Страница 56 из 253
– Послушать тебя, выходит, что у нас нет законов! – засмеялась Фын-цзе.
– А почему никто из нашего дворца не приходит за доверительным знаком? – с недоумением спросил Бао-юй.
– Когда за доверительным знаком приходят, ты еще спишь, – снова засмеялась Фын-цзе. – Но позволь тебя спросить, когда ты собираешься заниматься по вечерам?
– Могу начать хоть сегодня! – ответил Бао-юй. – Только они не смогут приготовить для меня кабинет.
– А ты бы попросил меня, и все было бы готово, – заметила Фын-цзе.
– Бесполезно, – возразил Бао-юй. – Они ведь не сделают больше, чем могут.
– Даже если сделают, – сказала Фын-цзе, – все равно кое-что потребуется, чего они не получат без доверительного знака. Вот в чем самое главное!
Услышав это, Бао-юй бросился Фын-цзе на шею.
– Дорогая сестрица! – умолял он. – Дай им доверительный знак, пусть они получат все, что необходимо, и устроят мой кабинет.
– Я и так еле держусь на ногах от усталости, а ты еще меня сдавил! – воскликнула Фын-цзе. – Не беспокойся, сегодня получат клей и обои! Неужели я настолько глупа, чтобы всякий раз дожидаться, пока твои служанки раскачаются?
Бао-юй не поверил, что Фын-цзе говорит серьезно, и тогда Фын-цзе приказала Цай-мин показать ему приходо-расходную книгу.
Но тут вошел слуга и доложил:
– Возвратился Чжао-эр, который вместе со вторым господином ездил в Сучжоу.
– Почему он вернулся? – спросила Фын-цзе.
Чжао-эр вошел и сказал ей:
– Второй господин Цзя Лянь послал меня сообщить вам, что отец барышни Линь Дай-юй скончался утром третьего дня девятого месяца. Второй господин Цзя Лянь вместе с барышней Линь повезли гроб отца барышни Линь в Сучжоу и сказали, что вернутся к концу года. Второй господин прислал меня, чтобы я справился у вас о здоровье, попросил указаний старой госпожи и передал вам его просьбу прислать ему теплый халат и еще кое-какие вещи.
– Ты уже видел кого-нибудь из господ? – поинтересовалась Фын-цзе.
– Всех видел, – ответил слуга и тут же вышел.
Фын-цзе с улыбкой обратилась к Бао-юю:
– Уж теперь твоя сестрица Дай-юй долго будет жить у нас!
– Ай-ай-ай, какая беда! – всплеснул руками Бао-юй. – Представляю себе, как она убивается по отцу!
Он нахмурил брови и тяжело вздохнул.
Фын-цзе, стеснявшаяся расспрашивать Чжао-эра о Цзя Ляне в присутствии посторонних, была рассеянна. Ей хотелось поскорее вернуться домой, но мешали неоконченные дела.
Насилу дождавшись вечера, Фын-цзе возвратилась во дворец Жунго, вызвала к себе Чжао-эра и расспросила его, все ли было благополучно в дороге. Она тотчас же собрала теплую одежду на меху, вместе с Пин-эр проверила приготовленные для Цзя Ляня вещи, потом подумала, что еще может ему понадобиться, и, наконец, упаковав все в узел, отдала Чжао-эру.
– Получше заботься о господине, не раздражай его, – еще раз наказала она Чжао-эру. – Пусть он не пьет и не заводит шашни с девками. Если что-нибудь узнаю, ноги тебе переломаю, когда вернешься!
Чжао-эр, улыбаясь, кивнул и вышел.
Фын-цзе легла спать уже во время четвертой стражи и не успела уснуть, как наступило утро. Она поспешно встала, причесалась, умылась и отправилась во дворец Нинго.
Так как приближался день похорон Цинь Кэ-цин, Цзя Чжэнь вместе с гадателем отправился в «кумирню Железного порога», чтобы выбрать место для могилы. Он приказал настоятелю кумирни Сэ-куну приготовить новую ритуальную утварь и пригласить побольше известных монахов, чтобы принятие гроба происходило торжественно.
Сэ-кун распорядился подать ужин. Цзя Чжэнь не имел желания ни пить, ни есть, но так как время уже было позднее и он не успел бы возвратиться в город, пришлось остаться и переночевать в келье.
На следующее утро, едва рассвело, Цзя Чжэнь поспешно вернулся в город и сделал последние распоряжения, касающиеся выноса гроба.
Кроме того, он послал людей в «кумирню Железного порога», чтобы они дополнительно украсили место, где будет установлен гроб, и доставили туда все необходимое для приготовления угощений и чая.
Фын-цзе тоже распределила обязанности между людьми, которые должны были принимать гроб с телом покойной, и назначила кучеров и паланкинщиков, которые должны были сопровождать госпожу Ван к месту похорон, а также снять для нее, Фын-цзе, помещение, где можно было бы отдохнуть во время похоронной церемонии.
В эти дни умерла жена Шаньго-гуна, поэтому госпожа Син и госпожа Ван ездили на ее похороны и совершали жертвоприношения. Были также отправлены подарки второй жене Сианьского цзюньвана по случаю дня ее рождения. Потом родной брат Фын-цзе, по имени Ван Жэнь, с семьей уезжал на юг и написал ей письмо с просьбой собрать все необходимое в дорогу. А тут еще заболела Ин-чунь, нужно было ежедневно приглашать к ней врача, ухаживать за ней, наблюдать за приготовлением лекарств. Дела были сложные, да и было их так много, что всего не перечислишь.
Из-за всех этих хлопот Фын-цзе потеряла аппетит и сон. Стоило ей прибыть во дворец Нинго, как люди из дворца Жунго бежали за ней следом; как только она возвращалась во дворец Жунго, из дворца Нинго тотчас же прибегали за ней.
Несмотря на то что у Фын-цзе было столько хлопот, она, обладая самолюбивым характером, больше всего опасалась стать предметом толков и пересудов. Поэтому она не жалела сил, чтобы поддерживать строгий порядок, и отдавала лишь точные и тщательно продуманные распоряжения. Вот почему все члены рода – и старшие и младшие – восхищались ее способностями.
Вечером, за день до выноса гроба, в зале собралось множество родственников и друзей, и так как госпожа Ю все еще была больна и лежала во внутренних покоях, все заботы по приему гостей взяла на себя Фын-цзе. Правда, в роду было еще немало невесток, но одни из них были глуповаты, другие слишком легкомысленны, третьи чересчур робки и не привыкли бывать в обществе, четвертые вообще боялись появляться на глаза знатным и чиновным людям. На их фоне еще более выделялась своими изящными и непринужденными манерами Фын-цзе, которая поистине была «единственным алым цветком среди десяти тысяч зеленых кустов». Где ей было обращать внимание на остальных и считаться с ними?! Все делалось так, как она приказывала.
О том, как в эту ночь при свете фонарей и факелов встречали и провожали гостей, как шумно и оживленно было во дворце Нинго, разумеется, рассказывать незачем.
На рассвете, когда наступил счастливый час, шестьдесят четыре служанки приняли гроб и подняли перед ним траурный флаг, на котором крупными иероглифами было написано:
«Гроб с телом почившей супруги чиновника пятого класса урожденной Цинь, жены старшего внука потомственного Нинго-гуна из рода Цзя, офицера императорской гвардии по охране дворцов Запретного города, несущего службу при особе государя».
Вся необходимая для совершения погребальной церемонии утварь была сделана заново и сейчас ослепительно сверкала.
Бао-чжу, исполнявшая церемонии, положенные для незамужней дочери покойницы, разбила таз у дверей и с горькими рыданиями двинулась впереди похоронной процессии.
Среди гостей, провожавших гроб с телом покойной, находились: внук гуна Умиротворителя государства Ню Цина, носящий наследственный титул бо первого класса, – Ню Цзи-цзун; обладатель наследственного титула цзы[52] первого класса Лю Фан, внук гуна, Внесшего порядок в управление государством – Лю Бяо; обладатель наследственного звания третьего класса полководец, Подавляющий своим могуществом – Чэнь Жуй-вэнь, внук Чэнь Си-гуна, Установившего равновесие в стране; обладатель наследственного звания третьего класса полководец, Внушающий страх отдаленным странам – Ма Шан-дэ, внук Ма Куя – гуна, Установившего порядок в стране; обладатель наследственного титула цзы первой степени Хоу Сяо-кан, внук гуна Совершенного правителя – Хоу Сяо-мина (вследствие смерти жены Шаньго-гуна его внук Ши Гуан-чжу, соблюдавший траур, не смог приехать). Эти шесть гунов вместе с семьями Жунго-гуна и Нинго-гуна носили краткое наименование «восемь гунов». Кроме того, здесь были: внук Наньаньского цзюнь-вана[53]; внук Сининского цзюнь-вана, Преданный и почтительный хоу Ши Дин; внук Пинъюаньского хоу, наследственный обладатель титула нань[54] второго класса Цзян Цзы-нин; внук Динчэнского хоу, обладатель наследственного титула нань второго класса Се Кунь; внук Сянъянского хоу, обладатель наследственного титула нань второго класса Ци Цзянь-хуэй; внук Цзинтяньского хоу; начальник военной палаты пяти городов Цю Лян. И далее: сын Цзиньсянского бо – Хань Ци; сыновья полководцев Божественной воинственности – Фын Цзы-ин, Чэнь Е-цзюнь, Вэй Жо-лань и многие другие знатные люди, которых невозможно перечислить поименно. Гости женского пола съехались в десяти больших паланкинах и в тридцати или сорока малых паланкинах, и сопровождали их не менее ста колясок и паланкинов со служанками. Паланкины и всевозможные ритуальные предметы растянулись на три-четыре ли.
52
Цзы – титул знатности V степени при династии Цин.
53
Цзюнь-ван – титул знатности II степени в старом Китае.
54
Нань – титул знатности IV степени в старом Китае.