Солги ей

– Вид у тебя уж больно задумчивый.

Бри кивнула на коллаж.

Мэтт окинул глазами снимки:

– Любопытно… А разве Рис не говорил, что они с Фарой никогда особо близки не были?

– Говорил…, – взгляд Бри заскользил от фотографии к фотографии.

Вот Рис и Фара на какой-то ярмарке. Вот они сидят у походного костра, а на следующем снимке безмятежно улыбаются на фоне ослепительно голубого неба. Мозг Бри заработал в совершенно другом направлении, отсекая все предыдущие умозаключения, как мачете заросли, преграждающие путь в джунглях.

– Слишком много совместных снимков для едва знакомых людей. Выходит, они проводили гораздо больше времени вместе, нежели Рис пытался нам впарить, – заметил Мэтт; он явно подумал о том же.

– Да, – согласилась Бри. – Похоже, Фара говорила правду о том, что у них много общего, и они частенько проводили время вместе.

– Почему же Рис соврал об их отношениях? – задался вопросом Мэтт. – Может, он решил дистанцироваться от подруги, подозреваемой в убийстве?

– Либо Фара просто любит фотографировать все и вся. И ее встречи с Рисом ограничивались лишь этими вылазками на природу. Как бы там ни было, думаю, нам следует расспросить об этом Риса, – Бри указала на коллаж.

Мэтт нахмурился:

– Спенсер лгал. Фара пыталась нас обмануть. Рис отказался соврать ради нее, но все равно солгал нам.

Бри покачнулась назад-вперед, с пятки на мысок:

– В этом деле имеются фигуранты, которые не лгут?

– Уже и не знаю, но ложь человека бывает красноречивее правды, – сказал Мэтт. – Я вижу два варианта. Первый: это Фара убила мужчин, с которыми надеялась встречаться, потому что они ее отвергли.

– Если так, то у нее появился также мотив убить Риса. Он не подтвердил ее алиби.

– Фара на него, наверняка, разозлилась, – Мэтт в раздумье обвел взглядом снимки. – Чем бы ни руководствовался Рис, отказавшись ее прикрыть, но Фара-то считала его лучшим другом.

– И сейчас она чувствует себя преданной, – страх комом встал в горле Бри. – Возможно, Фара захочет поквитаться с Рисом. Жажда мести – извечный мотив для убийства. Плюс, ее отвергли и Спенсер, и Джулиус.

– Либо все с точностью наоборот, что и навело меня на второй вариант, – сказал Мэтт.

Бри решила озвучить вывод, увенчавший его цепочку умозаключений:

– Рис из ревности убивает мужчин, с которыми встречалась Фара.

– Он ведь признал, что до сих пор испытывает к ней чувства.

Бри еще раз прокрутила в голове эту идею:

– У нас есть вещественные доказательства, уличающие Фару. Мел, чек…

– Все так.

– Иногда невозможно понять, что творится у другого человека в голове, – Бри вспомнилось дело, в котором мужчина утверждал, будто забить жену до смерти молотком его науськала кошка. – Мы знаем, что характер у Фары вспыльчивый, и она угрожала обоим убитым – и Спенсеру, и Джулиусу.

– Верно, однако Рис мог запачкаться меловой пылью при встрече с Фарой, – Мэтт махнул рукой на совместные фотографии Фары и Риса. – И если они вместе выходили куда-то, он мог запросто сцапать и припрятать чек.

Бри обвела глазами комнату:

– В силу своей импульсивности и вспыльчивости Фара может казаться агрессивной. Но, возможно, она, хоть и шлюха, но не убийца. Где она сейчас? Пошла кого-то убивать или…

– …пропала? – закончил за подругу Мэтт. – А Рис мог намеренно оставить улики, чтобы подставить Фару.

Бри кивнула.

– Если так, то Фара в опасности. И есть только один способ получить ответы на наши вопросы. Поедем-ка пообщаемся с Рисом, – шериф посмотрела на часы: – Уже почти полночь.

Но им нельзя терять время.

– Мы должны найти их обоих.

– Мэм? – окликнул Тодд, зайдя в дом через заднюю дверь. – Полицейские пока еще обыскивают сарай. Они взяли на анализ меловую пыль. Но следов кошки нет, – помощник шерифа выдержал паузу. – Звонил Хуарес. Пришел отчет по телефонным звонкам Фары. В 9:45 ей звонил Рис Блейк, их разговор продолжался пятьдесят пять секунд.

– Рис позвонил Фаре? – уточнила Бри.

– Именно так, мэм, – подтвердил Тодд.

– Он же говорил, что больше не хочет иметь с Фарой дел, – припомнил Мэтт. – Зачем же он ей позвонил?

– Никакой невинной причины мне в голову не приходит, – призналась другу Бри, а затем повернулась к Тодду. – Мы можем узнать ее местонахождение по телефону?

– Сделаем, – кивнул Тодд.

– Это Рис, – Бри прочувствовала это всеми клеточками тела.

– Согласен, – поддержал ее Мэтт. – Улики могут быть интерпретированы двояко. Иногда стоит положиться на свою интуицию.

Бри оглянулась на фотографии с Фарой и Рисом и подумала: «Живы ли оба еще?»

Глава тридцать вторая

Я слышу стук в заднюю дверь, и по телу словно пробегает электрический разряд. Я ждал ее. Но мне с трудом верится, что она пришла… Все-таки пришла. И, значит, я хорошо сыграл свою роль.

Фара. Прекрасная Фара. Ты считаешь себя очень умной.

Но я умнее.

Надев на лицо извиняющуюся маску, я открываю дверь:

– Привет, спасибо, что пришла.

Она улыбается. Но не как обычно – своей широкой улыбкой. Нет, на ее лице тоже натянута маска, улыбка фальшивая, напоминающая мне о том, что Фара явилась сюда не на свидание.

А еще о том, для чего я ее позвал.

Но раз она может притворяться, значит, могу и я.

Я стараюсь казаться искренним. Отступив назад, я жестом приглашаю Фару войти. Она проходит на кухню. Фара была здесь множество раз, но сегодня она не бросает ключи на рабочий стол и не вешает куртку на спинку стула. Она ее даже не снимает. Фара не собирается задерживаться у меня надолго. Это очевидно.

Она держит ключи в руке, нервно поигрывает ими:

– Я рада, что ты позвонил.

Но на ее лице ясно читается: она не рада здесь находиться.

– Заварить тебе чай? – спрашиваю я.

Фара мотает головой:

– Я не останусь.

– Ладно, – я запихиваю руки в карманы худи.

Молчание затягивается, напоминая о неловких свиданиях в средней школе.

Фара теребит ключи. Похоже, ей не терпится уйти.

– Я хотел попросить прощения, – заговариваю я. – Я не хотел испортить тебе алиби. Просто шериф… она засыпала меня вопросами. И угрожала мне…, – прикрыв глаза, я выдыхаю воздух носом, как будто снова переживаю унижение, которому подвергла меня шериф. – Я запутался, смешался, а потом уже не вышло пойти на попятную.

На самом деле, копы – глупцы. Я дал им надуманную зацепку, и они повелись, как гончие – на ложный след лисицы. Они придут туда, куда я их послал. И будут верить в то, во что я желаю, чтобы они поверили.

Взгляд Фары смягчается – чуть-чуть.

– Шериф – еще та зараза, – сглатывает моя гостья. – Но мне не следовало просить тебя солгать. Шериф и меня доняла. Потребовала алиби. А зачем оно мне? Я никого не убивала. Я не совершила ничего плохого. А из-за нее я почувствовала себя не в своей тарелке. Запаниковала…

«Это потому что я подтолкнул шерифа Таггерт тебя заподозрить».

Выражение моего лица не меняется, но я злорадствую про себя. Меня так и подмывает рассказать Фаре все. Я оставил мел на трупах. Я подбросил чек в дом Джулиуса. Я подогревал ее злость на обоих мужчин и подначивал Фару к стычкам с ними.

Фара отводит взгляд, ее лицо напряжено. А когда она снова обращает на меня глаза, ее взгляд уже совсем иной. В нем читается конец, и я сознаю: Фара собирается попрощаться.

Моего извинения оказалось недостаточно.

И я для нее недостаточно хорош.

Во мне борется любовь с ненавистью. В Фаре есть то, чем я никогда не смог бы пресытиться. Это стройное, подтянутое, натренированное тело. Ее ясные, чёткие черты. Длинные, густые волосы, в которые меня так и тянет зарыться лицом. Я хочу дышать ею, любить и лелеять ее. Я желаю обладать и владеть Фарой, всей и всегда.

Но она меня не хочет. И не захочет.

А мне невыносимо думать, что ею обладает кто-то другой.

И я не позволю. Это ужасно, эгоистично и разрушительно. Но я такой. И здесь уже мной правит ненависть. Мне ненавистна ее власть надо мной. Мне ненавистно то, что я не в силах вычеркнуть ее из своей жизни.