Журнальный

— Отыграется он на тебе, — шепнула Катя. Леша достал пачку сигарет и положил ее перед собой. «Мне скучно и хочется курить», — означал этот жест для посвященных. Но главред, незнакомый с тонкостями общения данного коллектива, трепетно относящегося к Лешиной дурной привычке, лишь сердито вытаращил глаза. Леша не дрогнул. Все знали, что если он не покурит и не выпьет чашку кофе, то выбьется из колеи и никаких идей как минимум до завтра от него ждать не придется.

— Я могу выйти? — спросил он.

— Я уже заканчиваю. Прежде чем вы все отправитесь… исполнять мои приказания, — слово мои было подчеркнуто особенно выразительно, — я еще раз вкратце объясню цель. В стране, где президент любит охоту, и население нельзя считать бесхребетными лентяями. Не валяние на диване с почесыванием любимой хрюшки должно быть хобби, а охота, бои, спортивные состязания. Пусть собака соответствует своему хозяину. Кроме того, у нас становится опасно жить. Мы должны больше писать про сторожевых собак, про собак-телохранителей… Про поиск взрывчатых веществ. Рубрику «Средства гражданской самообороны» обязательно введем. Вместо «кошачьих страничек», эту пакость вообще надо убрать. Одно название дурно пахнет. Вы записываете? Убираем на фиг материалы по собачьим парикмахерским и пансионам передержки. Вместо этого пойдет реклама полезных животных. С острыми когтями, зубами и давлением в челюстях двадцать атмосфер!

— Бред, — прошептал Андрей. Элеонора еле заметно кивнула.

— Долой гламур! ДОЛОЙ! Вы меня все поняли? Пишем сухо, конкретно, по делу. Жестко и четко. Убедим читателя, что все в его руках!

Он затих, а ошеломленные работники издательства мысленно попрощались со своим упорядоченным мирком. Корректор Вера Петровна же вообще никак не могла взять в толк, зачем ее пригласили на совещание: читать ли про кошечек и пудельков или про бойцовых собак и охоту — принципиальной разницы для себя она не видела, хотя первое, пожалуй, было приятнее. Впрочем, ее куда больше беспокоил другой вопрос: «Неужели и меня заставят приходить каждый день к девяти? Зачем??» — искренне недоумевала пенсионерка, появлявшаяся раньше в редакции лишь по мере производственной необходимости. Однако вслух задавать этот волнующий ее вопрос пока не решалась.

— Сейчас вы все возьметесь за дело, — заканчивал тем временем тронную речь Антон Сергеевич. — И чтобы через два часа, нет, через час у меня на столе был план номера. А вы, — он ткнул в Лешину грудь пальцем, — предоставите мне новый макет. Никаких кошачьих следов по полям, бантиков в заголовках и розового фона. Разработайте сочетание. С серым, синим, темно-зеленым. И вот этот кошмар, — главред потряс обложкой, показывая на ленту с девизом под заглавием журнала, — замените.

— А девиз чем не угодил? — Катя растерянно смотрела на золотые буквы: «Лучший питомец — тот, который нравится своему хозяину».

— Чепуха. Нравится — не нравится, это глупо и по-детски. Надо так, — он написал на бумаге: — «Лучший питомец — тот, в котором хозяин УВЕРЕН». Будем делать ставку на надежность.

Леша меланхолично курил на лестнице, сбежав даже от привычной компании, — ему хотелось подумать в одиночестве. Все-таки интересно, этот новый главред — он совсем больной на голову или прикидывается? За час нарисовать концептуально новый дизайн-макет журнала — с таким Леша до сих пор не просто не сталкивался, даже не слышал ни от кого. «Ладно, пойдем изобразим бурную деятельность, а там видно будет», — решил он и затушил окурок.

Но, едва войдя в комнату и устроившись за компьютером, услышал Олечкино:

— Лешик, тебя к телефону! Переключаю.

— Алексей, здравствуйте, — зажурчал в трубке неизвестный ему голос — причем Леша так и не мог понять сразу — мужской или низкий женский. — Вы, наверное, в творческих раздумьях сейчас. Я вас не буду сильно отвлекать, скажу только: не мучайтесь особенно, нарисуйте ему что-нибудь самое примитивное в озвученной цветовой гамме — все равно придется переделывать. — И в трубке запищали короткие гудки.

— Оля, что это было? — недоуменно воззрился на секретаршу Алексей. — Ты зачем кого попало на меня переключаешь — забыла правила? — Дизайнер в «Лучшем питомце», как и в любом журнале, считался «священной коровой», кою беспокоить можно только в самых крайних случаях.

Девушка пожала плечами:

— Раз звонили по местной — значит, наверняка кто-то из своих. А что тебе такого сказали-то? — полюбопытствовала она.

— Ерунду, — отмахнулся дизайнер, уставившись невидящим взглядом в монитор. «А может, и не такую уж ерунду? — шепнул внутренний голос. — По крайней мере прямо сейчас одной головной болью будет меньше».

Элеонора задумчиво крутила в длинных пальцах шариковую ручку с логотипом журнала. Ей предстояло объясняться с авторами статей и с распространителями, и к каждому надо было продумать свой подход. Не обидеть, не расстроить, не рассердить, не испугать. И главное, не потерять ни одного звена из крепкой цепочки контактов. «Надо посоветоваться с Лидой, — решила она. — Если и переходить на новую концепцию, то вместе».

Лида сидела за соседним столом. Вся ответственность за рекламную кампанию лежала на ней. Разница в возрасте у этих двух дам была около пятнадцати лет, а сами они, такие непохожие, всегда находили между собой общий язык. Если Элеонора общалась с людьми, выкручивалась, шла на компромиссы, уговаривала и льстила, то юная Лида загорелась безумными идеями, проносилась ураганом по штампам и «вековым традициям» и не боялась во всеуслышание заявлять о своей уникальной гениальности. Она давно «переросла» «Лучший питомец», но почему-то продолжала радовать редакцию своей яркой красотой и заряжать коллег кипучей энергией.

— Сейчас что-нибудь натворю, — сказала она Элеоноре. — Хорошо, что вы здесь. Держите меня за руки…

— Вот я и захотела узнать, что ты собираешься делать. Чтобы разногласий не было.

— А я еще не знаю, — Лида потянулась к телефону, — но, может, осенит? Хорошо бы не ошибиться.

Раздался звонок с соседнего аппарата.

— Местный, — хмыкнула Лида. — Да, слушаю вас… — на ее лице появилось удивление. — Но почему? Да, поняла. Да, она рядом, передам… А кто это?

Связь прервалась, и Лида изумленно посмотрела на Элеонору.

— Нам посоветовали поднять шум как можно быстрее. Устроить массовую рекламную кампанию следующего номера…

— Нас съедят.

— Да, но провести все надо так, чтобы потом было легко обратить в шутку. Вроде как «напугать» читателя.

Элеонора на миг задумалась.

— А в этом что-то есть… Дадим рекламу в другие издания нашего холдинга. Хотя… Ближайший еженедельник выйдет только через три дня… Звони на радиостанцию. Где там у нас по тридцать секунд эфира через два часа осталось?

Лида кивнула:

— А что диктовать? «Лучший питомец» отращивает клыки?

— …и точит когти. Именно так. И улыбайся. Даже в электронных письмах «улыбайся». Посмеемся над собой сами.

Главред недоуменно смотрел на попарно переложенные на соседние базы телефонные трубки и хитрым бантиком завязанный шнур от компьютерной мыши.

— Дети. А дети нуждаются в строгости, — сказал он. — Ничего, твердая рука — и я тут все налажу.

Кресло скрипнуло и покосилось на один бок.

— Тоже почувствовало хозяина? — довольно улыбнулся главред.

А потом посыпались звонки.

— Алло! Это редакция? Вы там с ума посходили, вас же дети читают!

— Какое оружие, что за пропаганда насилия?

— Мы только ради кошек и покупаем, как можно убирать раздел, что за дискриминация? И как же хомячки?

На хомячках Антон Сергеевич не выдержал и отключил аппарат. В блаженной тишине раздался звонок по местной линии:

— Добрый день, Антон Сергеевич. Купаетесь в благодарностях и славе? Как первые дни в роли спасителя?

— Шутник завелся? — хмыкнул главред. — Найду — премии лишу. И отпуск в феврале дам.