Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 247



– Все овощные блюда, которые принесли из кухни, выбросить собакам! Пусть на нас не наживаются!

Девочки переполошились, но не осмелились возражать и поспешили выполнить ее приказание, хотя некоторые пытались успокоить Сы-ци, уговаривая ее:

– Вы, барышня, неправильно поняли эту девочку! У тетушки Лю ведь не восемь голов, а только одна, неужели она осмелилась бы обижать вас?! А яйца сейчас действительно трудно достать! Но мы доказали тетушке, что она не права. Она поняла свою ошибку и готовит для вас то, что вы просили. Если не верите, барышня, пойдите сами и убедитесь!

Уговоры подействовали, и Сы-ци постепенно успокоилась. Девочки-служанки, не успевшие выбросить кушанья, снова принялись за еду. Правда, Сы-ци еще немного поворчала на них, но в конце концов все закончилось мирно.

Между тем тетка Лю тоже ворчала и гремела посудой, однако яйца сварила и велела отнести их Сы-ци. Сы-ци не хотела ничего принимать и все выбросила. Служанка, которая носила ей ужин, решила об этом умолчать, чтобы скандал не начался снова.

Оставшись одна, тетка Лю дала У-эр полчашки супа и полчашки рисового отвара, а затем рассказала ей о порошке гриба фулин. У-эр, услышав об этом, во что бы то ни стало захотела подарить часть порошка Фан-гуань. Она отсыпала примерно половину, завернула в пакетик и, воспользовавшись тем, что наступили сумерки и все сидели по домам, решила пробраться в сад, намереваясь разыскать Фан-гуань.

Никем не замеченная, она добралась до ворот «двора Наслаждения розами». Однако сразу войти она сочла неудобным и остановилась поодаль в тени куста розы мэйгуй, наблюдая издали за тем, что происходит во дворе. Не прошло и времени, достаточного для того, чтобы выпить чашку чая, как из ворот вышла Чунь-янь. У-эр окликнула ее.

Чунь-янь сначала не поняла, кто ее зовет, но, подойдя поближе, узнала У-эр.

– Ты зачем здесь? – поинтересовалась она.

– Позови Фан-гуань, – попросила У-эр, – мне нужно с ней поговорить.

– К чему такая поспешность, сестра? – вкрадчивым голоском спросила Чунь-янь. – Она сама придет к тебе дней через десять! Зачем она тебе? Ее только что куда-то послали, и тебе придется подождать. Если тебе нужно ей что либо сказать, я могу передать. Я боюсь, что ворота сада скоро запрут на замок, так что тебе нельзя здесь долго оставаться.

У-эр вынуждена была оставить ей пакетик.

– Это для Фан-гуань, – сказала она.

Затем она рассказала Чунь-янь, что находится в пакетике, как обращаться с порошком, сколько нужно принимать за один раз, и в заключение добавила:

– Я достала немного этого порошка и хочу подарить ей. Если тебя не затруднит, передай ей этот пакетик!

С этими словами У-эр повернулась и поспешила к выходу из сада. Когда она проходила мимо «отмели Осоки», ей повстречалась жена Линь Чжи-сяо в сопровождении нескольких женщин. У-эр не успела спрятаться – пришлось подойти и справиться о здоровье управительницы дворца.

– Ты здесь? – удивилась жена Линь Чжи-сяо. – Я слышала, ты больна.

– Сейчас я чувствую себя немного лучше, – ответила У-эр, – мы вместе с мамой ходили гулять, и она послала меня во «двор Наслаждения розами» кое-что отнести.

– Тут что-то не то, – усомнилась жена Линь Чжи-сяо. – Я только что видела, как твоя мать выходила из сада, и заперла за ней ворота. Если мать посылала тебя сюда, почему она меня не предупредила? Почему позволила запереть ворота? Не врешь ли ты?

У-эр не знала, что ответить, и только произнесла:

– Мама посылала меня утром кое-что взять, но я забыла о ее поручении и только сейчас вспомнила. Она, наверное, думала, что я уже все сделала, поэтому ничего вам не сказала.

Растерянность и сбивчивый рассказ У-эр насторожили жену Линь Чжи-сяо, тем более что недавно Юй-чуань сообщила ей о пропаже в доме госпожи и о том, что допрашиваемые служанки решительно заявляли, что им ничего не известно.

В этот момент подошли Сяо-чань, Лянь-хуа и еще несколько служанок. Догадавшись, что здесь происходит, они посоветовали жене Линь Чжи-сяо:

– Вы бы задержали ее, госпожа Линь, да велели хорошенько допросить. Последние дни она то и дело бегает в сад, и никто не знает зачем.



– Это правда! – подтвердила Сяо-чань. – Вчера сестра Юй-чуань говорила мне, что у госпожи во флигеле взломали шкаф и утащили много вещей. Кроме того, вторая госпожа Фын-цзе послала барышню Пин-эр попросить у сестры Юй-чуань немного розовой эссенции мэйгуй, но оказалось, что пропала целая бутылка. Никто бы не узнал об этой пропаже, если б эссенция не понадобилась второй госпоже!

– Я ничего об этом не слышала, – вмешалась в разговор Лянь-хуа, – но бутылку от этой эссенции я сегодня видела.

– Где? – поспешно спросила жена Линь Чжи-сяо, которую Фын-цзе каждый день торопила поскорее расследовать случай кражи вещей из комнат госпожи Ван.

– На кухне, – ответила Лянь-хуа.

Взволнованная управительница приказала немедленно зажечь фонарь и отправилась на кухню устраивать обыск.

– Госпожа, мне эту эссенцию подарила Фан-гуань, служанка второго господина Бао-юя! – пыталась оправдываться У-эр.

– Мне все равно, Фан-гуань или Юань-гуань, – холодно отвечала управительница. – Если у тебя найдут краденую вещь, я доложу, а потом можешь оправдываться перед господами!

С этими словами она вошла на кухню, и Лянь-хуа услужливо показала ей место, где стояла бутылка из-под розовой эссенции. Предполагая, что здесь могут оказаться и другие краденые вещи, жена Линь Чжи-сяо приказала обыскать всю кухню. Был найден пакетик с порошком гриба фулин. Бутылку и порошок забрали, а У-эр повели к Ли Вань.

Надо сказать, что вследствие болезни сына Ли Вань стала уделять мало внимания хозяйственным делам, поэтому она отослала всех к Тань-чунь. Однако Тань-чунь уже ушла домой. Когда все приблизились к дому Тань-чунь, девушка умывалась, а ее служанки сидели во дворе и наслаждались свежим воздухом. Ши-шу вошла в дом, чтобы доложить о приходе жены Линь Чжи-сяо, однако через некоторое время она вышла и сказала:

– Барышня Тань-чунь велела передать, чтобы вы шли к Пин-эр и попросили ее сообщить обо всем второй госпоже Фын-цзе.

Фын-цзе уже собиралась ложиться спать, но, когда узнала о происшедшем, распорядилась:

– Надо дать матери У-эр сорок палок, и пусть ее больше никогда не впускают в ворота! У-эр пусть тоже дадут сорок ударов и отправят в деревню, а затем продадут или выдадут замуж.

Пин-эр передала приказание Фын-цзе управительнице. Но тут У-эр бросилась перед Пин-эр на колени и подробно рассказала, как Фан-гуань подарила ей эссенцию.

– В таком случае расспросим завтра Фан-гуань и узнаем истину, – ответила Пин-эр. – А что касается порошка фулин, то его прислали лишь позавчера, и пока старая госпожа и госпожа Ван не видели его, ничего нельзя было трогать, тем более красть.

Тогда У-эр рассказала, что порошок подарил ей дядя, которому тоже преподнесли его в подарок.

– Выходит, ты совсем не виновата, – улыбнулась Пин-эр, – и страдаешь по вине кого-то другого! Но сейчас уже время позднее, госпожа Фын-цзе отдыхает, и неудобно ее тревожить по всяким мелочам. Посиди-ка ночь под присмотром, а утром я обо всем доложу госпоже и тогда выясним, кто прав, кто виноват.

Жена Линь Чжи-сяо не осмелилась возразить, увела У-эр и приказала женщинам строго присматривать за девочкой и не отпускать ее от себя ни на шаг.

Когда управительница ушла, женщины стали укорять У-эр:

– Ну зачем ты вздумала заниматься такими неблаговидными делами?

Другие же выражали недовольство и ворчали:

– И так по ночам нет покоя, а тут еще заставили сторожить эту воровку! Если мы недосмотрим, а она порешит с собой или убежит, опять будем виноваты мы!

Нашлись и такие, которые давно ненавидели семью Лю и, воспользовавшись моментом, стали злорадствовать и насмехаться над девочкой.

У-эр была возмущена несправедливостью, ее душил гнев, но жаловаться было некому. К тому же она была робкой девочкой. Ей хотелось чаю, но она боялась попросить, хотелось спать – а одеяла и подушки не было, просить же она не смела. Оставалось только плакать целую ночь.