Страница 7 из 14
Что ведущий говорил дальше, я не слышала. Глеб, подмигнув мне, направился к сцене. Он шел сквозь толпу всех этих напыщенных людей, а они едва ли не кланялись ему. Он же до того ко всему этому привык, что давно перестал замечать.
Ловко поднявшись на сцену, заговорил приятным бархатным голосом. Его речь разлетелась по крыше, толпа смолкла, пытаясь уловить каждое слово.
Я в досаде закусила губу. Непонятные обида и горечь переполнили меня. И заставили действовать.
Поставив бокал на парапет, я решительно пошла к выходу. Немного замешкавшись, Главный поспешил следом.
– Агата, ты должна остаться. Юсуповы лично пригласили нас…
Я обернулась и с удивившим меня саму спокойствием сказала то, что вертелось на языке всю последнюю неделю:
– Простите, Аркадий Аркадьевич, но у меня другие планы на этот вечер и менять их я не намерена.
Ошалев от такой наглости, он даже не попытался призвать меня к порядку. Я беспрепятственно покинула ресторан, а вслед за этим и величественный небоскреб. Он, кстати, тоже принадлежал семье Юсуповых.
Однако сразу убраться восвояси не получилось. На ужин нас с коллегами привез водитель. Рассчитывая на трансфер, в офис я добиралась на общественном транспорте. Собственно, проблему особо трудной на зовешь – всего-то и надо, что найти такси.
Но его, как назло, поблизости не оказалось. Стремясь оказаться от этого места как можно дальше, я решительно направилась к проспекту.
Здесь надо признаться, что моя решительность никак не желала совпадать со скоростью – десятиметровые шпильки тому виной. И все же я не сдавалась и, распрямив плечи, упрямо шагала к перекрестку.
– Далеко собралась?
Не было совершенно никакой нужды оборачиваться, чтобы понять, кто вышагивает за моей спиной. Я и не стала себя утруждать. Ответом тоже.
– Чего ты злишься, а?
Этот вопрос я тоже решила проигнорировать. Но Юсупов был не из тех, кто позволяет подобное. Легко обогнав, он преградил мне путь.
– Поговорим?
– Давай, – кивнула я. – Как погода? Нравится? Мне – очень.
– Чего ты дуришь? – обиделся он.
– Я? – удивилась и даже по сторонам огляделась. – Точно я?
– Ладно, – миролюбиво сказал он. – Признаю, в моей голове эта встреча выглядела иначе.
– Как именно?
– Как минимум ты не должна была так сильно на меня разозлиться…
– Это еще не сильно.
– Бывает и хуже? Я рад, что не совсем облажался…
– У тебя сегодня все шансы.
Разговор мне не нравился, и я попыталась пройти дальше. Он не позволил. Ухватил за руку и торопливо сказал:
– Слушай, я, может, в чем-то и не прав. Но…
– Но? – поторопила я. Глеб нахмурился и сердито сказал:
– Ты мне нравишься. Очень. Понятно?
– Ты видел меня всего два раза в жизни!
– Вот именно! И оба раза был… не в форме.
– А-а-а, – догадалась я и даже тихо засмеялась, только смешно не было. – И ты решил все исправить?
– Как-то так.
– Показаться во всем блеске и величии? Не забыв продемонстрировать семейные связи и более чем прозрачно намекнуть на капиталы?
– Лучше так, чем с пулей в груди…
Помолчав, я приблизилась и, заглядывая ему в глаза, спросила:
– Скажи, а согласно твоему плану… как быстро я должна была задрать подол, узнав, что ты Юсупов? Уже сегодня или мне разрешено подождать до завтра?
Терпеливым парнем Глеб не был, и это стало понятно практически сразу. Его лицо исказилось, в воздухе запахло грозой. К счастью, продолжать сей дивный разговор не было никакой необходимости, из-за поворота показалось такси.
Я поспешно взмахнула рукой. Машина сразу же остановилась. Он вновь схватил меня, на этот раз с силой:
– Агата…
– Не утруждайся, – попросила я и выдернула руку.
Больше удержать меня он не пытался. Как и хотела, я отправилась домой. А то, что всю дорогу отчаянно хотелось зареветь, так об этом знать никому не нужно.
Утром следующего дня, скрыв под пудрой следы тревожной ночи, я нарядилась в красивое платье и прибыла в Пулково. Часы показывали полвосьмого, а всякий знает, что бодрствовать в такую рань в субботу – сродни подвигу и нужна веская причина.
У меня она была. Дедуля и бабуля отправлялись в отпуск. На протяжении многих лет один из летних месяцев они неизменно проводили на юге. Когда-то это было Черноморское побережье, а последние лет пять – солнечная Испания.
Выбор страны объяснялся предельно просто. Мой троюродный брат, Пашка, купил на родине матадоров небольшой домик у моря. Племяшки-близняшки проводили в нем большую часть лета и осени, благо, что были они малы и в школу пока не ходили. А остальные члены семьи навещали их и жену брата по мере возможности и наступления отпусков.
Здесь я не удержусь и похвастаюсь– троюродных братьев у меня двое, оба старшие и как на подбор умны, храбры и красивы. К ним в комплекте шла сестра, Лёка, тоже старшая. Но она заслуживает отдельного описания. Целой повести, я бы сказала. Однако сейчас не об этом.
Так вот, несмотря на разницу в возрасте, детство мы провели неразлучно. Наша великолепная четверка шкодила, чудачила и росла вместе. Во взрослой жизни мы менее дружными не стали, разве что видимся реже, зато всегда как на праздник.
Кстати, зашивая господина Юсупова на своей кухне, я не врала, говоря, что вся моя семья – сплошные медики. Это чистая правда. Склонность к разным отраслям медицины в нашей семье прослеживается на протяжении нескольких поколений, и из ныне живущих только я да брат Сашка по стопам родных не пошли. Сашка решил стать архитектором, однако женился на окулисте, и это в некоторой степени смягчило его отступничество. Правда ненадолго, так как брак продержался всего полтора года (и это не считая развода, который отнял у брата еще год и чуть не стоил квартиры, которую он купил задолго до появления окулиста в его жизни).
– Агуша!
Громкий Сашкин голос я услышала через весь зал. Прохожие испуганно обернулись, охрана замерла в напряжении. Я же радостно помахала брату ручкой и поспешила навстречу.
Обнявшись и расцеловавшись, мы отправились к залу регистрации. Дедуля и бабуля прошли все необходимые процедуры, сдали багаж и, на прощание перекрестив нас, отправились к самолету. Сашка напомнил:
– Пашка встретит вас у выхода. Заблудитесь, сразу ему звоните.
– Не заблудимся, – отрезал дедуля. – Не маленькие.
Обняв нас еще раз, он бережно взял бабулю за руку и повел к зоне таможенного досмотра. Проводив их взглядом, я вздохнула.
– Чего это ты грустишь? – удивился брат. – Они еще уехать не успели.
Ответить было нечего. Не объяснять же брату все, что на душе творится! Подтянувшись на цыпочках, я чмокнула его в щеку и сказала:
– Поехали сдаваться.
С сегодняшнего дня начался новый этап моей жизни – ремонт в квартире. И пусть никого не смущает столь пафосное высказывание. Перепланировка– это вам не обои поклеить, это ого-го…
Собственно, на этом мои познания о ремонте заканчивались, и в игру вступал брат. Не даром же он архитектор… Так вот, всеми работами руководить будет он, контролировать и надзирать за строителями (насмотревшись телевизора, я была твердо убеждена, что все они плуты и лентяи), тоже будет он.
А я… я буду жить весь месяц на даче и заботиться о собаке и коте во время отъезда дедули и бабули.
Понимая, как мне повезло с братом, я ласково погладила его по могучему плечу. Он засмеялся:
– Не пужайся. Все будет хорошо.
– Я в тебя верю, – закивала я.
Все мои вещи уже были перевезены загород, оставалось только забрать самое необходимое, умещавшееся в один чемодан и три коробки. За ними мы и заехали по пути в Лебяжье.
Брат практически сразу уехал. На уговоры искупаться и пообедать не поддался. И осталась я одна. Вернее, с котом и собакой. С Валетом и Каштанкой.
В очередной раз вздохнув, я плюхнулась в кресло и пригорюнилась. На душе было неспокойно. Чувство, что грядут бури и перемены, не отпускало.