Поединок

Иван Шмелев действительно выполнял особое задание и находился при этом в Москве.

В районе Алтуфьевского шоссе.

С Иваном Шмелевым они когда-то учились в одной школе милиции и были самыми близкими друзьями. Иван тогда встречался с Леной Дейнекой, в которую Олег, как увидел ее, тоже совершенно без памяти влюбился. Но друг — это святое, а женщина его — то же самое в бесчисленной степени. Олег никогда и не помышлял о том, чтобы завоевать расположение Елены. Но одно нелепое недоразумение сломало жизнь всем троим. Встреча очередного Нового года оказалась роковой для них. И они разошлись, причем каждый в свою сторону.

Жизнь разбросала их. А спустя пятнадцать лет они встретились. Все трое. В метро. Конечно, все было не случайно, хотя со стороны это выглядело как цепь сплошных совпадений. Олег часто потом думал о том, что жизнь — самая мудрая штука, о которой он только мог слышать. Только она могла создать такую ситуацию, когда в одной точке пространства в одно и то же время могли встретиться люди, которых при других обстоятельствах ни за что бы ничего не собрало.

О той истории еще долго ходили разговоры — когда группа террористов захватила в метро поезд и выдвинула совершенно дикие требования. Ваня тогда и преступников обезвредил, и с Леной встретился после многолетней разлуки, и в итоге помирился с ним, с Олегом.

Шмелев оказался в том поезде случайно, но, как известно, ничего случайного в этой жизни не бывает.

После того, как все закончилось, после того, как они не только обезвредили террористов, но и взяли тех, кто стоял за всем этим, настал момент, когда нужно было решать, как жить дальше. Вопрос о Елене даже не стоял: будущее Ивана и Лены было настолько очевидным, что на эту тому вообще не стоило заговаривать — тем более что Иван, казалось, мог толковать теперь только об этом.

К тому времени Иван долгое время уже был без работы. Абсолютный профессионал, что он доказал в своей битве с террористами на глазах у многих, он был так же абсолютно невостребован. Ему хотелось настоящего живого дела, а самый потолок того, что ему предлагали, — это быть каким-нибудь главным охранником в коммерческой фирме. Или в банке, что, в общем-то, одно и то же.

Калинин предложил ему работать на себя. Ну, то есть на спецотдел «А», суперсекретным сотрудником-оперативником, о существовании которого знал бы только он один, то есть сам Калинин. Даже непосредственный начальник Олега, генерал Угаров, знал бы об этом агенте только то, что он носит кличку Клен. И все.

Это был случай, о котором можно было только мечтать. Иван Шмелев был суперпрофессионалом и не был, так сказать, замечен преступным миром в связях, порочащих его, то есть в связях с органами. К тому же он имел колоссальный опыт, который мог бы привлечь внимание авторитетов. На вершине своей карьеры Шмелев был телохранителем Первого человека страны, который к этому времени практически ушел в политическое небытие. Никто не верил, что этот когда-то влиятельнейший политик сможет снова подняться. И это тоже было плюсом, потому что становилось понятным стремление Шмелева встать хорошенечко на ноги.

«Встать на ноги» — означало иметь большие деньги, которые в наше время могут предложить только криминальные структуры. Так что здесь тоже все сходилось один к одному.

Шмелева не нужно было убеждать. Он и сам понимал всю выигрышность задумки Олега. Ему просто не хотелось «влезать в это дерьмо», как он говорил.

— Ну хорошо, — сказал ему тогда Калинин. — Допустим, дерьмо. Но кто-то должен, правда? А у тебя это получится лучше всех.

— Не факт, — ответил ему тогда Иван, внутренне признавая правоту своего друга.

Олег видел, что Иван в принципе согласен. Оставалось совсем немного, чтобы получить его согласие целиком и полностью.

— Факт! — убежденно оказал он. — И ты сам это знаешь. К тому же…

— Что?

— К тому же, — сказал Олег, — устроиться рядовым охранником ты всегда успеешь.

Здесь он немного лукавил, потому что Ивана любой банк оторвал бы с руками и ногами — и не просто рядовым охранником. Но Иван был задет, и Калинин понимал это. Быть охранником, пусть и самым наиглавным, для профессионала такого уровня, как Шмелев, унизительно.

— Ладно, — коротко кивнул Шмелев. — Ну, и что я должен делать?

Итак, главного Калинин достиг. Он приобрел бесценного сотрудника, перспективность которого трудно было переоценить.

Он попросил Ваню немного подождать и отдохнуть, пока он не приведет кое-что в порядок, не сориентируется и не поймет прежде всего для себя, на каком участке Ваня пригодился бы ему больше всего, другими словами, где бы он мог принести ему и его отделу наибольшую пользу.

— Я согласен, — сказал ему Иван. — Но должен тебе кое-что сказать.

— Слушаю тебя.

— Ты как был проходимцем, так им и остался, — сообщил Шмелев своему другу. — Даже лучшего друга ты собираешься использовать, как использовал бы презерватив.

Олег вздохнул.

— Ваня! — сказал он. — Презервативы выбрасывают за ненадобностью, а я тебя теперь никогда не брошу. Чувствуешь разницу?

— Ты меня не бросишь, — ответил ему Ваня, — только потому, что понимаешь, что я тебе буду нужен всегда.

— Я тоже тебе буду нужен, — заметил ему на это Олег. — Всегда.

Иван улыбнулся.

— Это сто процентов! — сказал он.

И их руки встретились в крепком мужском рукопожатии. Они снова понимали друг друга — как когда-то, пятнадцать лет назад…

Дело для Ивана нашлось довольно быстро.

В последнее время внимание спецотдела «А», который занимался чрезвычайными происшествиями на территории Москвы, привлек район Алтуфьевского шоссе. Нет, там не участились террористические акты. Не скакнула резко вверх кривая преступности по столице. Наоборот. Там она резко пошла вниз, эта преступность. Не исчезла, но заметно пошла на убыль.

И это не нравилось спецотделу «А».

Потому что такого не могло быть. Потому что это противоречило всему. В том числе здравому смыслу.

В последнее время между криминальным миром и правоохранительными органами сложился своеобразный негласный паритет, устраивавший обе стороны. Поделившие всю Москву преступные кланы на своей отвоеванной у других группировок территории устанавливали свои порядки. То есть они обкладывали данью все частные предприятия и организации, контролировали игорный и даже наркобизнес. Имена преступных авторитетов были хорошо известны милиции, но никто никого не трогал, а если кто и попадался, то его очень быстро отпускали на все четыре стороны. Взамен от этих банд требовалось одно: не допустить беспредела. То есть чтобы граждане могли сравнительно спокойно ходить по улицам и не бояться, что их в любой момент может пристукнуть какая-нибудь уголовная сволочь. И это соблюдалось неукоснительно.

Бывало, конечно, что случайные подростки кого-то изобьют или ограбят, но это были единичные инциденты. За всем не уследишь. Вот этих-то случайных грабителей и насильников и ловила столичная милиция, оправдывая деньги налогоплательщиков. Но и только.

Итак, милиция не трогала авторитетов, а те следили за тем, чтобы не допустить беспредела. И все были довольны.

Когда в Алтуфьеве кривая преступлений поползла вниз, то поначалу это никого из правоохранителей не насторожило. Только порадовало. Молодцы, мол, ребята, хорошо братва держит свою территорию. Но потом начались вещи странные и необъяснимые.

Предприятия не обкладывались данью. Это было бы отрадно, если бы было объяснимо. Все организации работали без того, чтобы кому-то «отстегивать», как все и везде. Дальше. Снизилось количество не только уличных преступлений, но и бытовых. И это было, наверное, самое странное. Потому что произошло то, чего нельзя было ждать ни от кого в наше время.

Снизилось потребление алкогольных напитков.

Нельзя сказать, что Алтуфьево стало районом трезвенников Но это был единственный район, который не приносил суперприбылей продавцам алкоголя.