Страница 24 из 190
Можно ли себе представить, чтобы у крупнейшего российского банкира в первый же день войны отняли все его транспортные средства? А вот во Франции не считались ни с чем и ни с кем. Даже с представителем могущественного банкирского клана Ротшильдов, столь известным общественным деятелем, как барон Эдмонд де Ротшильд. Для нас же интересен тот факт, что именно с представителем банковского клана, а не с военными встречался тогда посол Великобритании — главной союзницы Франции. Запомним этот факт.
Глава 4. Конференция в Париже
Леонид Красин — стремительный и порывистый — вошел в комнату. Он был именно такой, каким его себе и представлял Ллойд-Джордж по фотографиям и рассказам людей, хорошо его знавших. Это их первая личная встреча: на календаре 31 мая 1920 г.
«Вот, — подумалось в тот момент Ллойд-Джорджу, — прошло столько времени, в России уж несколько лет как нет царя и правит шайка политических авантюристов-большевиков, но авантюристов, надо признать, удачливых и даже, видимо, вполне компетентных, раз им удалось удержаться у власти в такой огромной стране, несмотря на войну и все наши усилия их свергнуть, а дороги все равно ведут русских в Лондон. Ничего не изменилось: они вновь здесь, и им вновь нужна помощь — Красин приехал за деньгами. И готов предложить золото. Да, снова золото».
Ллойд-Джордж даже слегка улыбнулся в этот миг: он был доволен собой. Все, чего он так ждал, стало реальностью: непримиримые революционеры пришли к своим смертельным врагам-капиталистам на поклон. Он всегда верил, что этот момент наступит. И он наступил. Конечно, это еще не публичный триумф, но в душе Ллойд-Джордж ликовал: проблемы, его личные, а сейчас он думал только о них, решались сами собой. Он твердо знал: где золото, там и деньги, его деньги, его персональная добыча, заслуженный трофей, а они сейчас ему очень нужны.
И тут он вспомнил, как в первый раз встретился с Барком. Нет, не так, как сегодня с Красиным. Они впервые встретились вдвоем, без свидетелей (на людях виделись и раньше), когда он без приглашения и предупреждения постучал в дверь гостиничного номера в Париже, где жил русский министр финансов. К тому моменту Ллойд-Джордж уже понял: он будет управлять этим человеком. Красин ему тоже в первый же миг понравился, стал симпатичен. Удастся ли подружиться и с ним? И чем этот большевик, ниспровергатель устоев, отличается от Барка — полного и слегка расплывчатого чинуши, у которого на лбу написано, что он рожден для того, чтобы им манипулировали такие, как он, Ллойд-Джордж? Все эти мысли за неуловимое для человеческого глаза изменение мимики пронеслись у него в голове вспышкой молнии, и это было сравнимо даже со своего рода озарением. Но об этом он подумает позже.
А сейчас надо работать. И Ллойд-Джордж первым протянул руку Красину…
Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд-Джордж. [Из открытых источников]
Не знаю, думал ли именно так этот великий политик в тот день. Но вполне допускаю, что мог. Не мог он про себя не сравнивать двух столь разных людей, как Барк и Красин. Это очевидно. Но оба, пусть и в разных политических и жизненных условиях, решали одну задачу — помогали выжить своей стране и правящим режимам. Страна у них была вроде бы одна, хотя и совсем иная, а вот уж режимы разные — империя и республика, хоть и назывались кратко одним и тем же словом — Россия. А вот как они ей служили — это уже две истории или одна? Давайте попробуем разобраться…
В трансформации Барка из вполне лояльного императору царского чиновника, пусть и неординарного, но себе на уме, в разряд людей «с двойным дном» особое место принадлежит событиям Парижской конференции, начавшейся в феврале 1915 г. и пролонгировавшейся на Лондон. Именно тогда, по моему глубокому убеждению, и стартовал процесс морального перерождения Петра Львовича в человека, готового предать интересы не только собственного, возвысившего его до заоблачных высот административной пирамиды империи, монарха, но и родины и народов России в целом.
Инициатором созыва конференции представителей «трех великих держав» выступил канцлер Казначейства Ллойд-Джордж. «Я со своей стороны вполне присоединился к мнению, — вспоминает Барк, — что словесные переговоры между руководителями финансовых ведомств трех великих держав, вовлеченных в войну, могут гораздо скорее и лучше выяснить все финансовые задачи, связанные с войной, и привести к более быстрому решению неотложных вопросов, чем подробная телеграфная переписка между союзниками, которая всегда оставляет много недосказанного»[316].
Но тут у Барка и Ллойд-Джорджа явно расхождения в исчислениях. Британский канцлер вряд ли имел в виду именно «три» великие державы: он их насчитывал только две — Великобританию и Францию. Ибо в переписке между Лондоном и Парижем речь шла лишь о таком порядке. А как же Россия? Вот здесь сложный вопрос. Ллойд-Джордж был готов вести речь об оказании «помощи другим, кроме Франции и Англии, союзным с нами странам»[317]. Как ни крути, а России в перечне «равных» и «великих» нет. Желание войти в круг избранных — не более чем амбиции и «хотелки» самого Барка: его с самого начала на Западе не видели в избранном дуэте равных. А отсюда и начало всех проблем. Ну и, определенно, вот это упоминание Петра Львовича о «недосказанном» в значительной степени касалось отправки новых партий русского золота в распоряжение Лондона. Полагаю, именно с этой целью его и хотели видеть в Париже. Остальное — дело техники.
О скорой встрече министров финансов союзных держав в Париже хорошо были осведомлены и деловые круги, у которых тоже накопилось немало нерешенных проблем. «Предполагаемый визит Ллойд-Джорджа, — заметил в своем дневнике британский посол во Франции лорд Берти еще 10 января 1915 г., — ожидается в финансовом мире с интересом»[318]. Многие из представителей французской элиты, в частности Эдмонд де Ротшильд, поддерживали близкий контакт с Ллойд-Джорджем. И пусть этот отпрыск влиятельного клана не особо лично вникал в банковские дела, но отлично ориентировался в вопросах политических и сохранял тесные связи с другими представителями рода, ворочавшими большими деньгами.
Необходимо отметить, что никакой заранее согласованной повестки дня не существовало. Ни российское Министерство финансов, ни послы Великобритании и Франции не располагали какими-либо сведениями о вопросах, обсуждение которых предполагалось на встрече. Да и сам Барк, судя по всему, только и знал, что в Париже встретит Ллойд-Джорджа и Рибо[319].
Вообще-то поражает, с каким легкомыслием подходили в Петрограде к организации столь ответственных международных встреч, особенно когда они касались столь актуальных для России вопросов финансирования военных закупок и ведения войны в целом. На тот момент уже было совершенно очевидно, что государственный бюджет трещит по швам, а валютные ресурсы, как для воюющей страны, явно недостаточны.
Военный историк Ю. Н. Данилов[320], занимавший в начальный период должность генерал-квартирмейстера Генерального штаба, т. е. на тот момент фактически руководитель военной разведки России, считает большой ошибкой Министерства финансов, что не имелось «заблаговременных финансовых соглашений с заграницей на случай войны»: «Между тем финансовой солидарности союзных государств несомненно надлежало придать столь же большое значение, как и единству в ведении боевых операций»[321]. Конечно, можно сказать, что задним умом все крепки. Однако очевидно, что, в отличие от многих российских министров финансов, начиная с Е. Ф. Канкрина, создавшего специальный военный капитал, и до С. Ю. Витте, постоянно подчеркивавшего, что главной задачей министра финансов являлась подготовка резерва в денежном обращении к войне, Барк, даже с учетом малого времени пребывания на своем посту до начала боевых действий, отнесся к этой важной задаче более легкомысленно.
316
Барк П. Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи: [в 2 т.] М., 2017. Т. 1. С. 303.
317
Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы первой мировой войны (1914–1917). М., 1960. С. 240.
318
Лорд Берти [Берти Ф.]. За кулисами Антанты: Дневник британского посла в Париже, 1914–1919. М.; Л., 1927. С. 44.
319
Рибо Александр Феликс Жозеф (Alexandre Félix Joseph Ribot; 1842–1923) — известный французский адвокат, политик и государственный деятель, неоднократно занимавший различные министерские посты и возглавлявший кабинет министров Франции, в т. ч. в июне 1914 г. и с марта по сентябрь 1917 г. С 26 августа 1914 по март 1917 г. министр финансов республики. Сторонник франко-российского сближения.
320
Данилов Юрий Никифорович (1866–1937) — генерал от инфантерии, окончил Киевский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Николаевскую академию Генерального штаба. В начале Первой мировой войны занимал должность генерал-квартирмейстера Генерального штаба, но со сменой верховного главнокомандующего служил на командных и штабных должностях в действующей армии. Перешел на службу в Красную армию — возглавлял группу военных экспертов при советской делегации на переговорах в Брест-Литовске, но выступил против заключения Брестского мира и ушел в отставку. Уехал на Украину и служил в дальнейшем в белой армии. После разгрома в Крыму — в эмиграции. Автор исторических трудов.
321
Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне, 1914–1915 гг. Берлин, 1924. С. 28.