Страница 28 из 98
— Не совсем, — пробормотала Элли.
— Рождение ребенка смертного и… — мастер Баркли резко замолчал, словно прикусил язык, но тут же продолжил: — Ребенка человека и фейри кому-то виделось знамением. Но ваша бабушка считала, что Ордену еще рано выходить из тени, и я опять с ней согласен. Но в Ордене есть человек, который чрезвычайно увлекся вами. Очень хотел вас увидеть.
Директор снова замолчал. Теперь разговор уже интриговал Элли.
— Кто это? — уточнила она, хотя какая-то часть ее личности чувствовала ответ.
— Магистр Ренар, — ответил мастер Персиваль. — Но в то время никто не мог еще предположить, что он займет эту должность. Тогда он только получил вулгарское… то есть дополнительное образование и поступил на работу в Магистериум… не реннский, что было бы логичней, а в дублинский. И, насколько я знаю, он искал все возможные пути стать другом семьи, в которую вас отдали.
— Вы имеете в виду семью Грэма? — спросила Элли.
— Да, семью графа Драммонда, — подтвердил директор. — Не могу знать всех подробностей, но ему это не удалось. Вашей бабушке Ренар никогда не нравился, хотя искренне не понимаю, почему.
— А вам? — спросила Элинор со странным чувством.
Значит, этот человек преследовал ее буквально с детства? По телу Элли прокатилось что-то колкое, сладкое, дразнящее. Прокатилось и растаяло. Она вздрогнула и попыталась прогнать мысли о магистре, но директор продолжал:
— Мне он вполне симпатичен как человек, и как глава Ордена. Он лучшее, что есть у нашей организации.
«Он говорит о магистре как о здравствующем, — подумала девушка. — Точно, тот просто уехал по делам».
— Могу я быть с вами полностью откровенным? — спросил мастер Персиваль, коротко взглянув на Элинор.
— Да, — ответила Элли, почти предвкушая какую-то загадочную тайну, в которую ее сейчас посвятят.
— Фейри ищут его, по ту сторону Вуали, — признался мастер Персиваль. — Темные фейри, которые живут в школе и выполняют некоторые мои приказы. Это единственное, что я могу сделать. К сожалению, большая часть Ордена не верит в возможность возвращения магистра.
Элли промолчала. Сама она еще не решила, чего хочет, но мнение мастера Баркли было для нее авторитетным. Если ему нравится магистр Ренар, может быть… директор прав, и его нужно возвращать?
«Стоит ли рассказать ему, что магистр поступал со мной хуже, чем с животным, непонятно чего добиваясь?» — подумала Элли, но поняла, что не сможет. Не хватало злости, перебивающей страх и смущение. Но она не ощущала себя фейри, и в этом была ее защита от Ренара и синего камня.
— А что может значить «сестра Персефоны»? — спросила она, показывая директору бумажку с расшифровкой.
Мастер Баркли взял ее и прочитал про себя.
— У Персефоны не было родной сестры, — пояснила Элли. — Может быть, имеется в виду какая-то другая дочь Зевса?
— Знаете, мистрис О`Ши… — протянул директор, — Может быть, здесь упоминается аналог Коры-Прозерпины из другой мифологии. Советую подумать в этом направлении.
«Хороший совет… — решила Элли. — Но что мне это даст?»
Задерживаться в комнате директора дольше показалось ей неуместным, и она попрощалась.
ПРИМЕЧАНИЯ:
¹ Аннвин (Анвин, Аннуин) - дословно «бездонный» — в мифологии валлийских кельтов потусторонний мир, правителем которого считался Гвин ап-Нудд. Находится в Стране Вечного Лета.
² Семь рыцарских добродетелей - верховая езда, фехтование, владение копьём, плавание, соколиная охота, сложение стихов в честь дамы сердца, игра в шахматы.
³ Тара - «Холм королей» — длинная невысокая возвышенность в Ирландии возле реки Бойн в графстве Мит, в 32 км к северу от Дублина. Место, где стоит одно из «сокровищ Ирландии — камень Лиа Фаль.
Глава пятая. Война, что древнее звезд
Так уж человек устроен. Не успеет избавиться от одной опасности, как опять готов рисковать. Э. М. Ремарк
∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙
✧☽◯☾✧Конец октября✧☽◯☾✧Парк школы✧☽◯☾✧
Иногда Элли, по старой памяти, уходила подальше от школы, в самую глубину парка и садилась там прямо на траве, в цветах. Ела что-то, принесенное с собой и читала один из учебников — Лори Кэбот, Тимоти Родерика, Скотта Каннингема¹ или кого-то еще. Книги очаровывали, рассказывали о том, что раньше было неосознаваемо, будто забыто. Иногда Элли помечала карандашом какую-то особенно откликнувшуюся мысль и подолгу сидела, смотря перед собой и размышляя о прочитанном. Мир обычных людей, который она уже легко и без малейшей запинки называла «вулгарским», растворялся в памяти, существовал, почти не пересекаясь с этим — настоящим.
«Я — ведьма!» — подумала Элли с легкой полуулыбкой, переворачивая страницу за страницей.
«Но и полуфейри!» — продолжил голос в голове.
Элинор вздрогнула. Иногда мысли появлялись неожиданно, будто и не ее собственные. Точно другой человек внезапно приблизился и начал разговор.
«Как это?» — вступила она в диалог со второй сущностью, надеясь, что бессознательное все решит само собой.
Внутренний голос молчал, пропал или затаился. Вместо него Элли услышала шум за кустами, точно кто-то пробирался через них, и грубоватый говор существа из темного народа:
— А ты чего тут встал? Из кого будешь?
Элли с интересом прислушивалась, не чувствуя смущения. Книга на коленях уже интересовала ее меньше.
— Я изгнанник, — второй голос был мелодичен и уж точно знаком.
«Это Гавейн», — поняла Элли, откладывая учебник в сторону и уже откровенно прислушиваясь.
Узнать что-то новое от неуловимого фейри, который знал ее отца…
— Сейчас и отсюда погоним, если еще посеред дороги встанешь под ногами мешать! — многообещающе пробасил еще один голос темного.
— Что за срочность такая? — голос Гавейна был чист и ясен, но и насмешлив.
«Он со всеми так разговаривает», — поняла Элли с облегчением. Будто теперь было не так обидно за высокомерный тон Гавейна.
— Человека ищем смертного, — важно объявил невидимый за кустами и деревьями темный. — Бродим гранями нашего мира, смотрим на какой он затерялся. Дело долгое.
— Охота вечность на это тратить? — рассмеялся Гавейн. — Может, его и в живых нет? Смертные и у нас погибнуть могут. Воды не найдет или зачарует кто.
Темные заворчали.
«Да сколько их там?» — Элли поднялась-было, но снова опустилась в осенние цветы, опасаясь, что при ней фейри разговор прекратят.
— У него камень, не тронут. Если прикажет, то все принесут, и воды, и вина, чего душеньке вечной угодно.
В голосе басовитого темного прозвучало извечное восхищение бессмертных людской «первичной искрой», которой они были лишены.
— А вам, значит, нравится, приказы камня выполнять? — теперь голос Гавейна больше не смеялся, он стал холодным и брезгливым, — А если бы кто освободил вас?
Последовало молчание. Такое долгое, что Элли даже подумала — не пропали ли говорившие — перенеслись в иное место, ощутив ее присутствие. Но все же разговор продолжился.
— Что-то ты мутишь… — голос темного был задумчив. — И не понять, из кого выходец. Полукровка что ль? Что за крови намешаны?
Послышалось сопение, точно говоривший кого-то обнюхивал и недовольный вскрик Гавейна.
— Я не знаю пропавшего человека, — сказал он поспешно. — Никогда не видел. Просто… это удивило меня. Народ фейри никогда не служил людям, как раб.
— Мы не рабы… — протянул темный вожак, и Элли буквально увидела, как довольно тот осклабился.
Прочие, а их явно было несколько, поддержали главного довольным хохотом.
— Этот смертный ничего недозволительного не требовал, все приказы — одно удовольствие.
— Пошутить да напугать…
— Обмануть… зачаровать.
— Ограбить…
— Похитить…
— Проследить…
— Унизить…