Страница 7 из 7
Девчатки да бабы наши стали опасаться в лес хаживать, чтоб в тени древесной остудиться, пожара да дыма боялись. Да и какое там остудиться! В самой тёмной тени и то пекло адово стояло. У нас, мужиков, тоже работа не шла: солнце жгло так, что здоровяки и те под ним падали, коли работать пытались. Так что сидели все по домам, то и дело окатываясь холодной водою. Беда в том, что колодцы все начали пересыхать… Водопровода же в те времена у нас не было. А водицы много тратить приходилось, без этого было никак.
Через неделю такого пекла коровы перестали давать молоко, а куры – яйца. Да и вообще скот стал болеть, а потом и вовсе дохнуть. Особо тяжко хворали кролы. Нежные они, знаешь, создания, сердчишки у них слабые. Но и крупным животным было немногим легче. Ложились они вдоль стен в хлевах, морды в землю утыкали да тяжко так стонали, совсем по-человечьи, аж сердце от жалости плачем заходилось.
Словом, все наши хватались за голову, с ужасом ожидая каждого нового дня. Старухи проводили дни и ночи в беспрестанных молитвах, прося у Господа милости и пощады. Но, похоже, другими делами был занят тогда Отец небесный. Или, как говорила бабка Настасья, научить нас чему-то хотел. Того никто ведь не знает…
Через месяц пекла, то есть в августе, земля высохла до того, что качать из неё воду сделалось невозможным. И тогда хвороба со скота перекинулась на людей… Не знаю, с мясом ли или ещё как, не врач ведь я. Горе горькое поселилось в каждом доме. И знали мы, что помощи ждать бесполезно. Почему? Да потому что приезжали из города умники, сказали что-то про инфекцию, оградили деревню колючей проволокой с табличкой «карантин» и укатили. А что там да как – леший его знает. Нам, деревенским, никто ничего объяснять не стал, ясен пень. Так-то вот, сынок. Прислали, правда, к нам бригаду врачей, да толку от них было немного. Так что оставалось только молиться и ждать, когда осерчавшая за что-то на нас природа умерит свой гнев.
Улицы пустовали и безмолвствовали. Окна каждого дома были завешены мокрым тряпьем. Так воздух казался хоть немного влажней. Благо, вместе с врачами нам привезли и воду.
У некоторых хворь проходила попроще: кожа на лице и шее их покрывалась сначала язвами, а потом – чёрными страшными струпьями, похожими на угли. У кого-то язва была только одна и постепенно расширялась, но не болела; у кого-то же много было таких вот болячек, но сильно худо им тоже не было. Странно даже. Местная бабка-лекарка только плечами на это и пожимала. Совсем худо было другим, тем, что метались в своих постелях, бились в припадках и становились синюшными какими-то да холодными, что покойники. Вот этим ох как тяжко пришлось… Многие умирали после таких мучений. Заражались даже сами врачи. Ещё бы, на такой жаре попортились все их баночки-скляночки с лекарствами…
Страшным было то лето. Страшнее кошмаров ночных. От них ведь раз – и проснёшься. А тут… День за днём – мучения. Смерть. Безнадёжность. Вот вспоминаю всё это – и сердце так сильно щемит. Потому что заболела тогда, а потом и померла моя невеста, Глашенька. Помогала она болящим, душа добрая. И забрал её в свои чертоги Господь, ото зла и боли подальше. От горя я тогда не находил себе места, проклинал всё и вся, повеситься даже пытался, да мамка вовремя в сарай заглянула, буквально из петли вытащила. Жаль мне её стало наедине с мучениями бросать, угомонился, плакал только ночами…
Так и тянулись те окаянные дни.
А в сентябре, когда жара пошла на спад, в село приехали люди в какой-то чудной форме с намордниками и стали перерывать машинами всю и без того исстрадавшуюся землицу. Долго рыли да доставали что-то из нее. Что – не знаю, не до того тогда мне было. Сказали, что виной всему горю нашему оказалось старое захоронение скота, о котором местные даже и не знали. На месте его весной был вырыт колодец, из которого вся деревня поила свою скотину. Сказали, что язвы и тот более страшный недуг пошли от этой воды как раз. Умывались ведь люди из этого колодца, чтоб освежиться с работы. Жара же ослабила всех, поэтому хвороба и скрутила. Словом, что случилось, того не воротишь… Я же, по молодой дури своей, пытался объяснить городским, что, мол, конь эту беду на нас накликал, но надо мною смеялись только. Но наши вот знали, что прав я. Потому что оказалось, что перед треклятой жарою коня видели ещё несколько человек.
Вот так-то, сынок. Загрустил ты, я вижу. Веришь ли мне? Не знаешь? Что ж, оно ведь понятно. Сам бы я, может, не поверил, расскажи мне кто такое. Да и не важно, есть вера или нет. Запомни только одно на всякий случай: коль увидишь странного коня белого, знай: горе тебе будет. А то и многим другим людям… Спрашиваешь, как понять, простой то конь или зачарованный? Поверь мне, ты поймёшь, лишь в глаза его заглянешь. Ты ведь историю просил? Так вот она, история. Да только мрачная больно, уж извиняй…»
До сих пор я вспоминаю рассказ старика, летящий сквозь годы со старой аудиоплёнки. Быть может, потому, что как будто именно меня предупреждал тихий, глухой, вкрадчивый голос: «Коня белого бойся, горе он несёт». Я не особо суеверен, при виде перебегающей дорогу чёрной кошки с улицы не сворачиваю, но слова эти вселяют в меня трепет. Ведь у разных народов существует множество легенд, где говорится о том, что несчастье ждёт того, кто встретит на своём пути белую лошадь. Будем надеяться, что это всего лишь легенды. Хотя кто знает, на чём они основаны…
Александра Ильина
Санкт-Петербург
Желание
Она стояла у парадной, переминаясь с ноги на ногу и воровато озираясь. Был поздний промозглый вечер, но она не чувствовала октябрьского холода. Сердце бешено колотилось, а мысли лихорадочно скакали. Может, уйти, пока не поздно? Нет. Раз пришла, нужно идти до конца. Если хотя бы часть из того, что она знает об этом месте, правда, тогда…
– Что вы здесь делаете? – за её спиной раздался сердитый мужской голос.
От неожиданности Марго вздрогнула. Действительно, что?
– Я… жду подругу, – запинаясь, соврала девушка.
Мужчина окинул трясущуюся Марго недоверчивым взглядом. Видимо, решив, что она замёрзла, он приложил ключ к электронному замку и со скрипом распахнул перед девушкой дверь.
– Заходи. Внутри подождёшь. А то, не ровён час, отморозишь себе что-нибудь.
Марго замерла в нерешительности. Либо сейчас, либо никогда. Второго шанса может не представиться.
– Идёшь или нет?
– А… да, спасибо, – дрожащим голосом ответила она и вошла.
Мужчина зашёл следом, и металлическая дверь закрылась. Он прошёл вперёд по узкому, цвета морской волны коридору и уже почти завернул за угол, как вдруг остановился и обернулся.
– Давай только без глупостей. А то шастают тут всякие, стены расписывают каракулями, а нам потом это всё за свой счёт ремонтировать и закрашивать.
Она поспешно закивала, и он, удовлетворённый, наконец ушёл. Девушка облегчённо выдохнула, подождала немного и пошла туда, где скрылся мужчина. От места, в котором она оказалась, захватывало дух. В слегка приглушённом свете ей навстречу распахнулось круглое шестиколонное помещение с лестницей, раскинувшейся словно чугунные крылья, со входами на второй и третий этаж, которые, казалось, парили в воздухе.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.