Украсть собственную жену

Она поморщилась, взяв подходящую черную шелковую шаль, и пошла к двери своей спальни. По правде говоря, она предпочла бы вообще не выходить из дома. Она вернулась из Сан-Эстебана всего час назад. У нее был тяжелый день, она провела его в духоте, потому что на испанской вилле, которую она готовила для продажи, не работал кондиционер.

Итан стоял, прислонившись к перилам террасы, с бокалом в руке и смотрел на закат. Услышав ее шаги, он повернулся, и на его губах заиграла одобрительная улыбка.

– Восхитительно, – тихо сказал он и выпрямился.

– Спасибо, – ответила она. – Ты и сам неплохо выглядишь.

Его серые глаза весело сверкнули. Одетый в черный смокинг и галстук-бабочку, Итан был высоким, смуглым, очень привлекательным мужчиной с легкой улыбкой. Женщины обожали его, а он обожал их, но, к счастью, взаимного обожания между Итаном и Леоной никогда не было.

Леоне нравился Итан, ей было легко с ним. Он работал архитектором в «Хейс-Фрейн». Как говорится, дайте Итану чистый лист бумаги, и он спроектирует пятидесятиэтажный небоскреб или целый курорт со спортивными клубами, торговыми центрами и виллами для отдыха.

– Выпьешь чего-нибудь? – предложил он, подходя к тележке с напитками.

Леона покачала головой.

– Лучше не надо, если ты не хочешь, чтобы я уснула после десяти часов, – отказалась она.

– Так поздно? Потом ты будешь умолять меня пригласить тебя на ночную дискотеку. – Он издевался над тем фактом, что Леона обычно ложилась спать к девяти часам.

– Ты ходишь на дискотеки? – с любопытством спросила она.

– Нет, – ответил он, подошел, взял шаль из ее руки и накинул ей на плечи. – Я могу танцевать только очень медленные танцы, желательно в затемненной комнате, чтобы никто не догадался, до чего плохой я танцор.

– Не лги. – Леона улыбнулась. – Я видела, как ты пару раз танцевал джайв.

Итан поморщился.

– Теперь я чувствую себя стариком, – пожаловался он. – Ты еще спроси, каково было танцевать рок-н-ролл в шестидесятых.

– Ты не так уж и стар. – Она по-прежнему улыбалась.

– Я родился в середине шестидесятых, – объявил он.

– Значит, ты почти ровесник Хасана…

При упоминании имени Хасана наступила тишина, и серые глаза Итана помрачнели. Он отлично знал, насколько болезненным был для Леоны прошедший год. Никто не упоминал о Хасане в ее присутствии.

– Знаешь, еще не поздно остановить это безумие, – мягко сказал Итан.

Леона глубоко вдохнула и отошла от него.

– Я не хочу это останавливать, – тихо ответила она.

– Твое сердце…

– Мое сердце не имеет права принимать решения.

– Может, тебе стоит прислушаться к тому, что оно говорит? – спросил он.

– Может, тебе стоит заняться своими делами?

Резко повернувшись на тонких каблуках, Леона отошла от Итана и встала у перил террасы. Итан загрустил.

Закатное солнце над морем поднимало тонкие огненные всполохи в красивое ярко-красное небо. Вниз по холму в солнечных лучах мерцала вилла Сан-Эстебан. Здесь, на склоне холма, было так тихо, что умолкли даже цикады. Леоне хотелось успокоиться и вернуть покой своим трепетным эмоциям.

Расшитая бисером шифоновая шаль соскользнула с ее плеч. Итан подошел и осторожно вернул шаль на место.

– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел тебя расстраивать.

«Я сама себя расстраиваю», – печально подумала Леона.

– Я просто не могу говорить об этом, – ответила она, признаваясь в своей уязвимости, что бывало крайне редко.

– Наверное, тебе нужно выговориться, – предположил Итан.

Но она просто покачала головой. Она постоянно так делала с тех пор, как год назад приехала в лондонский дом своего отца, выглядя эмоционально разбитой. Леона объявила, что ее пятилетний брак с шейхом Хасаном бен Халифа аль-Кадимом закончился. Виктор Фрейн перепробовал все возможные способы, чтобы выяснить, что произошло. Он даже поехал в Рахман, чтобы обо всем расспросить Хасана, но наткнулся на ту же твердую стену молчания. Одно Виктор знал наверняка: Хасан чувствует себя не лучше, чем Леона, хотя его сдержанный зять умел скрывать эмоции лучше Леоны.

– Она торчит здесь, в Лондоне, а он – в Рахмане. Они не разговаривают друг с другом, вообще ни с кем не разговаривают! Но ты можешь почувствовать вибрации, которые они передают друг другу через тысячи миль. Они общаются с помощью уникальной телепатии, основанной на явных страданиях! Это ужасно, – признавался Виктор Итану. – Нужно выждать время.

В конце концов это случилось. Два месяца назад Леона без предупреждения вошла в офис своего семейного адвоката и попросила его начать бракоразводный процесс из-за непримиримых разногласий с ее супругом. Что побудило ее выбрать именно этот день, никто не понимал, а сама Леона упорно молчала. Через неделю она заболела гриппом и несколько недель провела в постели.

Выздоровев, она согласилась приехать в Сан-Эстебан и применить свои дизайнерские навыки на построенных виллах.

Она выглядела лучше. Да, она по-прежнему была очень бледной, но начала вести более приемлемую повседневную жизнь.

Итан не хотел, чтобы она отправлялась домой, поэтому он развернул Леону к себе лицом и легонько поцеловал ее в лоб.

– Пошли! – бодро сказал он. – Надо повеселиться!

Улыбнувшись, Леона кивнула и попыталась притвориться, будто с нетерпением ждет вечеринки. Когда они проходили по террасе, она почувствовала легкое покалывание в затылке и поняла, что за ними кто-то наблюдает.

Подозрение заставило ее остановиться и обернуться. Она хмуро огляделась, но не увидела ничего необычного. За годы замужества за арабским шейхом она привыкла к постоянному, хотя и очень осторожному, наблюдению.

Но сейчас наблюдение показалось ей зловещим. Она вздрогнула.

– Что-то не так? – спросил Итан.

Леона покачала головой и пошла снова, продолжая хмуриться. Сегодня она не впервые испытала это ощущение. То же самое произошло, когда она покинула курорт днем. Она всегда подозревала, что Хасан следит за ней на расстоянии.

Во дворе ждала машина с водителем. Убедившись, что Леона удобно устроилась, Итан закрыл дверцу, обошел автомобиль и сел на сиденье рядом.

Итан походил на нежно любящего кузена. Он никогда не был женат и не хотел жениться.

– Брак мешает твоим амбициям, – говорил он. – И я еще не встретил женщину, ради которой я готов от этого отказаться.

Когда Леона передала Хасану слова Итана, то ожидала услышать его насмешки. Но тот помрачнел и промолчал. В то время она думала, что он просто ревнует ее к Итану.

Прошло много времени, прежде чем Леона поняла: эта мрачность никак не связана с Итаном.

– Яхта Петронадеса впечатляет. – Мягкий низкий голос Итана прервал ее размышления. – Я смотрел, как она заходит в гавань, пока ждал тебя.

Леандрос Петронадес был главным инвестором в Сан-Эстебане. Сегодня он устраивал вечеринку для эксклюзивных гостей, которых пригласил на экскурсию по новому курорту. Гости прибывали на роскошную яхту.

– Наверное, яхта самая большая в гавани, учитывая ее вместимость, – улыбнулась Леона.

– На самом деле нет. – Итан нахмурился. – Здесь пришвартовалась яхта, которая в два раза больше этой. Скорее всего, она принадлежит одному из богатых друзей Петронадеса. Возможно, это еще один крупный инвестор.

Благодаря крупным инвесторам Сан-Эстебан несколько лет назад превратился из маленького сонного рыбацкого порта в огромный курорт.

Неожиданно Леона подумала о Хасане. Рассердившись на себя, она посмотрела в окно машины. По набережной прогуливались люди, наслаждаясь легким бризом с моря.

Она не помнила, когда в последний раз сама гуляла так свободно. Брак с арабским шейхом подразумевал определенные ограничения, не все из которых были связаны с необходимостью скрываться от мужских глаз. Хасан занимал высокое положение старшего сына и наследника небольшого, но богатого нефтью государства залива Рахман. Как его жена, Леона стала членом высшего клана Рахмана, поэтому очень быстро научилась усмирять свои желания и дважды думать, прежде чем пойти куда-нибудь, особенно в одиночку.