Страница 7 из 10
Мы отыскали здесь же в шкафу пару полотняных мешков и принялись спешно складывать в них сыр, колбасы и хлеб. Я помнил, что в спальне, в нашем багаже были две дорожные фляги, а на подоконнике охлаждалась к вечеру бутылка вина. Этого скромного запаса должно было хватить на быструю дорогу, и оставалось лишь схватить самое ценное, вывести коней и броситься прочь. Сейчас мне вспомнились странные происшествия последних дней: пугающий утренний сон Келебриан, то видение, которое она приняла за меня самого… Возможно, сюда же следовало отнести старую колыбельную, которую я услышал из кухни, и о которой позабыл спросить на следующее утро.
— Готово. Скорее! — произнесла Келебриан и ухватила меня за локоть, но тут же выпустила и вскрикнула.
Я стремительно обернулся и, собираясь обороняться, выставил перед собой то, что первым попалось под руку. Это была стоявшая на плите широкая сковорода. Пожалуй, выглядело нелепо, но меня заботил вовсе не это, а то, сможет ли хоть какое-то оружие защитить нас от неведомого врага. Но защищаться, по крайней мере, пока, было не от кого.
За кухонным столом сидел мальчик. Он не смотрел на нас, не смотрел в стоящую перед ним миску, а только болтал ногами и глядел в окно, выходящее в укромный дворик будущего — или уже не будущего? — сада. Я не почувствовал исходящей от ребенка угрозы, но счел за благо нащупать руку моей супруги и беззвучно потянул ее к выходу. Она благоразумно не сопротивлялась, и мы осторожно попятились, унося с собой мешки с провизией.
— Ну и что ты тут страдаешь в одиночестве? — раздалось вдруг у нас за спиной, и мне стоило труда не вскрикнуть.
Я медленно повернул голову и увидел прислонившегося к дверному косяку эльфа. Он скрестил на груди руки и насмешливо смотрел на мальчика.
— Я думаю, — охотно откликнулся тот.
— Я так и понял, — хмыкнул эльф и собрался было войти, но тут из коридора раздался цокот когтей, и в дверь, отпихнув стоящего, пролез крупный белый пес. Он тотчас направился к столу, сунул нос в миску, но, не заинтересовавшись содержимым, отошел к окну, где, поднявшись на задние лапы, выглянул наружу. Раздался громкий лай, белый пушистый хвост приветливо заходил из стороны в сторону.
— Тихо! — прикрикнул на него эльф и все же прошел вперед.
Мы с Келебриан стояли, ни живы, ни мертвы, и вжимались в стену. И пес, и его хозяин не задели нас на какие-то доли дюйма, но от их приближения не почувствовалось ни тепла, ни холода, ни дуновения ветра. Ничего. Включая хоть какой-то признак того, что мы им интересны. Видя это, я снова собрался было потянуть Келебриан прочь, но она опередила меня, и мы, по-прежнему стараясь не издавать ни звука, выбрались в коридор. Продолжившийся на кухне нехитрый разговор вдруг резко оборвался, но в тот же миг голоса зазвучали с другой стороны, из столовой.
Я взглянул на супругу. Чтобы попасть наверх, в спальню и забрать необходимые для отъезда фляги, плащи, сапоги для верховой езды нам нужно было пройти мимо отворенной двери, а оттуда доносились отчетливая и громкая речь. Кто-то смеялся, перебивал друг друга, спорил и явственно гремел посудой.
Келебриан кивнула, и мы, решившись, принялись красться вперед.
Когда же я поравнялся с дверью, то не смог удержаться и приостановился на мгновение, чтобы заглянуть внутрь. Стол в центре столовой был накрыт и уставлен самыми разнообразными блюдами и тарелками, но я не узнал в них нашу с Келебриан посуду. Подсвечники тоже были иные, а вместо хрустального графина стояли серебряные кувшины, украшенные великолепной чеканкой. От горящих свечей и глубокой миски с мясом шел светлый дымок, но я не ощущал ни запаха, ни тепла.
Все десять стульев гарнитура были заняты. Я снова увидел мальчика, и своих опекунов, и белого пса лежащего у ног хозяина. Келебриан оказалась права: лица сидящих были один в один, как на портретах, которые мы видели в залах королевского дворца в Тирионе или в гостях у некоторых наших родственников, а еще на страницах книг, альбомов… Никто из сидящих снова не обращал на нас ни малейшего внимания, они беззаботно предавались своим беседам, но теперь я вдруг что-то почувствовал. Что-то странное, какой-то другой, липкий страх и холод, а еще будто бы чей-то внимательный взгляд, хотя никто из присутствующих даже не смотрел в мою сторону, не говоря о том, кто вовсе сидел в торце стола спиной к двери. И все же мне сделалось неуютно и страшно и захотелось немедленно броситься прочь, вовсе не подниматься наверх, не заходить на конюшни, а как можно быстрее вырваться за пределы замка и идти в Тирион хотя бы и пешком.
Я опомнился оттого, что Келебриан дергала меня за локоть. В лице ее не было ни кровинки, а глаза расширились и потемнели от ужаса. Она определенно чувствовала то же самое. Здесь нельзя было больше оставаться, и мы столь же неслышно двинулись дальше по коридору, продолжая прислушиваться к голосам и убеждаясь, что никто из сидящих в столовой не решил последовать за нами.
Спальня встретила нас такой же, какой была оставлена утром. Я спешно облачился в дорожное платье и сапоги, помог скорее переодеться Келебриан, набил припасами наши сумки, и мы были готовы снова броситься вниз, к лошадям. Но в последний момент что-то побудило меня выглянуть в окно и посмотреть на ворота. И тогда сердце мое пропустило удар.
На улице уже почти стемнело. Это обстоятельство прежде не останавливало наше желание как можно скорее отправиться в путь, лишь бы оставить за спиной это пугающее место. Но теперь это, кажется, стало невозможным: ворота были закрыты. Я готов был поклясться, что лишь слегка притворил их, когда утром убирал кровавую лужу, но теперь створки были плотно сомкнуты. Новое темное пятно, отчетливо различимое даже в сгустившихся сумерках, широким языком выползало из-под ворот во двор, и в самом центре него я видел высокую фигуру. Меня вновь пронзил тот ледяной холод, который я только что чувствовал внизу, и я с ужасом осознал, что в отличие от занятых своими делами призраков, этот смотрит прямо на меня. Он медленно поднял руку, словно бы в приветственном жесте и в то же мгновение исчез.
— Элронд! — раздался у меня за спиной отчаянный крик супруги.
Я резко обернулся и увидел, как ручка двери в нашу спальню медленно поворачивается.
========== -6- ==========
Дверь была заперта.
Я вспомнил, что сам же и задвинул щеколду, уже когда пересек комнату и всем телом навалился на створку, отчаянно надеясь помешать вторжению чего-то неведомого. Келебриан бросилась мне на помощь, но ручка дернулась еще дважды, после чего замерла, и снаружи, из коридора раздался отчетливый смешок, а следом за ним неспешно удаляющиеся шаги.
Сердце у меня в груди колотилось, словно кузнечный молот. Я смотрел на бедную мою супругу и судорожно соображал, как же нам теперь быть. По всему выходило, что покидать замок и даже комнату до рассвета — сущее самоубийство. А значит, нам следовало держать оборону в спальне и молиться Создателю.
Тут я вспомнил оставленный внизу, у подножия холма поселок рабочих с его большими кострами и вбитыми возле входов в дома гвоздями. Выходит, в этом был какой-то прок, раз Эрвэ и его мастера сумели прожить здесь три месяца и уехать целыми и, насколько я мог судить, невредимыми.
— Нужно поскорее разжечь камин и запалить свечи, — сказал я Келебриан, а сам поспешно придвинул к двери тяжелый комод, после чего бросился к сумкам и оставленным возле окна коробам с еще неразобранными вещами.
Я не был уверен, что смогу отыскать там гвозди, но надеялся заменить их чем-нибудь другим. Но первым же в руки мне попался так и не развернутый подарок Эрвэ. Как я мог позабыть про него? Это было как минимум невежливо по отношению к мастеру, и можно было оправдаться лишь тем, что сначала я был слишком опьянен радостью переезда и в тоже время удивлен этим странным даром, а позднее слишком занят, чтобы вспомнить про сверток. Теперь же он оказался как нельзя кстати. Я поспешно разорвал бечевку и размотал холстину. Извлеченный на свет меч имел, вероятно, свою длинную и славную историю, и в других обстоятельствах я не преминул бы как следует его рассмотреть, но сейчас взглянул лишь мельком. Его форма и украшения на эфесе говорили о солидном возрасте, меня же покуда интересовала лишь острота лезвия. Заточка оказалась превосходной, и тогда я поспешил обернуть вокруг бедер ремень с ножнами и не смог не поморщиться от этого простого и знакомого, но на счастье давно позабытого ощущения тяжести на левом боку.