До дрожи

С утра за пьянку Наумов меня уже нахлобучил и теперь вполне дружелюбен, а это бесит так, что…Бля-я-я!

В голове только и вертится картинка, как он мило чирикал с Алиской сегодня днем, получая свой положенный борщ. Я не слышал, о чем они там говорили, но и её заалевшего словно майская роза лица мне больше, чем достаточно, чтобы сейчас тихо ненавидеть своего научного руководителя.

В том, что Лютик ему даст по первому требованию в отличие от меня — я не сомневаюсь.

В том, что, если я об этом узнаю, у меня скорее всего башню сорвет, и я полезу забивать кулаки в Наумовское интеллигентное лицо, а заодно и гвозди в свое будущее, уже начинаю подозревать…

Не хотелось бы…

Не трогай её, блять!

— Какое задание, Глеб Янович? — интересуюсь вслух, надеясь, что у меня морду не сильно от таких мыслей перекашивает.

— Нам с Эллой Эдуардовной надо сейчас в главный, — Наумов чешет бровь и тоже, как бы между прочим, заглядывает мне за спину в приоткрытую дверь на кухню…

Вот же…

Делаю шаг и закрываю ему обзор. Рыжую высматриваешь? Хрен тебе.

— Кхм… — Яныч смущенно откашливается, внезапно упираясь глазами в моё лицо, фокусирует взгляд, — Так вот…Отведете младшие курсы на пляж на наше лобное? А мы попозже подойдем. Можете пока костёр организовать.

— Опять мы за вожатых, — кривлюсь.

— С каких пор тебя это смущает, Артём? — немного удивляется.

Встречаемся глазами. И мне нечего ответить. Да, это моя роль здесь уже второй год, и смущать меня ничего не должно…

— Ничего.

— Отлично, — хлопает меня по плечу и разворачивается к сидящим за столами.

— Товарищи студенты, вечерний сбор у нас сегодня на пляже, на нашей площадке. После ужина организованно направляемся туда. Базов и Мельник за старших. Мы с Эллой Эдуардовной и Иваном Васильевичем чуть позже подойдем.

— Хо-ро-шо-о-о, — тянется по столовой нестройное.

Глеб с Элечкой уходят, а я, дождавшись, пока все доедят, кидаю последний тоскливый взгляд на дверной проём общей кухни, в котором так ни разу и не мелькнул белый, зубодробительно короткий комбинезончик рыжей, собираю с парнями своих подопечных и веду их на пляж.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍31. Артём

От археологического лагеря до побережья каких-то десять минут пешком туда и пятнадцать обратно, потому как возвращаться приходится, забираясь по крутому берегу на степное плато по выдолбленным в песчанике, уже наполовину осыпавшимся ступеням.

Зато пляж внизу — настоящая жемчужина — тихий, с мелким как манка песком, полукольцом защищенный от сильного ветра почти отвесными уступами, и потому практически безопасный даже в предштормовую погоду.

Он бы пользовался большей популярностью у туристов, но рядом нет ни одного приличного большого поселка, лишь несколько одиноко стоящих фермерских хозяйств посреди бескрайней, выжигаемой солнцем, обветренной степи. За цивилизаций — разве что сразу ехать в Керчь, а это добрый час и несколько десятков километров.

Раскопки здесь ведутся не первый год, а потому пляж уже давно обустроен для отдыха бывшими сменами студентов, волонтеров и профессиональных археологов. Вдоль кромки воды на узкой песчано — каменистой полосе кто-то просто организовал место для большего костра, окружив расчищенную площадку толстыми бревнами, а кто— то и сколотил пару вместительных грубых беседок.

За нами было закреплено костровище в самом дальнем углу пляжа, рядом с обрывающейся скалой, туда мы с парнями и повели перваков. В первый день здесь уже все были, отмечая приезд, да и потом просто бегали купаться, чтобы освежиться после пыльной, выматывающей жары при работе на участке, но все равно ребята шли веселые и взбудораженные, будто видят эту картину в первый раз. Ласково шумящее тёмно-зеленое море, отвесные берега, покрытые кустарником, бледно-желтый песок с зубьями черных выступающих камней и беспорядочно рассыпанной вокруг серой галькой.

И солнце — жирное, алое, лениво клонящееся к горизонту и окрашивающее небо рядом в оранжевый, розовый и желтый.

Закат обещает быть фееричным, но всё, о чем я думаю, глядя на огненный уставший диск над головой — это то, что у Алиски волосы почти такого же цвета, как перистые облака, окрашенные им. И глаза синие, как мощная волна. Ей вообще идёт море…

Она ведь появится вечером, да?

Конечно, появится, едко отвечаю сам себе.

Яныч же появится, а значит и Лютик не сможет вечерние посиделки пропустить. Опять ему петь будет, как рада себя отдать, одетая в очередное своё романтичное порно платьице. И внутри от этих мыслей всё разрастается и разрастается черный провал, совсем как у нас при обрушении соляных шахт под родным Соликамском.

Организацию ребят, чтобы перваки костёр развели и далее по мелочи, оставляю на своих парней, сам же стягиваю пропахшую потом за день футболку через голову и с разбегу залетаю в море. Только начало июня, вода ещё такая бодрящая, что хрен удержишься от крика, и зубы мгновенно мелко стучат.

Но бодрит!

В голове мгновенно проясняется, остатков похмелья как не бывало. Ныряю, хапнув соленой воды, проплываю, прижавшись ко дну несколько метров, выскакиваю наружу, делаю вдох, встряхнув головой. Настроение скачет вверх. Рядом плюхается в воду Мот, за ним с визгом забегает Анька Куницына и, будто не удержавшись от удара мягкой волны, вешается ему на шею. Он добродушно ловит. Зажимает её по-тихому в воде. Она хихикает…Насколько я понял, вчера ночью он её трахнул, хотя сам Мот из тех, кто будет молчать до последнего. И на все наши подколы он пока лишь хмыкает и загадочно улыбается.

Сам я смутно всё помню. Вроде мы даже втроём с ними на побережье пошли рассвет встречать, когда остальные вырубились, а потом я отключился прямо тут, на пляже. Проснулся через некоторое время один, продрогший и с распадающейся на атомы головой, и поплелся досыпать к себе в палатку.

Кошусь на Куницыну и Мота. Ржут, шепчутся, ещё чуть-чуть, и в трусы друг другу полезут прямо тут…

Даже зависть берёт от того, как у нормальных людей всё просто. Не то, что…

Бля…Опять в башке всплывает она.

Сплевываю солоноватый морской привкус и подгребаю на берег, не желая наблюдать за водной порнушкой Мота и Куницыной. Полотенца у меня с собой нет, потому вытираться приходится футболкой. По хрен, все равно уже сегодня не надену.

Запихиваю мокрую ткань в карман шорт, которые тут же смешно оттопыриваются, и на инстинктах в сотый раз за вечер поворачиваюсь к ступенчатому спуску.

И замираю, увидев, кто сейчас по нему идет.

Глеб, Элечка, Фомин и Алиска со своими верными подружками. Причем первый — Фомин, за ним, держась за руки, следуют Зара с Сонькой, потом понурая с виду Элечка, а Яныч с Алиской последние, причем ещё и отстают с каждым шагом, о чём-то мило болтая.

Я вижу, как она улыбается ему.

Хоть и достаточно далеко, но её нежное лицо так искренне светится при этом, что, кажется, я и за километр различить её улыбку смогу. На Алиске почти прозрачная белая, едва прикрывающая задницу, пляжная рубашка, через которую туманными манящими линиями проступает женское тело в темном раздельном купальнике.

Сглатываю скопившуюся слюну и так всматриваюсь в её силуэт, что рискую сломать глаза.

Нервным движением поправляю мокрые шорты в районе паха. Что сиськи у нее — зачёт, я уже выяснил, но линии перехода талии в бедра и ягодиц — это просто…

Бля, Алиса…

Она в это время притормаживает и протягивает руку к Янычу, прося дать опору. Снимает вьетнамку с узкой стопы, вытряхивает камешек, поднимает светящийся взгляд на Глеба, крепко держа его за локоть, и они вместо беспечно чему-то смеются, глядя друг другу в глаза.

И в этот момент мне хочется их пристрелить.

Перед глазами словно стелет пеленой, кулаки непроизвольно сжимаются, когда Алиса, словно почувствовав, поворачивает голову и ловит мой взгляд. Подозреваю не слишком дружелюбный даже с такого расстояния, но у меня нет сил отвести глаза.