До дрожи

— По ходу? — Алиска смеётся.

Не осознаёт всей торжественности и в какой-то мере трагичности момента для меня.

— Ну… есть такое подозрение, — отзываюсь ей в тон, немного расслабляясь.

Фух, ну вот и сказал. Не так уж и страшно!

Грозит мне пальцем у самого носа. Прикусываю его. Ойкает, отдёргивая руку. Целует меня в губы, крепко обнимая за шею. Ласковая как кошечка.

— И есть подозрение, что капец как сильно. Давай поженимся, а? — меня уже дальше несёт. Прорвало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ах-ах-а, прямо сейчас? — а Алисе всё смешно. Но это отлично — мне так легче.

— Нет, после практики. В Москве.

59. Алиса

— Нет, после практики в Москве, — произносит Артём вкрадчиво.

Ловит мой взгляд и как-то очень серьёзно смотрит. Так серьёзно, что лёгкий как пузырики шампанского смех застревает у меня в горле. Чувствую, как челюсть слегка отвисает. Я…

Молчим. И внутри меня что-то плавится. Пульс срывается в бешеный скач, разгоняя жаркие приливы по телу. Мне и радостно до невозможности, странная эйфория охватывает, и жутко, до липкого пота становится страшно. Это же судьбоносное решение, повлиявшее на всю мою жизнь.

Приличные люди его обдумывают, а не вот так. Сгоряча.

Всё равно, что подошёл и предложил в море со скалы спрыгнуть, не зная, достаточно ли там глубоко и нет ли подводных камней.

Надо сказать "нет".

Перевести всё в шутку.

Да он сам, скорее всего, уже утром посмеётся над собой.

Но что-то не даёт мне так сделать. Предчувствие, интуиция, вера в чудо — я не знаю, что это именно.

Я до рези в глазах вглядываюсь в Тёмино лицо напротив и на уровне инстинктов ловлю, что он предлагает мне возможность создать сказку — нашу, реальную. Что такое предлагают лишь один раз — вот так опрометчиво, страстно, не думая.

И что всё может сбыться — только надо верить в эту сказку обоим. И я верю, и пусть это глупость или неопытность, но я смотрю на Артёма и всей душой верю, что он для меня. Что больше ни к кому я не испытаю таких чувств.

Во мне столько восторга, любви и нежности, что они внутри не вмещаются. Разве это не самое главное?

В ушах свистеть начинает, будто мчу на всей скорости по трассе, когда шепотом отвечаю.

— Давай…Через год в этот же день, давай?

Артём дёргает уголок губ в улыбке, ощупывая взглядом моё лицо.

— Давай. Мне нравится, — обнимает меня за шею и притягивает к себе, чтобы поцеловать, — Невеста моя…

Сначала мягко касаемся друг друга губами, и только потом углубляем поцелуй. Его язык гладит мой, вкус слюны смешивается, температура растёт, растекаясь по всему телу и оседая зудящей тяжестью между ног.

Чувствую, что влажнею, что мне горячо, и я хочу его в себя. Дыхание учащается, срываясь на тихие всхлипы, когда Артём начинает гладить мою спину, спускаясь ладонью к ягодицам. Моё закинутое на мужское бедро колено упирается Тёме в пах, и я чувствую, как у него член будто раскаляется и твердеет. Скашиваю взгляд вниз — честно говоря, мне просто дико интересно. Никогда не видела, как именно у мужчин встаёт.

Артём замечает, куда поглядываю, и прерывает поцелуй, издав хриплый смешок.

Проводит кулаком на каменеющему на глазах стволу, словно обогащая трюком представление. Невольно сглатываю, замечая, как на крупной краснеющей головке появляется блестящая капелька смазки. Кажется, я даже замечаю, как кровь толчками по выступившим венам бежит.

— Можешь потрогать, — хмыкает Тёма вроде как шутливо, но голос у него низкий и напряженный.

Ловлю его взгляд, а он чёрный совершенно от возбуждения, и странно блестит. Я вдруг понимаю, что мой интерес его сильно заводит. Жаркая волна уверенности растекается по телу, я смелею. Лениво улыбаюсь Артёму, видя, как он жадно ловит любую мою мимику.

— Мне просто любопытно, — кладу руку поверх его кулака.

Он тут же убирает свою ладонь, и мои пальцы сжимаются на его дёрнувшемся члене. Ладошку словно ошпаривает. Ощущение тонкой подвижной кожи, такой шелковистой, и твёрдого пульсирующего жаром стержня под ней, бьёт куда-то в самый центр моего либидо, скручивая в тугой узел низ живота. Сжимаю член крепче, смотря на Артёма, лицо которого словно каменеет при этом.

— Любопытно…Тогда изучай, — хрипло шепчет, облизывая губы.

Вместо ответа провожу кулаком вверх-вниз, имитируя его же движение. Большим пальцем оглаживаю головку, размазывая смазку по ней.

— Бля… — Артём откидывается на спальнике, продолжая коршуном за мной наблюдать из — под потяжелевших век.

Горячий напряжённый член пульсирует в моей руке, будто сам толкаясь в ладошку. Шумное мужское дыхание смешивается с прерывистым моим и словно накаляет воздух в палатке. Сознание плывёт, в голове странные обрывочные мысли. Смотрю заворожённо то на Тёму, то на то, что делаю рукой, и во рту скапливается слюна, а по телу разливается ватная слабость.

Мозг отключается — желания сильнее. Мне хочется его попробовать на вкус, и это похоже на навязчивую идею.

Поддаюсь и наклоняюсь — провожу по шелковистой головке языком. Во рту сходят с ума рецепторы, слюны становится больше. Обхватываю губами член, беря глубже.

Артём шумно тянет воздух носом и зарывается ладонью в мои волосы. Не давит на затылок, но само ощущение тяжести его руки странно и так сладко нервирует — будто я уже не совсем принадлежу себе. Солоноватый терпкий вкус его кожи и выделений щекочет мой язык, которым я провожу по уздечке.

нова беру глубже и отпускаю, почувствовав лёгкую тошноту. Обхватываю член у основания ладонью, помогая себе. Губы немеют от натяжения, но я лишь ускоряюсь, подчиняясь зудящей внутри потребности.

Улавливаю, что Артёму нравится, и меня от этого ведёт.

То, как рефлекторно напрягается его живот, как пульсирует уже будто каменный член, как Тёма бёдрами подаётся навстречу, очевидно сдерживая себя и боясь меня испугать.

Его пальцы, то и дело захватывающие в кулак мои волосы, громкое неровное дыхание, другая рука, рассеянно гладящая меня по плечам, спине, сминающая колышущуюся грудь — это всё так возбуждает, что я сама не замечаю, как свободной рукой перестаю упираться в Тёмину ногу для равновесия и начинаю гладить себя по животу, а затем и вовсе накрываю ладонью уже мокрую, пылающую промежность.

Пальцем давлю на набухший клитор, трогаю себя. Такой разряд простреливает сразу, что сбиваюсь с ритма, подвисая.

— Эй, дай я, — Артём обхватывает одной рукой мои бёдра и пододвигает поближе к себе, чтобы легко доставать.

Его ладонь небрежно отталкивает мою.

Стону, когда гладит складки, раздвигая. Выпускаю член изо рта, тяжело дыша, когда Артём большим пальцем круговыми движениями давит на клитор, а внутрь меня с хлюпающими пошлыми звуками словно единый поршень погружаются и выходят указательный и средний. Мелко дрожу, насаживаюсь на его руку. Кожа покрывается испариной. Целую истекающий смазкой член Артёма, неровно водя по нему кулаком, так как уже не могу выдерживать нужный темп — меня слишком штормит от собственных ощущений — у меня таких ещё не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Артём убирает руку с моей головы, продолжая интенсивно ласкать меня между ног. Вслепую шарит по вещам около спальника, а затем я слышу характерный треск рвущейся фольги. Пальцы на ногах непроизвольно поджимаются от понимания, что он достаёт презерватив.

Сейчас…

От этой мысли мурашки бегут, и лоно импульсивно сокращается, обхватывая покидающие его пальцы.

Тёма отдаёт мне резинку. Неловко раскатываю её по всей длине члена под его тяжёлым, удушающим взглядом. Ствол нетерпеливо дёргается при этом, словно отдельной жизнью живёт.

Как только справляюсь, Артём притягивает меня к себе за шею и развязно, пошло целует в губы. Мне кажется, так он ещё меня не целовал — что дышать нечем, и его язык словно глубоко трахает мой рот, намекая на то, что его хозяин сейчас со мной сделает.