Поединок

Ладно, подумал он. Даже это можно в конце концов использовать. Талантливый человек всегда найдет применение своим талантам.

Кстати, о талантах. Сегодня его первое, по словам Старика, боевое крещение.

Оружия не было ни у кого.

Встреча была важной, и устроителям ее удалось почти невозможное убедить ее участников прийти без оружия.

Совсем. Переговоры были длительными, и в итоге это удалось.

За два часа до встречи Иван спросил у Старика:

— Ну, как? Уже известно, где именно забили стрелку?!

Тот поморщился и брюзгливо ответил:

— Ваня, избавь меня от этого хамского тона. По фене я не ботаю. Говори по-человечески.

Иван исправился:

— Где состоится встреча?

— Вот, другое дело, — удовлетворенно заметил Андрей Егорович. — Можешь ведь. Ладно. Только что договорились. В кафе «Театральное». Знаешь такое?

— Это у Тверской?

— Точно. Будешь меня сопровождать. В случае чего — мочи всех. Как понял?

— Вас понял, — отозвался Иван.

Он надеялся, что улыбается при этом вполне добродушно. Старик не любит вокруг себя зловещих лиц.

В небольшой дворик кафе три иномарки въехали почти одновременно: с интервалом в полминуты. Из каждой вышли по два человека. Лидер ореховцев привез с собой личного телохранителя, слава о котором шла от Урала до Голливуда, — Зяма Рейский был известен среди своих как непревзойденный мастер различных разборок. О его искусстве успокаивать оппонентов одним ударом просто не говорилось. Что зря трепаться?

Лидер коптевцев Сергей Воронин привез с собой мощного парня с бычьей шеей и, казалось, остановившимся взглядом. Смотреть в глаза этому парню было чуть ли не подвигом. Во-первых, у него был очень тяжелый взгляд, не каждый мог его выдержать. Во-вторых, взгляд прямо в глаза этот парень рассматривал как вызов. Ему даже Сергей был не очень-то страшен. Но тот ему доверял.

Звали его просто и лаконично: Бык.

Андрея Егоровича сопровождал Иван. Остальным участникам встречи мало что было известно об Иване, но никто на него не пялился. У каждого — свои проблемы, своя ноша, свои крест.

Все шестеро спустились в маленький подвальчик и оказались в уютном зале с мягким, приятным для глаз освещением. Сели за круглый стол.

Начал разговор Андрей Егорович.

— Итак, господа, — сказал он, по кругу осматривая присутствующих. — Надеюсь, что сегодня со всеми недоразумениями между нами будет покончено. Я уверен, что все мы здесь джентльмены и никто из нас не имеет оружия. Что касается меня…

— Можете не продолжать, Андрей Егорович, — прервал его Воронин — Мы серьезные люди.

Старик кивнул.

— Все это я сказал во избежание недоразумений, — объяснил он. — Итак, мы можем начать наши переговоры.

Зяма, Бык и Иван одновременно поднялись со своих мест и встали за спинами хозяев.

За столом остались трое, лидеры: ореховец Ефим Крянев, Воронин и Андрей Егорович.

— Ну? — сказал Старик. — Я вас слушаю, господа.

Первым с ним начал разговор Крянев.

— Короче! — сказал он. — Я понятия не имею, чем вы там у себя в Алтуфьеве занимаетесь. Я бы хотел сказать — да и знать не хочу, но не могу. Я хочу знать, чем вы там занимаетесь, и для этого сюда явился.

— Хорошее начало, — заметил Воронин. — Приблизительно то же самое, что и я хотел бы сказать.

— Что вас не устраивает? — невинно смотрел на них Старик.

— Многое! — рубанул Крянев воздух ладонью. — Вы — как та собака на сене. И сама не ест, и другим не дает. Мы не понимаем, чем вы там занимаетесь, — повторил он.

— Понятно, — кивнул Старик. — Вы не понимаете, и это вас волнует. Понятно. Но, милый Фима, я тоже много в этой жизни не понимаю, однако же я не лезу ни к кому за разъяснениями. Это не ваша территория, правда?

— По фигу! — ответил Крянев. — Не моя — будет моя. Потому что смотреть, как столько денег уплывает черт знает куда, это для лохов. Я бы даже не прислонился к этому делу, если бы вы вели себя по-людски.

— Что значит по-людски? — спокойно спросил Старик.

— Кто с вами делится? — прямо спросил его Крянев.

— Это наше дело, — спокойно ответил ему Старик.

— Я скажу, — вмешался Воронин. — Никто с ними не делится, Фима. Я даже не понимаю, чего мы это здесь время теряем. Они не деловые, коммунисты какие-то.

— Не надо нас обижать, — мягко проговорил Старик. — Давайте договоримся раз и навсегда: мы не вмешиваемся в ваши дела, а вы — в наши. Это же так просто. Ради этого не нужно было даже эту встречу организовывать.

— Нет, правда, — сказал Воронин. — Ну что вы там делаете? Ни навара, ни… Пустышка. Ты что там, коммунизм в отдельно взятом районе построить собираешься, а? Водку на улице пить запрещаешь, проституток нет, налоги тебе не платят. От каждого — по труду, каждому — по потребностям? Так, что ли, Старик?

— Вот что! — Голос Андрея Егоровича посуровел на самую малость. — Когда я почувствую в себе потребность советоваться с вами, тогда и поговорим. Теперь конкретнее: вы сказали моим людям, что у вас есть ко мне предложения. Я вас слушаю, и очень внимательно.

Крянев и Воронин переглянулись.

— Да, — сказали они одновременно и замолчали. Потом Крянев кивнул Воронину.

— Да, — повторил тот. — Короче: нам войну начинать не с руки. Братва не поймет, потому что слово дано и отвечать нужно. Так?

— Так, — согласился с ним Старик, внимательно его слушавший. — Дальше, Сережа.

— Земля эта как бы твоя, — продолжал Воронин — Но смотреть на все это — сердце кровью обливается. В карты ты нам ее проиграть не можешь. Это понятно. Отдать просто так — не отдашь.

— Не отдам, — подтвердил Старик. — И какой же выход?

— Выход есть, — Крянев перегнулся через стол и горячо задышал прямо в лицо Старику. — Выход есть, — повторил он. — Серега, скажи ему.

Воронин кивнул.

— В общем, так, — сказал он. — Мы знали, что на этот разговор каждый из нас приведет по одному человеку. Нет, не так. Каждый приведет с собой своего лучшего человека.

Иван посмотрел на своих коллег из других команд: и Бык, и Зяма хранили полное спокойствие. Видимо, все, что говорилось, особой тайны для них не представляло.

— Вот оно что! — медленно проговорил Старик. — Вы узнали, что несколько дней назад я подобрал этого парня на улице, и решили, что…

Воронин замотал головой.

— Нет, Андрей Егорович, — сказал он. — Договоренность с Фимой у меня была много раньше. Мы можем разрешить вам заменить этого парня.

— Что, прямо сейчас? — усмехнулся Старик.

— Да.

Андрей Егорович покачал головой.

— Вы прекрасно понимаете, что это невозможно.

— Тем хуже для тебя, Старик, — злобно проговорил Фима. — Но больше мы откладывать не намерены. Или ты идешь на наши условия, или тебе придется принять другие.

— И тогда, — добавил Воронин, — тогда, Андрей Егорович, мало вам не покажется.

— Что вы хотите? — спросил их Старик. — Бой петухов? Вы серьезно полагаете, что если я проиграю, то пойду на все ваши условия?

Воронин тонко ему улыбнулся.

— У вас не будет другого выхода, Андрей Егорович. Вы серьезный человек и понимаете, что иногда дела делаются и так. Но никто вам не поверит, что вы не знали, зачем сюда идете. И потом — за базар нужно отвечать, правда? Не мне вас учить этой простой истине.

— Кажется, вы ставите меня в безвыходное положение, — пробормотал Старик.

Крянев торжествующе посмотрел на Воронина. Тот сделал ему предостерегающий знак: еще ничего не выиграно, Фима, поумерь эмоции.

Не поворачивая головы, Старик бросил Ивану:

— Ваня, ты готов?

— К чему, Андрей Егорович? — спросил Иван.

Но он уже все понял. Его выставили как бойцовского петуха. И от него сейчас зависит, кому будет принадлежать Алтуфьево. Если он проиграет, то, по неписаным правилам этих «деловых» людей, вся территория, которую сейчас контролирует Старик, перейдет к Воронину и Кряневу, а как они ее потом будут делить, — забота другая.