянной работы и таких отпускали.

Особенно хитрые, пытаясь скрыться, на период облавы спрятались в системах вентиляции, наивно рассчитывая, что там их не найдут. Наивные трусы считали, что там можно отсидеться, а вернее, учитывая тесноту таких коммуникаций, отлежаться, пока заварушка не утихнет.

Воздуховоды Цитадели, так же как и обычные коридоры и лестницы, были нашпигованы датчиками слежения и камерами. Операторы систем видеонаблюдения с первых минут, как прячущиеся появились в трубах, уже знали об этом. Все камеры были снабжены датчиками, реагирующими на движение. Мониторы, на которые поступала информация с этих камер, до этого момента дремавшие в безработном состоянии, начали вспыхивать квадратиками одним за другим, с изображением ползущих в узких трубах людей.

Умник предполагал, что такое случится и больше переживал, что извлечение спрятавшихся из вентиляционной системы, займет много времени. Выход подсказал Цифар. В прошлом, пограничник-кинолог, а за тем, сотрудник кинологического центра в службе по борьбе с наркотиками, и в Улье использовал свой опыт в дрессировке собак. Четыре рыжих таксы и кучерявый фокс, на генном уровне способные работать в узких лисьих норах, отлично себя чувствовали в системе вентиляции. Укрыться, а тем более отбиться от злобных собак у спрятавшихся там людей, шансов не было. Собаки их находили во всех закутках и кусая, гнали ползком к выходам, где их и принимали в свои объятья безопасники.

Задержка произошла, когда попробовали вызывать из толпы по списку. Люди просто не выходили, услышав свое имя. Многие вообще выбросили свои документы.

Пришлось подключиться ментантам, которые считывали ментант-карту и сверяясь со списком, выявляли и отделяли таких уклонистов.

Тридцать пять человек, под конвоем, были направлены на КПП.

К оставшимся вышел Умник.

– Если кто-то вчера ночью не принял в серьез мои слова о депортации балласта из стаба, сегодня в этом убедился. Это была первая партия. Для нас они стали отбросами и получили «красную карточку» на удаление. Их вывезут за дальнюю линию наших постов и вручат клюв, чтобы они могли не с голыми руками добывать себе спораны.

У всех, кто тут пока остался, сейчас «желтая карточка». У вас временная отсрочка и появился шанс, еще раз пересмотреть свое отношение к жизни. Все свободны. Пока.

Шаркающая толпа потянулась к выходу в полной тишине.

– А тебя, Карабас, я попрошу остаться, – Умник взглядом выделил из толпы, глянувшего на него мужчину.

– Тебе был срок до двенадцати. Уже четырнадцать. Время на раздумья было больше, чем предостаточно.

– Меньше всего я доверяю тем, кто мягко стелет, когда что-то обещает. У тебя, Умник, в речах мягкости я не заметил. Все по-честному. Сказал – сделал. Твой пример из «вора» в «авторитетные бугры», многим из моих понравился.

– А кое-кому, не очень.

– Есть и такие. Я всю ночь думал. Варианты прикидывал. Сдается мне, что у тебя в планы совсем не входило на нас погоны нацепить и поселить в казарме, как псов в конуре. Думаю, что есть какие-то варианты.

– Да есть. Я их давно имел, но время все не было, чтобы реализовать. А тут все одно к одному сложилось. Мобилизация, депортация…

– Утилизация неугодных.

– Правильное уточнение, Карабас. Утилизация таких, как Розга и ему подобных, которые рано или поздно, начнут осложнять жизнь для обычных обывателей.

– Так и мы такие же.

– Такие, да не такие. В вас есть потенциал. И головы работают, и не трусы. Хочу предложить работу. Не службу, заметь, а именно работу. Оплата будет не очень большая, но на живчик какое-то время вам хватит. Да и работа не очень сложная.

Карабас молча ожидал предложение.

– Прокатиться надо на кластеры. Небольшое развлечение. Как африканское сафари для богатых туристов. Охота на тварей, но под присмотром опытных егерей. Пару-тройку дней покатаетесь и вернетесь. Снаряжение, оружие и транспорт получите. Потом вернете. Спораны, которые сможете собрать, ваши. Кроме того, продадите видео своей охоты.

– А потом? Что будет потом?

– Потом, Карабас, когда немного вы прочувствуете, что такое Улей, у вас и самих появятся мысли, как жить дальше. Ты мне их и выскажешь, а я свои предложения сделаю.

– Скажи, Умник, не для всех, а только мне, чтобы я понимал. Зачем тебе все это надо?

– Что именно?

– Ну, эта возня со мной, с другими? Проще, как Розгу – на КПП и клюв в руки.

– Я, Карабас, достаточно жестокий человек. Но, даже те, кого сегодня вывезли из Цитадели, если смогут выжить и вернуться сюда, получат шанс и дальше жить в стабе. Но это будут уже совсем другие люди. С их и твоей помощью, я хочу сделать другими и оставшуюся серую массу.

– Я кажется начинаю понимать. Вот есть человек, который выжил и сам выбрался с кластеров. У него берут интервью и показывают тем, кому надо это увидеть, – Умник, соглашаясь кивнул и довольно улыбнулся, а Карабас продолжал. – Вот еще одна группа, ранее никогда не бывавшая на кластерах, вернулась в стаб. И не просто вернулась, а с трофеями. Не бойтесь Улья. Там не так страшно, как вы это себе представляете.

– Молодец, Карабас. Сечешь тему. Все именно так и будет.

– Ну, а потом?

– А потом, я же тебе сказал, будем разговаривать. Так, да или нет?

– Да.

– Это ответ за всех?

– Да. А после сафари еще пообщаемся.

***