До дрожи

Девушка — хостес провожает нас с Алиской в самую глубь, к открытым кабинкам. Стоит завидеть Александра Валерьевича, следящего коршуном за нами, пока мы с Алисой приближаемся, и тело рефлекторно дёргается в трусливой попытке развернуться в сторону выхода. Бля-я-я…

Алиса молча сжимает мою руку крепче и скашивает на меня то ли сочувствующий, то ли насмешливый взгляд. Без слов понятно, что я достал уже её трястись как заяц. Но я тут, Цветочек, на судьбоносный поступок решаюсь, так что извини…

— Привет! — Алиска отпускает меня и кидается обнимать и целовать родителей.

Девушка— хостес оставляет меню и удаляется. А я стою и бледнею, пока Лютики радостно обжимаются.

— Вы что не сказали, что приедете?

— Ой, да решилось всё в последний момент. Отцу в министерство надо было, я решила с ним. Не подумали, что надо бы предупредить.

— Дочка, дай — ка обниму! — басит старший Лютик.

— Здравствуй, пап! Ой, ты что похудел?!

Я сглатываю. Это он ещё и похудел…

— Пермяк, что бледный такой стоишь — жмёшься, — переводит на меня снисходительный взгляд Александр Валерьевич, — Утром веселее был. Иди — поздороваемся.

И протягивает в мою сторону ладонь — лопату. Отмираю. В кровь впрыскивается лошадиная доза адреналина. Ну всё, уже не сбежать. Значит только вперёд.

Крепко жму мужскую руку, здороваюсь с Елизаветой Тиграновной. Рассаживаемся. Алиска под бок моментально крепко обнявшему её за плечи отцу, я рядом с Цветочкиной мамой. Открываем меню. На столе пока только полный бокал вина, полу — пустой графин с водкой и тарелка с соленьями. Аккуратно поглядываю на возможного тестя — серые глаза слегка блестят, обветренное суровое лицо покраснело. Явно ополовиненный графин — его рук дело. Видимо поэтому подружелюбней, чем был с утра.

— Эх, Алиска, — с грустью выдаёт Александр Валерьевич и, взяв мою девочку в шейный захват, прижимает к себе и звонко целует в рыжую макушку.

— Пап, ты чего с водки начал сразу? — бормочет она, выпутываясь из медвежьих родительских объятий.

— Настроение у меня, дочь, лирическое, — смотрит на неё с плохо скрываемой вселенской тоской.

Пододвигает к себе две пустые рюмки и наливает до краёв. Одну отправляет мне, зыркая исподлобья. Молча беру. Я вообще водку не очень, но меня никто не спрашивает. Да и может хоть трясти перестанет так.

— Выросла тут вдруг… — продолжает нараспев старший Лютик, — И даже Лисой теперь не назвать. Спасибо пермяку, удружил.

И снова мне достаётся препарирующий взгляд, от которого рука сама поднимает рюмку ко рту, и я опрокидываю её залпом. От нервов даже не чувствую горечи. Только, что водка ледяная, и что в горле моментально запекло. Александр Валерьевич удивлённо хлопает глазами.

— Эй, куда поперёд батьки! — рыкает на меня возмущенно, отбирая пустую рюмку — Шустрый какой…Хотя это мы уже поняли. Пермяк, ты хоть закусывай! Дочь, он у тебя не алкаш?

— Нет. Артём нервничает просто, — щебечет Алиска, весело поглядывая на меня.

— Почему? В чём-то виновен? — Александр Валерьевич снова наполняет мою рюмку и вновь отдаёт мне.

— Нет конечно, — заверяет Цветочек отца, а сама находит мою ногу под столом и ласково толкает носком сапога.

— Тогда отставить нервничать. Давай, пермяк, нормально, за знакомство, — в этот раз чокаемся, к нам присоединяется Елизавета Тиграновна со своим нетронутым бокалом вина, Алиса просто расслабленно улыбается в ожидании официанта.

После второй алкоголь окончательно смешивается с гормонами стресса, бушующими в крови. И меня наконец немного отпускает. Перестаю так трястись, хоть адреналин всё равно шпарит по венам, разгоняя кровь. К нам подходит официантка, на которую все отвлекаются. Заказываем целую гору еды, обозначая намерение сидеть здесь до победного. Лютики переключаются на оживлённое обсуждение семейных дел, временно оставив меня в покое, и этой передышке я дико рад. Откидываюсь на спинку дивана, запускаю руку в карман джинсов, нервно поглаживая пальцем коробочку, смотрю на Алискиных родных со стороны.

Мой Цветочек на первый взгляд очень похожа на мать. Рыжие локоны, аккуратные вздёрнутые носы, полные губы, ямочки, форма глаз, но Алиска сидит напротив вместе с обнимающим её отцом, и я понимаю, что мимика у неё — батина. Смотрится забавно. Да и Елизавета Тиграновна совсем худенькая, а у Алисы всё-таки в нужных местах и сверху и снизу всё есть, что лично меня всегда радовало.

Вообще конечно Алисины родители бросаются в глаза своим контрастом. Елизавета Тиграновна— будто только что неделю провела в салоне, и Александр Валерьевич, вышедший из лесу пару часов назад и с чего — то напяливший на себя дорогой свитер. Алиса говорила, что до её тринадцати лет они жили в горной деревне, где у отца была своя база и гостиница. Глядя на старшего Лютика — в это веришь легко, а вот её мать я конечно в селе меж сосен и скал плохо представляю…

Впрочем, любовь зла, да? Куда-то только не занесёт…

Интересно, Алиска бы со мной черти куда поехала?

Смотрю на неё — на то, как улыбается мне то и дело мельком, так и продолжая легонько гладить ногой под столом, и хочется верить, что да.

Вот только я не буду проверять. Хочу, чтобы ей всегда было комфортно и хорошо. Да и нам повезло — у нас схожие интересы и нет такой необходимости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так, ну и как вы сошлись? — внимание Александра Валерьевича внезапно вновь перетекает на меня.

Яйца тоскливо поджимаются. Кончилась моя передышка.

— Саш, Алиса же уже рассказывала, — подаёт голос Елизавета Тиграновна, изящно отправляя в рот салат.

— А я хочу обе версии услышать, вдруг у Артёма…Как тебя по отчеству? — интересуется, снова наполняя наши рюмки.

— Сергеевич.

— …Сергеича веселее.

— Вряд ли. Мы на практике познакомились в июне в Крыму. Ну и вот… — кручу пальцами свою рюмку.

— Практика же для перваков была. Ты на втором сейчас что ли? — выгибает удивлённо светлую бровь старший Лютик.

— Нет, на пятом, скоро диплом.

— Саш, может хватит Артёма допрашивать, — вклинивается в нашу милую беседу Елизавета Тиграновна.

— И не думал. Мы просто болтаем, да, пермяк? И мне на удивление даже интересно…А что тогда там забыл?

Алискин батя с подозрением щурится на меня, будто я в Крым специально первокурсниц жарить поехал.

Хотя…Нервно провожу пятерней по затылку, понимая, что по сути он прав. Затем и поехал, да…Кто ж знал, что это дело так затянет.

— Мой дипломный руководитель позвал помочь с группой, — выдаю более приемлемую версию.

Александр Валерьевич на это издаёт короткий смешок.

— Ты историк что ли, пермяк? М-да, в моё время выглядели немного не так все ваши гуманитарии, — очерчивает оценочным взглядом мои лицо, грудную клетку и плечи.

— Нет, я на экономическом.

— А как тогда вышло, что историк — твой дипломный руководитель? — чешет щетинистый подбородок старший Лютик, всем своим видом демонстрируя, что показания мои не сходятся.

Я и правда чувствую себя как на допросе, даже градус в крови перестал ощущаться.

— Наумов пишет докторскую, ему надо было, чтобы кто-то из студентов — экономистов нужную ему тему взял, — поясняю кратко, сглатывая.

Вроде бы ничего такого, а у меня испарина на висках выступает. И будто в чем-то виноват. Это нервы…Чувствую, как момент, когда придётся достать нагретую рукой коробочку из кармана, неумолимо приближается.

— Ясно, — с вальяжным любопытством, как на хомяка в клетке, смотрит на меня Алискин отец, постукивая пальцами около полной рюмки, — Ну а поступил сам, или родители платят?

— Сам.

— Хм…Алиска вон не сама, — хмыкнув, пихает дочь в бок.

— Ну, пап… — ворчит Алиса, — Я перевелась уже в этом году…

Мне за неё даже обидно становится. Алиса далеко не дурочка. Так на китайском шпарит — я рядом с ней вечно себя идиотом со справкой чувствую. Ну да, цифры — не её…Факт. И последовательности вечно забывает. Просто мозг по-другому устроен, вот и всё. Это не повод её подкалывать.