В полночный час

— Ну, думаю, что у Джареда уже есть билеты, но ты уверена, что хочешь меня там видеть? — спросила Джордан.

— Конечно же, у Джареда есть билеты! — со смехом произнесла Линн. — Все делается заранее, за несколько месяцев до мероприятия. Не может быть, чтобы он не рассказывал тебе о нашем празднике!

— Он лишь поставил меня в известность о том, что чуть ли не каждый вечер у нас выход в свет, но я очень рада, что один из вечеров проведу с вами. Джаред рассказал мне только о том приеме, что дает графиня. Наверное, отношения с графиней весьма важны для его бизнеса.

— Ах, значит, Джаред решил, что ее бал самый важный!

— Может, я его не так поняла… Линн философски пожала плечами.

— Графиня — аристократка. Она богата. Ее вечера — праздник для избранных, для тех, кто считается здесь сливками общества. Быть приглашенным уже считается большой удачей. Если честно, ни одного из нас — я имею в виду из нашего магазина — так ни разу и не пригласили на ее вечера. В ее глазах мы всего лишь бедные крестьяне.

— Хотела бы я тоже выглядеть в ее глазах бедной крестьянкой. Где бы я сегодня ни появилась, на меня все пялятся. Так и хочется повесить на себя табличку: «Да, я та самая сумасшедшая американка, что испугалась до полусмерти ряженых вампиров и вызвала полицию сражаться с чудовищами».

Линн сочувственно улыбалась.

— Ты права, слухи разлетаются быстро. Но, знаешь, есть люди, которые графиню не любят. Откровенно говоря, она до противного заносчива. Ты бы видела, как она ходит по улицам, словно ей с нами по одному тротуару ступать зазорно.

— Линн!

Анна Мария, высокая, стройная, красивая женщина около сорока, вышла из магазина как раз в тот момент, когда Линн рассказывала о графине, активно сопровождая речь мимикой. Урожденная венецианка, Анна Мария поражала на редкость красивым в своей безупречной правильности лицом, волосами, колорированными золотом самой природой. Вкупе с деловыми качествами, недюжинной энергией и железной волей она слыла выдающейся личностью. Английский ее был близок к совершенству, а акцент просто обворожителен.

Линн поперхнулась дымом и закашлялась.

Анна Мария напустила весьма строгий вид, но озорной огонек в глазах ее выдал.

— О, простите, — не осталась в долгу Линн, — графиня просто очаровашка!

— Линн! К чему так опускаться! Зелен виноград, так, кажется, говорила лиса в известной басне? Не можешь получить то, что нужно, так не притворяйся, что тебе это ни к чему! — пожурила Анна Мария свою коллегу. — Нас не пригласили, значит, надо обвинить графиню в снобизме. Прости нас, Джордан.

Джордан рассмеялась.

— Если вы не станете передавать моих слов Джареду, то я признаюсь, что вполне согласна с мнением Линн!

— Графиня красива. И она многое сделала для Венеции.

— Возможно. Но она все равно сноб: вы тоже немало сделали для Венеции, а она вас игнорирует! — стояла на своем Линн.

— Линн, Джордан у нас гостья, не надо выносить грязное белье из избы.

— Сор из избы.

— Хорошо, пусть сор. Линн, я когда-нибудь потешалась над твоим итальянским?

— При каждом удобном случае!

— Джордан, вы не должны нас слушать! Линн, ты куришь свои американские сигареты? Угости меня одной. — Анна Мария достала из пачки сигарету и с наслаждением затянулась.

— Честно говоря, в свете недавних событий гадости о графине словно бальзам на мои раны, — чистосердечно призналась Джордан. — Даже если все мною увиденное было только спектаклем, меня не переубедить — ставить та кое шоу, а тем более показывать ни о чем не подозревающим людям, жестоко и безнравственно.

— Даже если?.. — тихо повторила Линн с нажимом на каждом слове.

Джордан пожала плечами.

— Каждый пытается меня убедить в том, что все произошедшее — лишь инсценировка. Полиция злится на меня, Джаред злится, а графиня… Графиня ведет себя не лучшим образом.

— Стены порой имеют уши, — пробормотала Анна Мария. — Мне очень жаль, что так случилось. Я обожаю свой город, и карнавал тоже. У всех должно остаться хорошее впечатление о городе и карнавальных торжествах.

— Я люблю Венецию, — поторопилась заверить ее Джордан, — и бал у графини не в силах заставить меня пересмотреть отношение к городу.

— Но, бедняжка, как вы настрадались! Если верить слухам, вас ужасно напугали. Мне жаль, что с вами такое случилось, но, — Анна Мария понизила голос почти до шепота, — когда я представляю себе графиню, которая ночью несется через весь город в полицейский участок… Вот ей расплата за любовь к пафосным жестам, за стремление поразить во что бы то ни стало, за желание показать, что она может позволить себе то, что не могут позволить другие. Наверное, ее балы можно считать эксклюзивными, но вы правы — такого рода развлечения дурно пахнут. Обещаю вам, сегодняшний бал вам понравится, но еще один, в пятницу, будет самым лучшим. Итак, что вы намерены надеть?

— Я рассчитывала, что одного наряда хватит на весь карнавал…

— Ни в коем случае! Заходите скорее, мы найдем для вас что-нибудь интересное. На миниатюрную женщину всегда можно что-то подобрать. — Анна Мария выбросила окурок и потащила Джордан за собой в магазин. — Вот так. Сейчас мы найдем какой-нибудь свеженький и оригинальный костюм для сегодняшнего бала и для нашего бала в пятницу.

— Не стоит беспокоиться, меня вполне устраивает мое платье, — вяло запротестовала Джордан.

— Стоит, стоит беспокоиться! Я знаю, о чем говорю. Здесь Венеция, девочка моя. Венецианский карнавал. И ты должна вкусить карнавального веселья полной мерой. — Анна Мария бросила суровый взгляд на Линн. — Так, чтобы наш карнавал не показался парадом высокомерных снобов.

— Да нет же, посмотрите, в магазине толпа, вы все слишком заняты… — залепетала Джордан.

— «Слишком заняты» — такого понятия у нас нет. — Анна Мария решительно направилась в костюмный отдел. — Многие наряды уже расхватаны, но… праздник продолжается, ведь мы в Венеции!

— Шоу продолжается! — согласилась Линн.

— Кстати, если платье не будет сидеть как надо, Линн все исправит. Она у нас замечательная портниха.

— На все руки от скуки! — усмехнувшись, прокомментировала Линн.

— Уверена, я сама могла бы что-нибудь придумать, — снова принялась за свое Джордан.

— Нет, нет, — решительно оборвала ее Анна Мария. — Линн сочтет за счастье доставить удовольствие той, кто разделяет ее нелюбовь к графине. — Анна Мария сделала приглашающий жест, распахнув перед Джордан дверь. — Пойдем займемся делом.

Джордан не знала, правильно ли поступает, задерживаясь здесь. Быть может, ей следовало немедленно вернуться в отель, где ее ждут родственники, но перспектива продолжать перепалку с Джаредом совсем не выглядела радостной. В конце концов, Джордан имела право находиться среди тех, с кем чувствовала себя комфортно, среди людей, сочувствующих ее проблемам, но не считающих ее безнадежно безумной. Ей хорошо здесь, и от мысли, что у нее будет новый костюм, делалось еще приятнее.

Пожав плечами, следом за Линн и Анной Марией Джордан прошла в глубь помещения.

Джаред любил пользоваться венецианским общественным транспортом. Ему нравилось вместе с разноязыкой толпой, в которой мешались туристы и местные, плыть по каналам на вапоретто — водном трамвае, частые остановки которого давали возможность лишний раз увидеть Венецию в новом ракурсе. Джаред легко ориентировался в городе и любил его архитектуру.

Однако сегодня он воспользовался частной лодкой. По приезде во дворец его встречала компаньонка гра фини, высокая, тощая и костлявая как скелет женщина с седыми, отливающими сталью волосами и лошадиным лицом. Сегодня она даже не пыталась скрыть своего неодобрительного отношения к Джареду, хотя словесно никак его не выразила. Она, как всегда, торжественно молчала и сурово глядела из-под насупленных бровей.

Джареда провели в спальню графини, огромную, размером с целую квартиру. Декор спальни — от резьбы на громадной кровати под балдахином до рисунка на роскошных персидских коврах — был строго выдержан в стиле ренессанс. По обе стороны камина разместились два громадных кресла. Каминная полка была сделана из лучшего мрамора и украшена весьма детально выполненными усмехающимися горгульями. Создавалось впечатление, что парочка уродцев охраняла огнедышащий зев камина, весьма напоминавший ворота, ведущие прямиком в преисподнюю.