Роман Суржиков. Сборник

— Итак, что мы имеем на данный момент? — Подытожил Лайт эм Хальга. — После того, как Юнию выбила из гиперпространства гравитационная ловушка, нас атаковали. Оружие было биологическим и представляло собой некий вирус. Главные свойства этого вируса таковы, что он парализует волю и здравый рассудок роянина. На ранних этапах больной переживает приступы тревоги, затем панического беспричинного страха, затем вовсе теряет контроль над своим телом. Поскольку вирус в первую очередь поражает интеллектуальные способности роянина, то больные неспособны решать задачи и передвигаться по матке. По всей видимости, именно для этого наша служба безопасности перепрограммировала все двери — чтобы ограничить распространение болезни. Переходить из отсека в отсек теперь могут только здоровые или больные на очень ранних этапах. С этим более-менее ясно.

— Вы забыли агрессию. — Отметила Элма.

— О чем вы?

— Вы часто бьете роян по лицу, Лайт? Надеюсь, что нет. Тем не менее за последний час вы это делали уже трижды. А инженеры с завода автоматов вообще заперли кого-то в камере с хлором. Мне кажется, это как-то связано с болезнью… ну, или просто время сейчас такое нервное. Все на взводе, стресс, депрессия, все такое…

Лайт нехотя усмехнулся.

— Пожалуй, вы правы. Но и это не все симптомы. Вы, Элма, постоянно говорите о себе в женском роде. Вот уже два столетия как женский род вообще исключен из грамматики! Вы могли подцепить его только в старинных книгах.

— Да?.. — Элма уставилась на него. — Подумать только, я и не замечала… Как-то само собой… На автомате.

— Вот именно, на автомате! — Лайт словно для наглядности постучал по крышке робота-жука, мимо которого проходил. — Я бы сказал, на инстинктах. Поведение больного роянина становится ближе к инстинктивному. Он испытывает животный страх перед болезнью, животную агрессию, прежде всего по направлению к источникам опасности, то есть к другим зараженным. Ваш женский род — тоже инстинктивен. Вы инстинктивно думаете о себе как о женщине. Хотя социальные различия между мужчинами и женщинами давно упразднены.

— Не удивлена. — Элма пожала плечами. — Вы же сами говорите: интеллект отключается. Естественно, инстинкты начинают проявляться сильнее. Мне непонятно другое: зачем наши экстренники отключили телепатическую связь? Ведь куда уж проще было передать информацию об этой болезни общей телепатеммой, чтобы все знали, с чем имеют дело! Вместо этого телепаторы вообще вырубили, а интеркомы оставили, но через задачки. Зачем так усложнять связь?

— Тут мы вплотную подходим к вопросу о том, как, собственно, этот вирус передается. — Лайт замедлил шаг и многозначительно поднял палец. Они находились уже на краю плантации, между колбами завиднелась арочная дверь шлюза.

Внезапно в разговор вступил Юлий.

— Послушайте… Вы сказали, нас атаковали грави-ловушкой, а потом появился вирус… Сейчас я вспоминаю и никак не возьму в толк. Помните, я рассказывал, когда мы вскрывали комнаты, двое наших оказались чумными — Клаус и Рудольф. Так вот, я вспоминаю… Еще вчера Рудольф не вышел на смену. Мы звонили ему домой — и он не отвечал. Было не до него, его просто подменил Карл, с Рудольфом решили разобраться утром. А ночью началась вся эта напасть. Так вот, я вот думаю… Рудольф ведь был болен еще до напасти, так получается?

— Правда?.. — Лайт присвистнул.

— Ну, если я не ошибаюсь, конечно… А еще Карл. Вы про агрессию говорили. Так вот Карл меня хотел ударить, когда я не вовремя включил аргон-автомат… это тоже вчера было… до напасти.

— Не вовремя включил аргон-автомат… — Задумчиво повторил Лайт. — И автомат вы вчера не вовремя включили. Неудачный у вас денек вчера выдался.

— Ребята! — Элма стояла у шлюза. — Мы в двадцати шагах от Променада! Одна загадка — и финишная прямая! Разблокировать дверь.

— Решите загадку. — Предложил компьютер.

На идеальной планете медведь массой 500 кг упал с высоты 5 метров, при этом его потенциальная энергия уменьшилась на 24575 джоулей. Какого он цвета?

Девушка усмехнулась и шепнула что-то в микрофон.

— Шлюз разблокирован.

— Хха! — Победно провозгласила Элма.

— Ох, не нравится мне этот Променад. — Пробурчал Лайт, нажимая кнопку.

— Да бросьте вы… — начала девушка.

Дверь успела раскрыться лишь наполовину, когда из-за нее раздался звенящий напряженный свист. Юлий, что стоял прямо перед проемом, вскрикнул и сорвался на первом же звуке. Комбинезон вспенился на его груди, лопнула кожа, оголяя ребра. Грудная клетка вскрылась, как кратер вулкана. Он рухнул навзничь.

— Доктор, я желаю видеть больного, доставленного с Юнии.

Магистр медицины потер рыжую бороду и нагло уставился в глаза Эриху эм Флора.

— Этот пациент находится в строгом карантине, а факт его присутствия здесь — государственная тайна. Кем вы уполномочены на встречу с ним?

— Кем вы уполномочены задавать вопросы Прелату?! — Прошипел Эрих, наступая на доктора. — Меня направил сюда тот же, кто повелел вам беречь тайну. Его Светлость Хранитель Святыни! Я намерен поговорить с пациентом.

Магистр пожал плечами.

— Что ж, я провожу вас. Только беседа вряд ли будет содержательной. Гель. Мата.

— В каком смысле?

— Пациент скажет вам два слова. «Гель» и «мата». «Мата» — надо полагать, продукт от «мама» и «матка». К чему относится «гель» — выяснить не удалось. Никаких других слов пациент не произносит.

— Настолько плохо?..

— Вы пока не представляете, насколько.

Вместе они прошли в манипуляционную. Сквозь свинцовое стекло была хорошо видна карантинная камера, в которой пристегнутый ремнями к постели располагался больной. Его голова была облеплена щупами энцефалографов. Две робосиделки, висящие по сторонам постели, внимательно наблюдали за пациентом. В лицо ему был направлен объектив камеры, изображение выводилось на экран, прилепленный в углу смотрового окна. Лицо больного было бледным, с крупными красными пятнами, расширенные зрачки неспокойно дергались, фокусируясь на чем-то очень далеком. Казалось, больной переживает сильное нервное напряжение.

— Почему он пристегнут? Он буйный?

— Вовсе нет. Он почти неспособен двигаться. Но пытается причинить самому себе вред.

— Что с ним?

Доктор протянул Прелату историю болезни. Эрих эм Флора пролистал ее.

Пациент был доставлен на Ампалу с Юнии при Посещении, точнее — за 32 часа до старта с Аллионы. Он был в сознании, жизненные функции в норме, симптомы — приступы беспричинной паники и полная бессонница. Было легко установлено, что заболевание носит характер психического. Более ничего установить не удалось. Диагноз поставлен не был. Поскольку пациент являлся членом разведгруппы, которая высаживалась на Аллионе-3, существовала возможность инопланетной инфекции. Поэтому его поместили в строгий карантин.

После старта с каждым днем состояние больного ухудшалось. Он постепенно терял трезвость мысли, координацию движений, начались проблемы с речью. Паника сменилась приступами животного страха, которые удавалось подавлять только транквилизаторами.

О возможных причинах своей болезни он не догадывался. Высадка на планету прошла совершенно спокойно, без малейших эксцессов.

Наконец на четвертые сутки под влиянием запредельной усталости и успокоительных больной уснул. Проснувшись, сполз с кровати, добрался до стены и принялся биться об нее головой. С тех пор он не произносил ничего кроме «гель» и «мата».

— Его мозг поврежден?

— Отнюдь. Мозг работает с небывалой силой! Посмотрите. — Магистр указал на графики. Энцефалограммы щетинились острыми пиками, как горные хребты планет с малой гравитацией. — Он думает практически постоянно и, должно быть, весьма продуктивно. Это похоже на крайнюю степень аутизма. Его мышление посвящено чему-то, очень далекому от реальности. И мозг перегружен настолько, что на обработку реальности ресурсов просто не остается.

— Он может видеть и слышать нас?