Страница 9 из 98
— О… — позвала блондинка, — мне кажется или здесь все так же промозгло, как и снаружи?
Одетт молчаливо оглядела холл с тремя громадными мраморными лестницами, одна из которых вела вверх, а две другие куда-то в подвалы. Потолок плавал в необозримой высоте, словно архитектор стремился вызвать у любого посетителя чувство подавленности.
Несмотря на то, что блондинка оглядывалась напряженно и почти испуганно, лицо темноволосой дамы сохраняло полную невозмутимость.
— Это Шотландия, Вьев, — ответила она с неподражаемой интонацией, — конечно, тут холодно, мы же не дома.
Окинув взглядом неожиданно пустынный холл, Одетт повернулась к спутнице:
— Пока у нас еще есть время настроиться на серьезный разговор… — она снова окинула взглядом помещение. — Да тут должны на входе выдавать карту и компас!
Женевьева заправила за уши выбившиеся из прически вьющиеся пряди и с привычным восхищением взглянула на идеально прямые волосы спутницы. Потом улыбнулась, демонстрируя обаятельную щербинку между верхними зубами.
— Как ты планируешь найти кабинет местного директора?
Одетт ненадолго задумалась.
— Не удивлюсь, если он не захочет нас видеть. Учителя и персонал вполне могут быть проинструктированы сказать, что он… например, в отъезде. Или умер. Значит, за помощью стоит обратиться к кому-то маленькому и наивному, — она заботливо оглядела высыхающее пальто спутницы. — Ты согрелась? Пойдем, и настраивайся на скандал.
Женщины привычно взялись за руки, как школьницы, и пошли по направлению центральной лестницы.
Второй этаж был куда более шумным: тут бегали и прохаживались группами разновозрастные студенты в разноцветных плащах. Одетт огляделась и почти сразу высмотрела в общей толпе одиноко стоящую девочку без плаща. Решительно идя по центру коридора, как линкор, она расчищала путь и себе, и идущей следом Женевьеве.
Подойдя к первокурснице, темноволосая дама, не церемонясь, положила той руку на плечо, привлекая внимание. Девушка слегка вздрогнула и подняла глаза.
— Скажи, дорогуша, — переходя на английский, произнесла Одетт голосом фрау Готтель² — сладким до приторности, — в каком кабинете можно отыскать вашего директора?
Первокурсница не без труда выбралась из-под неожиданно тяжелой руки незнакомки.
— Он… на верхнем этаже, в башне, — ответила она и повернула в другую сторону, но сбежать не получилось.
Почти натолкнувшись на светловолосую даму, девушка опять остановилась.
Женевьева пощупала толстенькую темно-рыжую косичку первокурсницы.
— Недостаточно исчерпывающе. В какой башне?
Ее нервно вздрагивающий голос казался даже страшнее, чем обманчиво-ласковый — Одетт.
— В Северной Башне для преподавателей, но… его, кажется, нет в школе.
— Пусть только попробует не оказаться на месте! — переходя на родной язык, выпалила Одетт.
Оставив позади перепуганную первокурсницу, она проследовала дальше, слегка подбирая длинную юбку.
— Ужасно… как мне здесь не нравится, — бормотала идущая сзади Женевьева. — Темно, сыро и холодно, даже если на улице хорошая погода! Атмосфера болота.
Одетт остановилась у очередной широкой лестницы наверх, поджидая спускающихся студентов, на этот раз в цветных плащах Факультетов.
— Северная часть замка где? — она снова перешла на английский.
— Здесь, мэм, — вежливо кивнул один из студентов, проходя мимо.
Одетт подождала, пока группа молодых людей свернет в коридор, и посмотрела на подругу.
— Клянусь, если этого борова не будет в кабинете или… он начнет упираться, я возьму здесь кого-нибудь в заложники.
— Я помогу, — по-прежнему нервно поддержала Женевьева.
Темноволосая дама посмотрела в сторону лестницы.
— Самый верх? Сомневаюсь, что местный директор слишком часто спускается. Я видела его давно… уже тогда он был как куль с мукой. Вот пусть и сейчас там сидит.
Она начала медленно подниматься по высоким гранитным ступеням, Женевьева молчаливо последовала за ней.
День у Шеймуса МакДугласа, директора шотландской школы, не задался с самого утра. Его мучил гастрит и пара иных, сугубо мужских проблем, типичных для среднего возраста. Уроки опять же… Он уже закрыл дверь кабинета, готовясь идти на урок, повернулся и… замер. По коридору в его сторону направлялись две слишком хорошо знакомые ему женщины. За всю свою жизнь он видел их лишь раза три, но впечатление сложилось, что все триста.
«Б-боги… — протянул он мысленно. — Хоть беги, хоть вешайся, хоть в окно сигай».
— Дамы, — произнес он максимально радушно, в то время когда они разом присели в ложно учтивом реверансе. — Может быть, позже?
— Нет, — отрезала Одетт. — Второй раз мы сюда подниматься не будем. И вообще… Нет!
Женевьева молчала, слегка вздрагивая, будто от озноба. Директор шотландской школы переводил взгляд с одной женщины на другую.
— Мистрис Одетт… мистрис Женевьева… боюсь, у меня нет для вас никакой информации… кроме той, которая вам и так, наверняка, известна, — произнес он максимально любезно.
«Каких дьяволов я должен перед ними отчитываться?»
— Вы решили держать нас в приемной?
Одетт медленно, пуговицу за пуговицей, расстегнула светлое пальто с вышивкой и бросила его на стоящее у стены кресло. Потом опустилась на диван, расправив широкую юбку. Ее сестра села рядом, решив остаться в верхней одежде. Мастер МакДуглас попытался устроиться в свободном кресле, но Женевьева, ловко выставив ножку в кремовом ботильоне, заслонила ему проход.
Одетт мягко переглянулась с подругой и, холодно прищурившись, посмотрела на шотландца.
— Если уж нам пришлось рыскать по этому хлеву с текущей крышей и забираться наверх до самой соколятни… где и чаю с дороги никто не предложит… будем надеяться, что у вас есть для нас добрые вести. Мы готовы вас внимательно выслушать.
— Мистрис… при всем уважении… вы несколько забываетесь.
Одетт направила на него палец с темно-красным ногтем, похожим на стилет.
— А вы понимаете, если я сейчас нежно вытолкну вашу слабо сопротивляющуюся медузообразную тушку из вот этого окна… мне за это ничего не будет? — она слегка оскалила мелкие зубы. — Более того, у меня останется свидетель, что вы сделали это сами и добровольно.
Женевьева нервно кивнула.
— Да, — она очень убедительно задрожала губами. — Я даже буду плакать и кричать, что это ужасно!
Шотландец отступил к двери кабинета, словно собираясь ворваться туда и забаррикадироваться.
— И самое главное, — Одетт не сводила глаз с пожилого мужчины, — по закону истинных ведьм, наш статус выше, чем ваш.В ортодоксальной Викке Богиня выше Бога. При любом расхождении поверят нам. Любому слову. Вы же это помните? ³
Шотландец помнил. И чувствовал, что умирать придется в любом случае.
— Орден до сих пор не пришел к единому решению, — пробормотал он и внезапно взорвался: — Почему вы решили допрашивать именно меня?
Женевьева облизнула тонкие губы.
— Придет очередь и остальных. В ирландской мы были летом и получили безоговорочную поддержку.
— Родные пенаты мы оставим напоследок, — Одетт и Женевьева переглянулись, и Одетт продолжила: — Нам там не смогут отказать.
Мастер МакДуглас прекрасно помнил, что директриса «Ла Ситадель», так же как и он, настаивала на выборах нового магистра, но промолчал. Жить очень хотелось.
— Но чего вы хотите от меня? — шотландец еще надеялся выкрутиться.
Он слегка обернулся на коридор, надеясь, что там кто-то появится. Находиться с дамами наедине было уже невыносимо.
«Две полоумные… — подумал директор. — Одна — истеричка, а другая… просто сумасшедшая. А еще недавно их было трое».
Француженки опять переглянулись, как будто о чем-то договаривались.
— К какому решению пришли ирландский и шотландский Магистериумы? — спросила Женевьева.
— Ирландская школа поддержала нас, — напомнила Одетт.
Мастер Шеймус в этом даже не сомневался. Магистр Ренар, почти постоянно находясь в Ирландии, вручил своему трикветру почти неограниченные полномочия в Бретани. Теперь шотландский директор вспоминал последние годы с благостью — его школу почти не инспектировали. Нужно же было нынешнему главе провалиться в другое измерение.