Страница 21 из 79
Отец скупо улыбнулся в ответ, и тепла у меня внутри стало столько, что я казалась себе похожей на свет-сферу. Волосы сразу зазолотились.
Я бросилась ухаживать.
–Что нужно было здесь этому смазливому щеглу?– проворчал папа, утыкаясь носом в любимую чашку с любимым кофе.
–Ничего такого,– поспешно отозвалась я, но черная бровь вздернулась, темный глаз глянул настороженно, подозревая меня в том, чего у меня никогда и в мыслях не было по отношению к Альвине. –Забежал попрощаться, подарок оставил. Сказки.
Отец уже сам листал книгу. Вряд ли такое можно купить в лавке.
–Сказки,– снова заворчал ведан Пешта, всюду ему подвох мерещится. Понял взгляд на меня и вздохнул. –Почти взрослая. Мне будет немного жаль отдавать тебя тому, кто однажды тебя позовет, Эленар.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Элле’наар…
Меня зовут? Что?..
– Что ты делаешь, бездна тебя побери? – возмутилась тьма, а в мою грудь уперлась пятерня.
Раздался щелчок. Комната и постель, на которой происходило непотребство, осветилось зеленовато-синим.
– А ты? – чуть оторопев от внезапного пробуждения с вызовом спросила я, маскируя смущение наглостью.
Гладко выбритый, слегка растрепанный и совершенно не похожий на себя обычного некромант таращился на меня с подозрением, будто я специально караулила его, чтобы… Чтобы что?
Сердце громыхало, на губах таяло ощущение шелка.
Рядом с сидящим на краю постели Ине, на покрывале, чуть накренясь, стояла плошка с темной субстанцией, лежала тонкая кисточка. Совершенно чистая. Но я же чувствую, как стягивает кожу на щеках.
– Какой бездны подкрадывался?
– Я делаю, что обещал. В целости и сохранности, как бы. А тут набрасываются с невнятными намерениями, – буркнул каланча, отодвигаясь, и как-то подозрительно быстро руку отдернул. Чтоб я когти не заметила? Он ими знаки рисовал?
– Еще поори, что я тебя чести лишила.
– Без твоего участия обошлось, слава Тьме.
– Избавь меня от подробностей, – скривилась я.
Мы с пару минут потаращились друг на друга, потом я молча легла и дала некроманту закончить роспись. Кисточкой.
– Замри, – велел темный, поднимаясь с постели.
– Надолго?
– Желательно навсегда, – сообщил он, презрительно окинув взглядом свою мазню. – Тогда не придется тащиться к эльфам.
– Тебе же все равно к ним тащиться, – намекнула я о своей осведомленности, чуть скосив глаза на торчащего рядом некроманта. – Зачем было выпендриваться? Цену себе набивал?
– Надеялся, что ты внемлешь и отвяжешься. Тащиться в Светлый лес налегке или тащиться с таким довеском, как ты. Две большие разницы.
– Не бывает двух разниц.
– А это зависит от размера обузы, – он дернул рукой, рисуя в воздухе что-то округлое.
Я села.
– Что? – мерзко ухмыляясь, спросил темный.
– Ты… ужасен. Просто чудовищен. И кто тебя только воспитывал?..
– Холин.
Я вздрогнула, внутренности связало узлом от дикой смеси страха, сожаления и отвращения. К себе и не только. Вдруг услышать это имя… Почти как петля договора, когда дышать нечем.
Глава 2
Я потянула одеяло на себя и снова легла, отвернувшись спиной. Дотлевал, выгорая, лишенный дополнительной подпитки светляк, комната погружалась во тьму. Холин-мар, дом, похожий на склеп, глубоко пустил в меня корни, помимо поводка договора. Я хорошо помню мертвую тишину, нарушаемую лишь едва слышными шагами слуг-конструктов и собственным сердцебиением, тишину, за которой так много всего, что если быэтовдруг обрело голос…
Кожа покрылась ознобом. Вспомнился мальчик Джейм Холин, которого я однажды увидела в глазах мужа и которого уже не спасти, и другой мальчик, Кастор, которого я родила и ни разу не держала на руках. Что ждет его? Станет такой же послушной куклой Эдера, как Драгон?
Петля шевельнулась, скользнув по горлу шелковой лентой, будто погладила. Кем был Холин, о котором говорил некромант? Был ли он среди тех, что присутствовали на ритуале? Я помню, как они пахли, когда касались моей сути.
Я иногда думала, что было бы, если б утром после ритуала рядом со мной оказался Драгон, а не его отец? Я осталась бы в Холин-мар?
Озноб медленно уходил. Лицо было мокрым. Вытру – размажу знаки. Или уже можно? В спину смотрели.
Это мешало, беспокоило, причиняло неудобство, как зуд в ухе так глубоко, что не почесать. Можно сколько угодно тереть ухо о плечо и сглатывать, прижимая язык к небу – бесполезно.
– Я вообще-то пытаюсь спать, – сказала я, поворачиваясь к источнику беспокойства.
– Спи, – ответила темнота, запалив два красных огонька-гляделки. Ине Тен-Морн, мой проводник, прописная зараза икто-то еще, судя по шуршанию, устроился в кресле.
– Ты таращишься, – сказала я гляделкам.
Интересно, ему видно, что у меня лицо мокрое? Не хотелось бы. Это – только моя… обуза.
Тишина была густая, мягкая, будто комнату накрыло шерстяной шалью. В лицо повеяло теплом, щекоча влажные ресницы.
– Кто такой Ромис Эверн? – зашуршали в темноте угольки голоса, а угольки в глазах продолжали смотреть, не моргая. – Это он надел на тебя поводок? Ты говорила во сне.
– Он меня от него прятал.
– Плохо прятал, – пренебрежительно отозвался некромант.
– Получше, чем ты, – ответила так же, снова чувствуя накатывающую неловкость от того, что я его… Зараза темная. Не очень-то торопился вырываться, когда я, спутав во сне одну тьму с другой, притянула его к себе. – Его последнее плетение продержалось почти трое суток, а твое и суток не выдержало.
– Какой бездны ты на изнанку полезла?
– Я не лезла. Меня… потянуло.
И сейчас тянет, будто некромант держит в руке несуществующую нить, на которой висела теперь уже его гранатовая бусина.
– Кто поймал тебя, элле’наар? От кого ты бежишь? Кому ты родила ребенка?
– Откуда ты?.. Как?..
– Ты говорила. Ты вообще много говоришь. А у меня очень хорошая память.
– Зачем тебе это?
– Я должен знать. Не хотелось бы идти против того, кто меня учил.
– Как его звали?
– Север. Север Мрак. Холин.
Он опять это сделал. Паузу, перед тем, как произнести имя рода. Видел, что меня перекашивает, и нарочно? Значит, видел и мокрое лицо, и мою панику. Видит и сейчас. Волосы, как всегда, принялись тлеть, выдавая раздражение. Зачем я вообще с ним разговариваю? Я так устала, я хотела спать, я… сижу и таращусь на беспокойные красные точки в темноте, потому что они отпугивают призраков Холин-мар.
Север Холин пропал еще до моего рождения. Ине был его учеником после исчезновения или до? Если до… Некромант мне почти что в отцы годится. Впрочем, какая разница, сколько ему. Глупая ошибка, как с кошкой в темной комнате, где все одинаково черные. Теперь и мысли такие же. Глупые.Мне будет немного жаль отдавать тебя тому, кто однажды тебя позовет, Эленар.Так папа сказал. Драгон не звал меня. Он меня «поймал», как удачно выразился каланча. И Ромис меня не звал – «прятал». Зато сам он… позвал. Оттуда. Позвал и тянет за нитку которой нет, будто привязал меня к этому миру. Выдернул. И продолжает дергать, дразнить, даже когда мне хочется замереть и застыть. Как сейчас.
Воображение тут же подкинуло картинку этой самой «привязки» – лохматая нитка, которой вяжут тюки, свернутая кокетливым бантиком, и Ине с придурковатой улыбкой рядом. И «золотко». «Золотко» нужна обязательно, иначе не комплект. Иначе… Ине… Иней… Такой он был, когда я дотронулась. Морозный рисунок на окне, прохладный и тут же тающий от прикосновения. Вот перед глазами – диковинный хрупкий лес, ветки, листья, но если провести рукой – под пальцами гладкое стекло. Щелк вместо острых ледяных иголок. А потом пальцам вдруг становится горячо.
Я провела вниз от ключицы к ложбинке груди. Кожа была чистой. Субстанция, замешанная, судя по запаху, на крови, впиталась полностью. Но я не за этим. Рука замерла там, где я носила гранат, тяжесть которого все еще слышу памятью тела. Пальцы сомкнулись.